дверь и исчез за ней, с громким стуком захлопнув ее за собой. Через
секунду к двери подбежали эльфы. Она оказалась заперта изнутри, и они
начали ломать железный засов своими мечами. Засов держался крепко, и на
то, чтобы выломать его, у них ушло несколько бесценных минут. К тому
времени, когда они распахнули дверь и с обнаженными мечами ворвались в
комнату, в ней уже никого не было.
Балинор вполголоса беседует с командирами Граничного Легиона. Рядом стояла
Ширль, держа его за руку; на ее юном лице, освещенном лучами полуденного
солнца, читалось беспокойство. Менион быстро взглянул на нее и
успокаивающе улыбнулся, привлекая ее к себе. За великой Внешней Стеной
города Тирсис ожидали приказов два полка вновь собранного Граничного
Легиона, готовые вступить в бой с приближающейся армией Севера. Громадное
войско уже подошло к северному берегу разлившегося Мермидона и начало
попытки форсировать его. Если Легиону удастся хотя бы несколько дней
удерживать южный берег, то за это время, возможно, успеют прийти им на
помощь мощные эльфийские армии. Время, горько подумал Менион - все, что
нам сейчас нужно, это немного времени. Но пока что времени у них не было.
Как только в городе улеглись волнения и Балинор вновь был назначен
командиром, со всей возможной спешкой был созван Граничный Легион, но за
это время северяне уже подошли к Мермидону и начали готовиться к его
переходу.
праздновать это событие. Брат его лежал без сознания - без сил и совсем
близко к смерти. Лучшие врачи Тирсиса напряженно и терпеливо осматривали
его, стараясь определить причину его безумного поведения, и через
некоторое время пришли к выводу, что долгое время ему подмешивали в еду
некий порошок, сломивший его силу воли и фактически превративший его в
послушную куклу. Под конец его правления дозы порошка возросли уже до
такой степени, что его тело и разум достигли пределов физической и
умственной выносливости. В конце концов, безумие стало реальностью.
своего отца, в пустой комнате в северной башне дворца Буканнахов. Старый
король был мертв уже несколько дней, и врачи заключили, что ему в
последнее время постоянно подсыпали в пищу яд. Стенмин никого не впускал в
эту комнату, за исключением полубезумного Паланса, так что сохранить
смерть Рула Буканнаха в тайне ему было нетрудно. Если бы мистику удалось
убить Балинора, то он уже легко смог бы убедить Паланса открыть городские
ворота армиям Повелителя Колдунов, тем самым разрушив Тирсис. В тот раз
это ему почти удалось, и его последнее слово до сих пор не было сказано -
скрывшись от эльфов, Стенмин все еще прятался где-то в городе.
руках будущее всего Юга. Жители Тирсиса ожидали от рода Буканнахов
надежного правления и сильной власти. Граничный Легион наилучшим образом
выполнял свои боевые задачи под командованием Балинора. Теперь же принц
оказался последним из своего рода, и все горожане смотрели на него как на
нового вождя, хотя многие и не осознавали этого. Если с ним что-то
случится, Легион лишится лучшего своего полководца, потеряет сердце своей
боевой мощи, а королевство лишится последнего из Буканнахов. Те немногие,
кто до конца понимал серьезность положения, сознавали, что Тирсис
необходимо удержать, не отдать наступающей армии Севера, иначе Юг будет
потерян, а армии гномов и эльфов окажутся разобщены. Алланон предупреждал,
что если это случится, то Повелитель Колдунов победил. Ключом к победе или
поражению в будущей войне был Тирсис, а ключом к Тирсису стал Балинор.
они расстались у ворот с Менионом, он разыскал командиров Легиона,
Фандуика и Гиннисона. Они втайне собрали часть верных солдат распущенного
Легиона и неожиданным быстрым ударом захватили ворота города и солдатские
казармы. Быстро двигаясь к дворцу, они встречали множество союзников и
почти никакого сопротивления, и наконец весь город, за исключением
фамильного дворца Буканнахов и прилежащих садов, оказался в их руках.
Заняв позиции вокруг дворца и дожидаясь сигнала Мениона, трое командиров и
их сторонники вскоре услышали доносящиеся изнутри панические крики об
убийстве; боясь худшего, они решили штурмовать ворота и ворвались внутрь
как раз вовремя, чтобы помешать Балинору догнать убегающего Стенмина. За
время короткого восстания почти не пролилось крови, и вскоре сторонники
Паланса были либо арестованы, либо предпочли вернуться в свои прежние
отряды Легиона. Уже были заново собраны два из пяти полков Легиона, а к
заходу солнца должны были собраться и получить оружие остальные три. Но
разведчики сообщили Балинору, что северяне спешат преодолеть Мермидон, и
он пришел к выводу, что если он хочет нарушить их планы, то надо
действовать немедленно.
