бросилась к поверженному.
как на его тело посыпался снег. Снеговая туча наконец-то не удержала свой
груз!
Глава 51
их, подумал он вяло. Один бы толковал так и эдак, другой бы просто надумал
новую песнь. А он прост как эти стены: понимает, что это кровь течет по
глазам, потому все розовое и смутное.
сейчас потащит за обильно уставленный стол. Но когда взор чуть
прочистился, проступили каменные стены, залитый кровью подвал. Он ощутил
запах горелой плоти. Руки невыносимо ныли. С трудом повернул голову,
увидел свои голые ноги, затем истерзанное тело. Он висел, распятый на
стене, руки прикованы к толстым кольцам. Ноги не касаются пола.
проскользнула Кузя, бледная и очень серьезная. В руках держала свернутую
волчью безрукавку в засохших пятнах крови. Ее детское платьице было
опоясано золотым пояском, на котором висел игрушечный кинжал с
изукрашенной рукоятью. Ее детские глаза с ужасом смотрели на толстые цепи:
смогу снять цепи!
здесь. А сама быстро беги обратно.
прийдут.
крохотный кинжальчик. Рукоять была усыпана мелкими рубинами. Ее глаза
умоляюще смотрели на Мрака. Тот непреклонно показал ей глазами на дверь.
сердито топнула маленькой ножкой:
нарастало горячее, хлестнула боль. Если бы ударился оземь, тут же поднялся
бы волком, а так пришлось дергаться несколько дорогих мгновений, пока
истончившиеся руки... уже лапы, выскользнули из оков.
встряхнуться. Упал снова, в голове был звон, а перед глазами замелькал
черный снег. Крупные хлопья падали, разрастались, становились крупнее и
падали чаще.
в полете, на скаку... Стиснул челюсти, пошире расставил лапы. Постоял,
борясь с головокружением и слабостью. Дверь то исчезала в красном тумане,
то угрожающе приближалась. Он заставил лапы переступать одна за другой,
взбираться по таким высоким ступенькам.
простучал топот ног. Что-то в нем было тревожное, воровское, и Мрак
поспешно выдвинулся в щель, огляделся.
лучше держать их в узловых местах. А развилка подземных ходов еще за сотню
шагов за поворотом. Только бы не свалиться, а там он помнит тот камень, от
которого веет холодом...
зубы, ибо волчьими лапами камень не сдвинуть, подпрыгнул с усилием и
грянулся всем телом о каменный пол. Перед глазами поплыли красные пятна. В
голове раздался звон. Он кое-как подцепил камень негнущимися пальцами,
выдвинул. Из тайного хода пахнуло холодом. Он сунулся в щель, но плечи не
позволили пролезть.
оглушающим, будто его накрыли огромным колоколом и били со всех сторон
огромными молотами. Наощупь отыскал дыру, и тут звон оборвался. Он ощутил,
что падает в бездну.
упирались в серую глыбу стены. От чувствовал себя так, словно по нему
проскакала тяжелая конница Боевых Топоров. По стене перестали порхать
красные мухи, и он понял, что уже в безсознательности задвинул камень.
из пасти, будь волчьей или человечьей, крохотный кинжальчик Кузи! Не
настоящий, потому лезвие из старого таинственно мерцающего серебра, а
рукоять вовсе из золота, самого мягкого и никчемного металла...
глубине одной-двух саженей, не будь плит, выбрался бы наружу прямо во
дворце. Самому бы выбраться, подумал тоскливо, а он о ручейке! Хотя,
странный зверь человек: знает же, что ему не осталось жизни, так нет же,
ползет, обламывая ногти, карабкается, будто не все одно где помереть.
побежал холодок. Везде пахнет кровью, смертью. А ведь в этой части
детинца, как он помнит, они пятеро не дрались!
перевернул их на спину. Двое телохранителей, один из воевод... Где Додон?
Что происходит?
приоткрытой двери мелькнуло платьице Кузи. Она бежала по коридору, обеими
руками прижимала к груди растолстевшую сонную Хрюндю.
разбегу кинулась ему в объятия:
мощных задних лап. Мрак пошатнулся, Хрюндя набирет вес, обрастает мышцами,
сказал раздраженно:
поздоровится, если увидят со мной.
вскрик, потом детские шаги удалились. Мрак с неудовольствием подвигал
плечами. Хрюндя уселась так по-хозяйски, как будто он всего лишь
передвижной насест. Не понимает, что его сейчас и муха свалит, даже не
самая крупная.
было к норе, но стоит ли прятаться тому, кому уже нельзя посмотреть в
окно, чтобы не увидеть снегопад?
Его называли, как Мрак слышал, Угодником. Он улыбался торжествующе, но
когда увидел Мрака, улыбка сперва исчезала, сменившись гримасой удивления,
затем снова вернулась -- победная, злая.
ягненка:
убил, конечно. Разве я похож на дурака или Додона, что одно и то же? Если
бы можно было убить сто раз... или хотя бы девяносто, то я бы, пожалуй, не
утерпел бы. А так убью, и он не будет знать, что я владею его дворцом,
людьми, топчу его ковер, сплю на его ложе, плюю в его соловья и дергаю из
него перья.
заходил помочиться на него. С высокой ступеньки, конечно. Рассказываю,
кого из его любимцев отстегал кнутом, а кого пожаловал плетью. Тюремщики
знают, что если пленник околеет, я их всех посажу на кол. Я не собираюсь
лишаться удовольствия... так скоро.
больно строптива. Понятно, я отдал ее в жертву. Красивые женщины -- всегда
жертвы.
ее отбросило в самый угол. Когда Мрак перевернулся и сквозь залитые кровью
глаза увидел постельничьего, от ужаса волосы поднялись на загривке.
Василенко Иван
Эриксон Стивен
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Шекли Роберт
Доценко Виктор