увидела, что ее припорошило снежком. Нет, она должна взять себя в руки. И
уж совсем непозволительно сшиваться у харчевен и вдыхать запах рыбной
похлебки, от этого становилось только хуже. Она поплелась дальше в
отчаянии, но не сломленная.
весело сообщил Прильк, когда девушка вернулась в "Приют".
Прильк, вытянув губы уточкой, что, вероятно, должно было изображать
участие. - Вид у вас не ахти. Совсем нездоровый, дальше некуда. Уж не
чахотка ли?
опускаетесь, да что там - на глазах катитесь под откос. Усталый, больной
вид. Где ваша молодость? И запашок от вас уже не тот. Лобковой вошкой
обзавелись? Не волнуйтесь, обзаведетесь, ждать недолго.
должны понять. Живые скелеты меня не интересуют. Через несколько дней вам
не на что будет рассчитывать. Через неделю вы либо помрете, либо, задрав
юбки в каком-нибудь переулке, будете давать всем желающим - пять бикенов
за раз. А у меня на четвертом этаже куда уютней. Стоит подумать.
блюда. Огонь в камине. Ванна. Постель с настоящим матрацем. Но главное -
еда. Еда! Еда! Получить все это так просто. И главное - сейчас, сию
минуту.
простого", - сказал он. Верно, выбора у нее не было. Что говорила Аврелия
о том, чтобы принести Присягу на верность? А ведь как она тогда презирала
за это Аврелию! Есть такое, на что можно пойти, только распрощавшись с
собственной личностью, самой ее сутью. Ну, а потом жизнь будет
продолжаться своим чередом, тело - благоденствовать, но в этом теле не
останется прежней души. Как если бы она приняла ту Присягу. Сейчас ее
искушали чем-то похожим.
повернулась и зашаркала к лестнице.
раза три передохнула на площадках. А дальше грязь и вонь уже не имели
значения, Элистэ дотащилась до нар и рухнула как убитая.
заставить себя встать, умудриться одолеть спуск по лестнице, только бы не
грохнуться в обморок. А внизу снова поджидает Прильк.
суп с протертым сыром.
исчезла с его гнусной рожи. Прильк вцепился ей в руку, причем довольно
больно, и выпалил:
штучек. Поговорим начистоту. Сегодня пойдешь прямиком на четвертый, а если
нет, так и не заявляйся.
чем он.
беспардонной лжи. - У меня осталась еще одна ночь, я за нее заплатила!
обращайся к жандармам. Хочешь пойти к жандармам, красавица? Уж они-то о
тебе позаботятся.
возмущения.
хватает. Ну ладно, ступай закуси своей гордостью, а там поглядим, придется
ли такая еда по вкусу вашей милости. А теперь выметайся! - и он вытолкал
ее вон, не дожидаясь, пока она выйдет сама.
собственным глазам, затем повернулась и пошла прочь, качаясь на ходу,
словно больная или старуха.
это ей начинает отказывать зрение. Она предложила свои услуги владельцам
нескольких заведений в Восьмом округе - распивочной, двух или трех дешевых
пансионов и комиссионной лавки. То есть ей показалось, что она к ним
обращалась. Но, может, это происходило вчера? Память почему-то была не в
ладах со временем, и все смешалось в кучу. Одно, впрочем, оставалось
неизменным - ей всюду отказывали. Вчера, сегодня, завтра - что там писал
об этом Шорви Нирьен? - все едино: непрерывная цепочка неудач, огорчений,
унижений по мелочам. И нет ни работы, ни денег, ни пищи, ни крова над
головой.
забвение. Она вдруг поняла, что находится у Винкулийского моста, где
скопились прибывающие со всех сторон повозки и телеги, дожидаясь своей
очереди переехать на ту сторону, к Набережному рынку. И совсем рядом
застряла повозка какого-то фермера, потому что лошадь никак не могла
выбиться из обледенелой колеи, а в повозке - морковь, лук, картофель.
метнулась к повозке, задрала верхнюю юбку, смахнула в покоя овощи и
Просилась прочь, обеими руками придерживая добычу. Ей даже не пришло в
голову, заметил ли кто эту мелкую кражу.
кинутся догонять из-за горсти моркови с картошкой? Элистэ на бегу
оглянулась. Толпа оживилась, кто-то тряс кулаком, кто-то запустил ей вслед
булыжником. Она рванулась из последних сил, овощи посыпались из
трясущегося подола. Крики понемногу затихли, но она продолжала бежать,
роняя по пути наворованное. Когда Элистэ выскочила на Воздушную улицу, от
всей добычи только и осталось, что пригоршня моркови да две или три
картофелины. Но для нее даже это было целым сокровищем.
левшой стороне открытое парадное - напротив заколоченного дома со знаком
красного ромба. Она нырнула в парадное, рухнула на плиты, переводя
дыхание, и тут же впилась зубами в сырую, мороженую, подгнившую
картофелину. И та, при всем ее мерзостном вкусе и запахе, показалась
умирающей от голода девушке изысканным яством. Но после первых минут
неземного наслаждения, не в силах сдержаться, Элистэ громко разрыдалась.
Забыв о еде, она скорчилась в чужом парадном, сотрясаясь от непроизвольных
рыданий, от которых мир расплывался в глазах.
поняла - прошло много времени. Длинные предвечерние тени легли на
мостовую. Надвигается ночь - и куда же ей теперь податься? "Приют Прилька"
для нее закрыт. Куда идти, что есть, как жить дальше? Она гнала от себя
эти вопросы, потому что не знала ответов. Ей хотелось забыться. Почему она
пробудилась, а не умерла во сне?! Почему?
нее на коленях. Она посмотрела: в подоле лежала монетка. Человек,
бросивший ее, ушел, и теперь не узнать, кто ей подал. Элистэ взяла в руку
монетку и принялась удивленно разглядывать. Два бикена. Целая булка
черствого хлеба! Спасение на сегодня, а завтра - будь что будет.
груди руки и недобро сузив глаза. Грязные седые космы, спина колесом,
зубов - раз-два и обчелся; однако же вид у попрошайки при всем этом был
крепкий и бодрый.
Элистэ, добавила: - Воздушная улица промеж проулка и старого дома Иру
принадлежит мне, Плесси. Чужакам сюда ход заказан. Мой квартал, моя
добыча, а у тебя и мои деньги Не хочешь, чтоб рожу на сторону свернула, -
давай сюда.
проход незнакомка хотела отнять у нее драгоценную монетку - спасение от
голодной смерти. "Нет, ни за что не отдам". У Элистэ непонятно откуда
вдруг взялись силы. Она поднялась, зажав монетку в кулаке, и сказала:
напирала Карга Плесси. Не получив ответа, она вцепилась в запястье девушки
и попробовала вывернуть руку.
Русанов Владислав
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Сапковский Анджей
Володихин Дмитрий