Он споткнулся и упал, когда одолевал высокие ступени из белого мрамора,
вызвав новый приступ хохота, кое-как поднялся, лицо было виноватым,
испуганным.
темно-красное, похожее на толстое одеяло, сшитое из шкур с длинной
шерстью. Оно колыхалось, а когда проплывало над домом-конюшней, теплый
воздух кузниц подбросил вверх. Там кто-то вскрикнул, Таргитай заметил
шапку из туго сплетенных лент и бледное лицо.
прогибалось, там сидел кто-то грузный. На площади побросали работу -- одни
стояли, задрав головы, другие суетились, метались с криками. Когда одеяло
пошло вниз, там сразу очистилось место, а стражи заорали, разгоняя зевак.
одеяло быстро снижалось, уже было видно, куда упадет. В середке сидел,
скрестив короткие ножки, пухлый старик с бледно-зеленым лицом. Руками
держался за голову -- то ли спасал от ветра чудную шапку, то ли боялся
грохнуться на каменные плиты. В шапке над самым лбом блестел огромный
зеленый камень, торчало длинное перо невиданной птицы.
лицом, но тут же кое-как поднялся. Его шатало, на лице проступила
вымученная улыбка.
мой желудок пытался выпрыгнуть вслед за его содержимым... Ты же помнишь, я
даже по морю не мог плавать! Даже не женился -- укачивало. Но в наш
жестокий век так безопаснее...
не решился!
Синкаджем. Бледно-зеленое лицо постепенно оживало, проступил слабый
румянец.-- Ковер слушается любого сильного мага, а ты маг могучий. Веди к
себе, Мардух. Ты продвинулся в своих занятиях алмагией?
солнце всех миров, включая подземный... Подождешь? Или пойдем вместе.
Каган будет рад. А насчет алмагии не смейся. Она скучна, кто спорит, но
будущее за нею...
площади медленно возобновилось движение, но иные из работающих
останавливались, тыкали пальцами в небо.
свернули в тугой рулон, унесли к башне из черного камня. Олег побежал
следом, наблюдал, как первый киммер с руганью возился со старой
заржавленной дверью, а второй шатался под тяжестью ковра. Потом втащили
вовнутрь, долго не показывались. Невры устали ждать, звали Олега. Наконец
оба вывалились из двери -- мокрые, в смятой одежде, с прилипшими ко лбу
волосами: явно затаскивали на самый верх. Один бессильно прислонился к
стене, жадно хватая воздух, второй захлопнул дверь, дважды повернул ключ в
большом висячем замке, потряс, затем оба на полусогнутых поплелись к
дворцу.
неврам помолчать, остановился, вытянул шею. Один богато одетый степняк
говорил другому:
то бормотнул, не тем пальцем щелкнул... ха-ха!
а все одно без нас не могут. Оружие -- главная сила, главная магия! У кого
в руке меч, тот и хозяин всему миру: людям, зверям, насекомым и... магам.
А меч в руке кагана.
попонами, стремена в золоте, в уздечках -- цветные камешки. Всадники как
картинки: в новенькой одежке, начищенных бляхах -- все сверкает, звякает,
поскрипывает кожа.
певцов, я их видел. От каждого народа, каждого племени. Каган ни уха ни
рыла в наших песнях -- пой, как знаешь! Все сойдет.
усмехнулся, отрицательно покачал головой.
приземистом коне дворцовый страж. Был он поперек себя шире, грузный, как
бочка с соленой рыбой. Конь лихо простучал, взыграл горделиво. Киммер
щурился, приноравливая глаза к полумраку.
Только с черного хода -- ясно?.. Иначе голову снесут -- задницей петь
будете.
едва успели отскочить, киммер достал одного плетью, захохотал, и они с
конем исчезли в дверном проеме, где сияло солнце.
рождаемся -- для смерти.
стлался по всей площади. Звероватые люди насаживали на вертела ободранные
туши оленей, стоял чад, пахло паленой шерстью.
Таргитай ощущал враждебность -- низкорослые ненавидят и завидуют рослым,--
старался ускорить шаг, но враждебность становилась тяжелее, он слышал, как
за его спиной вытаскивали мечи из ножен. Ускорь шаг еще малость --
зарубят, скажут, что кинулся бежать...
в пестрых халатах, пахло от них, как от женщин для утех, низкорослые
желтолицые, крупные рыхлые мужики -- на головах словно бы остался
нерастаявший снег; множество лиц уродливых и несчастных, покоренных и
озлобленных. Гипербореи, борисфениты, другие народы -- всех невры видели
впервой, но понимали -- не киммеры, такие же подневольные. Из покоренных
племен явились кто с дарами, кто будет петь, ублажая кагана.
разве что гипербореи -- люди другого, дальнего Леса, остальные зло
убирались с дороги. Не только киммеры, подумал Таргитай печально, все не
любят тех, кто выше ростом и сильнее... Как будто мы сами выбрали себе
рост и стать!
бросались на добычу с хриплым лаем, грызлись, катались, сцепившись, шерсть
летела клочьями. На ступеньках у двери стояли двое киммеров огромного
роста, на солнце блестели обритые наголо головы. Посреди дверного проема
стоял низкорослый толстяк в халате, полы которого мели грязные плиты. Он
выкрикивал тонким бабьим голоском, на пальцах блестели широкие кольца,
драгоценные камешки стреляли солнечными зайчиками.
визгом попятился:
Олегу. Волхв ответил густым низким голосом, каким всегда говорил Мрак:
пробормотал:
травами и оберегами. Таргитай надеялся, что отберут и свирель, но не
отобрали...
оказались в огромной комнате, полной гаму, разговоров, разных запахов --
народу битком, иные сидят у стен, другие пытаются прохаживаться. У всех
дудки, бубны, рожки, трубы, доски с натянутыми струнами. Разные лица:
черные, будто вымазанные сажей; желтые, словно наелись зеленых груш;
разная одежда и разный запах.
потолком в ряд оконца. Через них доносятся шум, песни, заздравные кличи.
Расторопные придвинули к стене столы, заглядывали оттуда в главный зал,
где шел пир. На их лицах плясали багровые отсветы -- то ли факелов, то ли
костров, разожженных в пиршественном зале.
стене. Через окошко тянулся дым, запахи жареной дичи.
за радость гулять в дыму?
молод и с виду лют, а волосы у него были цвета речного песка.
Березин Федор
Свержин Владимир
Русанов Владислав
Конан-Дойль Артур
Перумов Ник
Прозоров Александр