на ступенях дворца; на их лицах отражались смешанные чувства. Гном
выглядел все так же решительно, его немолодое лицо было непроницаемо;
время от времени он бросал случайные взгляды на горца и его миловидную
спутницу. Дарин словно постарел за эти дни - на тонких эльфийских чертах
его лица лежала тень знания грядущего, но Даэль, мучимый теми мрачными
мыслями, все же заставлял себя бодро улыбаться. Менион переел свой взгляд
на Балинора и командиров Легиона. Гиннисон был крепко сбитым мужчиной со
жгуче-рыжей шевелюрой и сильными руками; Фандуик был стар и нестрижен, с
обвислыми седыми усами и тяжелым взглядом. Актон был среднего роста и
непримечательной наружности, он считался непревзойденным наездником.
Мессалайн же был высок и непреклонен, он с надменным видом раскачивался на
каблуках, слушая Балинора; и наконец, рядом с ними стоял Янус Сенпре,
только что произведенный в командирский чин в знак признания его боевых
заслуг в Керне и участия в перевороте в Тирсисе. Долгие минуты Менион
пристально изучал их, словно каким-то образом по внешнему виду мог судить
об их воинском умении. Затем Балинор повернулся и направился к нему,
жестом предлагая Генделю и эльфам идти за ним.
они собрались рядом. Менион открыл рот, но Балинор быстро прервал его. -
Нет, Менион, я знаю, о чем ты хочешь просить, и говорю - нет. Все вы
останетесь здесь, в городе. Я доверил бы любому из вас свою жизнь, но моя
жизнь не столь значительна по сравнению с судьбой Тирсиса, и поэтому я
прошу вас защищать город. Если со мной что-то случится, вы знаете, как
продолжать эту войну. Янус Сенпре останется с вами, командовать городской
обороной, и я велел ему все свои действия согласовывать с вами.
придать своим словам бодрость.
- От тебя зависит этот город и все его жители. Ты им нужен живой.
всего я полагаюсь на тебя. Твой опыт вдвое больше моего, и стратег из тебя
вдвое лучший. Береги себя.
экипаж, который повез его к городским воротам. Янус Сенпре ободряюще
помахал Мениону, и дворцовая карета тронулась, верховой эскорт четким
строем двинулся сзади, и величественная процессия под стук подков
направилась к Сендикскому мосту. Четверо товарищей и Ширль Рэвенлок
смотрели ей вслед, пока она не пропала из вида, а цокот копыт не затих
вдали. Тогда Гендель задумчиво проворчал, что неплохо было бы еще разок
обыскать дворец на предмет пропавшего Стенмина, и, не дожидаясь ответа,
вновь исчез в замке Буканнахов. Дарин с Даэлем зашагали за ним, не в силах
избавиться от непонятного уныния. За все их долгое путешествие, с того
момента, как они много недель назад покинули Кулхейвен, они впервые
расстались с Балинором больше, чем на пару часов, и мысль о том, что
сейчас он в одиночку направляется к Мермидону, беспокоила их.
натура сама постоянно тянула его вслед за принцем, чтобы быть рядом с ним
в решающей битве с ордами Повелителя Колдунов. Но сил у него почти не
оставалось - он не спал уже без малого двое суток. Напряжение боя перед
островом Керн, долгое плавание вниз по Мермидону и цепочка быстро
сменяющихся событий, завершившихся освобождением Балинора и его товарищей,
пошатнула даже его крепкое здоровье. Слегка пошатываясь, он направился с
Ширль в прилежащий к дворцу сад, и тяжело рухнул там на широкую каменную
скамью. Девушка молча присела рядом, наблюдая за его лицом; он закрыл
глаза и заставил себя расслабиться.
проник сквозь стену усталости. - Тебе хотелось бы сейчас оказаться с ним.
расплывались.
юношу его тщетные поиски ускользающего Меча Шаннары? Резким усилием он
стряхнул с себя сон и повернулся к Ширль, словно боялся, что она могла
исчезнуть. Он валился с ног от усталости, но хотел сейчас поговорить с ней
- ему необходимо было поговорить, потому что другой возможности могло уже
не быть. Тихо и задумчиво он начал рассказывать ей о себе и Шеа,
несвязными отрывками рисуя картину их дружбы, так тесно связывавшей их все
эти годы. Он говорил о тех днях, что они провели вместе в холмах Лиха,
постепенно переходя к истории их похода в Паранор и поисков Меча.
Временами он не мог найти слов, пытаясь наиболее полно осветить глубинный
смысл тех представлений о мире, в которых они сходились, и философии, в
которой им сойтись не удавалось. Он все говорил и говорил, и Ширль начала
понимать, что Менион неосознанно пытается рассказать ей совсем не о Шеа, а
Маккефри Энн
Панов Вадим
Конан-Дойль Артур
Круз Андрей
Емилина Ника
Посняков Андрей