отняла их до тех пор, пока Змей не поднялся, встряхнулся, как собака после
купания. Ее швырнуло в сторону, ремень затрещал. Громко кричали и ругались
Томас и калика.
Яра дрожала, вцепившись в гребень. Земля мелькала уже быстрее, чем под
брюхом скачущего коня.
Она услышала, как вскрикнул Томас:
прыжками, край стремительно метнулся навстречу. Змей прыгнул в пустоту --
у Яры остановилось сердце и отхлынула кровь от лица.
жестком каркасе костей и толстых жил, Яру прижало к спине. Змей гулко
ударил крыльями по тугому, как сметана, воздуху, вздохнул так, что людей
подбросило, и пошел молотить крыльями часто и сильно.
перед нею. Томас сидел сзади, одной рукой в железной перчатке придерживал
ее за пояс. По бокам была пустота, а когда Яра скосила глаз вниз, то
побелела и поклялась больше никогда не глядеть в такую пустоту.
ускользало назад, как раньше ускользала земля под брюхом скачущей лошади.
Остров остался далеко позади, маленький и неприметный, а домики выглядели
собачьими будками, потом уменьшились и пропали вовсе.
Желудок Яры прыгнул вверх, а сердце оборвалось. Томас понял или ощутил ее
состояние, что-то прокричал в ухо, преодолевая свист ветра, указал
железным пальцем.
Британии, главного острова Оловянных островов. Там показались игрушечные с
такой высоты дома, городские стены, дороги, а когда Змей снизился еще, Яра
рассмотрела даже блестящий купол церкви.
задрали головы и указывали на них пальцами.
собой все четыре лапы, вспахивая воздух и землю. Яра оглянулась, услышав
треск, плечи ее передернулись уже не только от пронизывающего ветра. За
Змеем тянулись борозды вспаханной лапами земли, где сверкали острыми
краями свежевзломанные валуны крепчайшего гранита!
дикий скиф, а благородный рыцарь, ему недостойно прыгать, как волосатая
обезьяна, да еще при какой-никакой, но все же даме... А если честно, то в
таком доспехе не распрыгаешься, как зеленый кузнечик.
коснувшись ладонями груди, но сердца их колотились так сильно, что они
просто не заметили, ну совсем не заметили и не обратили никакого внимания.
Хотя его пальцы дрогнули, а ее щеки заалели.
передние лапы. Яра боязливо отвела взгляд. Клыкастая пасть, где зубы, как
ножи, да еще тут же под мордой страшные желтые когти каждый с наконечник
копья!
без панциря. Впереди приближались массивные каменные плиты. Их можно было
бы принять издали за надгробие, если бы плиты под тяжестью веков не вросли
так глубоко в каменистую землю.
трогает пальцами, губы шевелятся.
смотрит...
тарелки, глазах медленно проступал голодный интерес.
посмотрела странно, затем опустила голову и быстро пошла к калике. Томас
поспешно шагнул следом. Самому не нравилось чувствовать на спине упорный
взгляд дракона, пусть даже это Змей, а не дракон..
временем плите. Томас вытянул шею, смотрел через его плечо.
ветры и вьюги почти отполировали плиту, через сотню-другую лет будет вовсе
как зеркало. А кто-то был уверен, что надпись останется навечно!
неврские?... Ладно, помоги поднять этот камешек.
Томас поспешно сунул пальцы в разрыхляющуюся землю, нащупал холодный край
плиты.
Томас -- один мотнул головой, другой попытался отпихнуть ее ногой, --
отогнали: то ли, мол, рожать не будешь, то ли без сопливых скользко.
пахнуло могильным холодом. Донесся глухой вздох, и Томас едва не выронил
плиту. Почудилось, что освобождают древнего демона, накрытого и
запечатанного тяжелой плитой по Божьему промыслу.
тянуть, пусть хоть жилы рвутся, они совершают богоугодное дело, открывая
его темную нору божественному свету!
выдолбленное в цельной скале из красного гранита, похожего на застывшую
кровь, было широкое ложе. Но скелет богатыря, который лежал на нем в
старинном панцире, был шире и длиннее. Ноги свешивались, длинные руки в
богатырских рукавицах, упав с ложа, опустились на пол. Грудь его была
широка, как щит пешего воина, а справа от ложа, прямо на каменном полу,
стояли золотые кубки и кувшины, пахло дорогим маслом. Слева стоял,
прислоненный к стене, такой огромный щит, что Томас ахнул. Человеку такой
не поднять, но этот древний воин явно поднимал его одной рукой. Кожа
истлела, дерево рассыпалось в прах, но уцелел бронзовый обод и узкие
полоски из тусклого серого металла.
вздрагивали. Глаза слегка увлажнились. Он вздохнул тяжело, словно вез на
гору телегу с дровами.
ногами в воздухе, наконец прыгнул. Кувшин хрустнул и рассыпался на мелкие
черепки. Калика поднялся рядом с мертвым героем.
грабить могилы -- последнее дело!
золота.
я отыскал бы и поближе.
глазницами, но Томасу почудились багровые огоньки в темных впадинах. Даже
в мертвом в нем, казалось, осталось больше жизни, чем в иных живых,
которых он встречал как в Британии, так и по свету.
лицом волхва, видел, как на нем появилось чувство глубокого
удовлетворения.
исполина. Пальцы были стиснуты на крестообразной рукояти меча. Томас
затаил дыхание, потому что лезвие меча все длилось и длилось, а когда
наконец показался узкий конец, Томас мог поклясться, что не видел меча
длиннее.
искрами. Ржавая короста осыпалась, он заблистал радостно и победно. Лицо
калики осветилось, в нем чувствовалась сила, превышающая человеческую,
только в глазах не было ликования.
ему руку. Калика ухватился, вылез, не выпуская меч, а Томас зашипел и
подул на пальцы. То ли калика сдавил, не рассчитав силы, то ли от
странного меча через калику хлестнула странная мощь...