и есть), что дни их свободы сочтены. А при особо сильных порывах ветра они
поворачиваются мордой на запад, показывая зиме зад. На ранчо с окон снимают
сетчатые рамы и устанавливают ставни. В громадных кухнях ранчо и - меньших
по размерам - ферм никто не пытается сорвать жатвенный поцелуй, а о сексе
просто не думают. Это время заготовок и переработки урожая, так что работа
там начинается задолго до рассвета, а заканчивается куда как позже заката.
И стоит запах яблок и свеклы, фасоли и моркови, тушащегося мяса. Женщины
работают весь день, в постель падают замертво, чтобы рано утром вновь
подниматься и идти на кухню.
к концу и лицо старого Демона проступает все отчетливее, красноруких пугал
все чаще бросают в костры. В полях стебли кукурузы пылают, как факелы, и
часто пугала горят вместе с ними, их красные руки и вышитые белыми нитками
глаза лопаются от жары. Люди стоят вокруг этих костров молча, с суровыми
лицами. Никто не говорит об ужасных обычаях прошлого и жестоких старых
богах, которых умиротворяют сжиганием этих пугал, но все это и так
прекрасно знают Время от времени кто-нибудь из людей едва слышно шепчет
себе под нос два слова: Гори огнем.
и петарды. Иной раз раздается такой мощный "ба-бах", что даже смирные
тягловые лошади лягают телеги. И эхо каждого взрыва заглушает детский смех.
На крыльце продовольственного магазина, что напротив "Приюта путников",
поцелуям, иногда скромным, а иногда и с язычком, не видно конца, но шлюхи
Корал Торин ("Сладенькие", как любит называть себя и коллег Герт Моггинс)
скучают. На этой неделе клиенты у них наперечет.
танцевать... и, однако, старый год уходит. Именно на праздник Жатвы,
сопровождаемый ритуалом гори огнем, приходится окончание года и все,
начиная от Стенли Руиса, стоящего за стойкой бара под чучелом Сорви-Головы,
до последнего скотовода Френа Ленджилла у самой границы Плохой Травы, это
знают. В воздухе разлита тоска, кровь зовет в путь, в дальние края,
одиночество щемит сердце.
дурного, скверного, ощущение, которое, однако, никто не мог выразить
словами. Люди, которым никогда не снились кошмары, на неделе fin de ano
просыпаются от собственных криков. Мужчины, по натуре мирные, не просто
участвуют в драках, но затевают их. Мальчишки, которые раньше только
мечтали о том, чтобы убежать из дому, в этот год действительно убегают и не
возвращаются домой после первой ночи, проведенной под кустом.
чувствовали все), что этот праздник Жатвы отличается от прежних, нарастает.
Заканчивается год, это да. Но с ним заканчивается и мир. Ибо именно здесь,
в Меджисе, сонном внешнем феоде, суждено начаться последнему великому
конфликту Срединного мира. Здесь прольются первые потоки крови. И в два
года, не больше того, этот мир перестанет существовать. Начнется все здесь.
И возвышающаяся средь розовых полей Темная Башня кричит голосом чудовища.
Время - лицо на воде.
Шими, ведущего Капризного в противоположном направлении. Юноша
пронзительным, но мелодичным голосом напевал "Беззаботную любовь". Шел он
медленно: Капризный тащил на себе два бочонка размерами поболе тех, что
недавно отправились на Коос.
Элдреда Джонаса воздержание на fin de ano не касалось. А для мужчины со
сломанной ногой любовником он оказался более чем изобретательным.
праздник Жатвы, да, много их будет. Все будут танцевать, разгорячатся, а
потом станут пить грэф, чтобы немного остыть. Какая вы красивая, сэй Торин,
с раскрасневшимися щечками.
улыбкой. - А теперь иди, иди, не теряй времени, тебя там ждут.
разгорячатся, сказал Шими. Насчет танцев Корал ничего сказать не могла, но
точно знала, что в этом году праздник Жатвы выдастся жарким. Очень даже
жарким.
презрительным взглядом, каким удостаивал всех, кто стоял ниже его на
социальной лестнице, выдернул пробку сначала из одного бочонка, потом из
второго. К содержимому первого только принюхался, наклонившись к отверстию
в днище, во второй сунул большой палец и задумчиво пососал его. С
провалившимися щеками, беззубым ртом и шевелящимися губами он напоминал
сосущего соску бородатого младенца.
старый Мигуэль, живущий здесь уже тысячу лет.
ветер. Шими помахал рукой работающим на кухне женщинам, но ответного взмаха
руки или рук не дождался: скорее всего женщины его даже не заметили. На
каждой горелке огромной плиты булькал котел, и женщины в свободных, с
длинными рукавами платьях, с забранными назад и перевязанными яркими
лентами волосами, бродили в заполнявшем кухню тумане как призраки.
натуги, перенес их к большой дубовой бочке у двери черного хода. Снял
крышку, наклонился над бочкой, тут же отпрянул: ядреный запах старого грэфа
вышиб у Шими слезу.
запаха!
бочонки опустели, уровень бочки поднялся чуть лине до крышки. Это хорошо,
подумал Шими. На празднике Ярмарки яблочное пиво будет литься рекой.
Капризного, вновь посмотрел на кухню, дабы убедиться, что за ним никто не
наблюдает (никто и не наблюдал: кто вообще мог заметить дурачка из таверны
Корал?), а затем повел Капи не назад, к арке, а по тропе, к сараям-складам,
в которых хранилось все необходимое для обеспечения жизнедеятельности Дома-
на-Набережной.
решил, что пугала пристально всматриваются в него, и по коже у него
побежали мурашки. Потом он вспомнил свой предыдущий поход, к дому Риа,
безумной старой ведьмы. Вот уж кто действительно наводил страх. А это всего
лишь пугала, набитые соломой.
быстро!
еще. С более резким запахом. Петарды, подумал Шими. И порошок, для
стрельбы.
шелковом платье и высоких кожаных сапогах, с волосами, украшенными ярко-
синими и ярко-красными ленточками. Шими засмеялся.
точно.
было заметно, что думает она совсем о другом. - Нам надо поторопиться.
Через двадцать минут меня начнут искать. Может, и раньше, если этот старый
козел хватится меня... За дело!
сломанной подковы и вытащила у одного бочонка донышко. Передала кусок
подковы Шими, который проделал то же самое со вторым бочонком. Сарай
заполнил запах грэфа.
как следует. Особо не усердствуй, все петарды в водонепроницаемой оболочке,
но лучше перестраховаться.
бросала тревожный взгляд на дверь.
Запасы тут огромные, ими можно взорвать полмира. - И устремилась в глубь
сарая. Вернулась с подолом, полным петард. - Это те, что побольше.
Большие петарды. Разрывающиеся с грохотом. Он как раз установил на место
донышко, когда Сюзан принесла вторую порцию. Поменьше. Шими знал, что они
не только взрываются, но и выбрасывают сноп цветного огня.
загрузить бочонки. Когда они заняли свое законное место в ременных корзинах
по бокам Капи, Сюзан облегченно вздохнула и тыльной стороной ладони вытерла
вспотевший лоб.
безопасное место.
Акунин Борис
Панов Вадим
Маркеев Олег
Русанов Владислав
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия