судить за "оскорбление величества". Когда бывший канцлер Бестужев попы-
тался заступиться за Арсения, Екатерина ответила холодным письмом, где
были и такие примечательные строки:
личий, в делах, без сомнения, гораздо менее важных, духовным особам сно-
сили головы. Не представляю, как мне сохранить мир в государстве и поря-
док в народе (не говоря уж о защите и сохранении данной мне Богом влас-
ти), если виновный не будет покаран" [242]. Ангелица-кротости и всеми-
лостивая матерь Отечества...
уж был популярен в стране. Однако Арсения лишили сана, назвали "смердом
Андрейкою" и сослали в отдаленный монастырь посреди карельских лесов,
фактически в заключение. (Ради вящей справедливости нужно уточнить, что
"проштемпелевал" решение императрицы суд из семи церковных иерархов -
митрополиты Новгородский и Московский, архиепископы Петербургский и Кру-
тицкий, епископы Псковский и Тверской, архимандрит Новоспасского монас-
тыря.)
выставляется врагом православия, питавшим на его счет самые коварные за-
мыслы. Зато о здравии Екатерины молились во всех церквах...
эти полгода было столько, что, продержись Петр на троне еще пару лет,
Россия могла окончательно свернуть с ублюдочного пути "кнута и топора",
пути, на который ее загнали Иван Грозный и Петр 1.
австрийского посланника Мерси-Аржанто отмечали привлекательные стороны
его характера - жажду деятельности, неутомимость, доброту и доверчи-
вость. Только французский посол Бретейль отчего-то именовал Петра "дес-
потом" и "северным тираном", но характеристику Бретейля "туп, как табу-
рет" В. Пикуль не выдумал сам, а взял из свидетельств современников...
рию. Деспот и тиран никогда не стал бы ходить по столице без охраны.
Деспот и тиран пытал бы, ссылал и казнил, но ничего подобного Петр не
делал.
Россию и свободно исповедовать свою веру, был как раз разрывом с деспо-
тической практикой Петра 1. Кроме того, разрешалось возвращаться "без
всякой боязни и страха" бежавшим за рубеж "великороссийским и малорос-
сийским разного звания людям, также купцам, помещичьим крестьянам, дво-
ровым людям и воинским дезертирам". Подобных амнистий не бывало ни при
предшественниках Петра, ни при его венценосных преемниках... Любопытно,
что многие положения петровского указа о веротерпимости во многом совпа-
дали с соображениями, изложенными М.В. Ломоносовым в трактате "О сохра-
нении и размножении российского народа". Именно Ломоносов подробно расс-
мотрел ущерб, происходивший от бегства старообрядцев за границу, и пред-
лагал отказаться от насильственных методов в борьбе с ними. (Кстати,
взгляды Петра III и Ломоносова на полную бесцельность Семилетней войны
опять-таки совпадают - заметки Ломоносова ноября 1761 г. и письмо Петра
Елизавете от 17 января 1760 г. чуть ли не дословно повторяют друг дру-
га.)
впервые в русском законодательстве убийство крепостных было квалифициро-
вано как "тиранское мучение". И принимались соответствующие меры: у по-
мещицы Е.Н. Гольштейн-Бек отобрали в казну имение за "недостойное пове-
дение" и плохое управление хозяйством, способное повлечь за собой разо-
рение крестьян. Помещицу Зотову, пытавшую своих дворовых, постригли в
монахини, а имущество конфисковали для выплаты компенсации пострадавшим.
Воронежского поручика Нестерова за "доведение до смерти дворового чело-
века" навечно сослали в Нерчинск. (Кстати, определенное количество мо-
настырских крестьян Петр успел перевести в государственные - а этой ка-
тегории землепашцев жилось не в пример легче.) Мартовский именной указ
запрещал отныне наказывать нижних чинов батогами и "кошками" (девятих-
востыми плетками).
ческого пути развития на буржуазный. Петр решительно выступил против
проекта Р.И. Воронцова, закреплявшего монополию на землевладение и заня-
тия промышленностью исключительно за дворянством. Планы Петра были дру-
гими: "Рассматривает все сословия в государстве и имеет намерение пору-
чить составить проект, как поднять мещанское сословие в городах России,
чтобы оно было поставлено на немецкую ногу, и как поощрить их промышлен-
ность".
причина отсталости России - как раз отсутствие сильного "третьего сосло-
вия", подобного западноевропейскому (кстати, полнейшее пренебрежение по-
ляков к "третьему сословий" сыграло не последнюю роль в крахе Жечи Пос-
политой). Одновременно Петр издал несколько указов о коммерции, которыми
запрещал ввозить из-за границы сахар, сырье для ситценабивных фабрик и
другие виды продукции, производство которой вполне может быть налажено в
России (легко догадаться, что эти указы могли привести лишь к развитию
отечественной промышленности, и никак иначе). Кроме того, Петр ввел по-
истине революционное новшество - запретил владельцам фабрик и заводов
покупать себе крестьян в рабочие и повелел "довольствоваться вольными
наемными по паспортам за договорную плату". Правда, закрепить за монас-
тырскими крестьянами земли, которые они фактически обрабатывали, Петр
уже не успел, а Екатерина именно это его намерение осуществлять не ста-
ла, предпочитая раздавать крестьян в крепостные своим любовникам...
рес к нуждам университетов и прекрасно понимал пользу народного просве-
щения. Особенно ярко это проявилось, когда Петр, будучи еще наследником
престола, был назначен главнокомандующим сухопутного шляхетского кадетс-
кого корпуса. Это заведение для обучения дворянской молодежи было осно-
вано в 1731 г. по инициативе видного русского государственного и военно-
го деятеля фельдмаршала Миниха. Там учились видные писатели Сумароков и
Херасков, основоположник русского профессионального театра Федор Волков.
Есть масса документов, доказывающих, что постоянная забота Петра о кор-
пусе не походила ни на каприз, ни на прихоть. Так же обстояло и с
Кильским университетом.
рянской". Вопреки устоявшемуся мнению, этот указ вовсе не означал некое-
го "права на всеобщее безделье" дворянства. Наоборот, он всего лишь лик-
видировал тяжелое наследство "дракона московского", когда люди, вопреки
и состоянию здоровья, и личному желанию, и способностям, обязаны были
прямотаки каторжным образом служить четверть века. Петр III заявил, что
отныне не видит необходимости в "принуждении к службе".
того, чтобы вольности не превратились в беспредел. Выходить в отставку
разрешалось только в мирное время, это правило утрачивало силу вовремя
военных действий, а также за три месяца до их начала. Было разрешено
поступать на службу за рубежом - но только в "союзные" державы, с обяза-
тельством по первому требованию вернуться в Россию. Родители всякого
дворянского недоросля по достижении им 12 лет обязаны были письменно от-
читаться, чему их сын обучен, желает ли учиться дальше, и если да, то
где (сравните с воспоминаниями Головина об обычаях Петра I). Вовсе уж
новаторским было установление некоего "прожиточного минимума" - те, кто
имел менее тысячи крепостных, должны были определять детей в Кадетский
корпус. Тех, кто вздумал бы оставить детей "без обучения пристойных бла-
городному дворянству наук", Петр III прямо пугал "тяжким нашим гневом".
Тех, кто станет уклоняться от надлежащего обучения детей, предлагалось
рассматривать "как нерадивых о добре общем" и презирать "всем нашим вер-
ноподданным и истинным сынам Отечества". Им запрещалось не только появ-
ляться при дворе, но и бывать в публичных собраниях и торжествах".
нуться в свои поместья, использовали нежданную свободу исключительно для
того, чтобы трескать водочку и таскать в баню крепостных девок. Но нема-
ло было и других - тех, кто занимался в своих имениях науками, собирани-
ем библиотек, просвещением. Достаточно вспомнить Болотова, именно благо-
даря указу Петра ставшего крупным ученым.
рянства" воздвигнуть золотую статую императору. Известен ответ Петра:
"Сенат может дать золоту лучшее назначение, а я своим царствованием на-
деюсь воздвигнуть более долговечный памятник в сердцах моих подданных".
ледствии без малейших поправок перешло в советскую историографию) мне-
ние, будто все эти указы дурачку-Петру "подсовывали" мудрые приближен-
ные, а он подмахивал не глядя. Однако уцелело достаточно документов,
чтобы неопровержимо доказать: практически все реформы Петра были его
личной инициативой, приходившей в голову не "вдруг", а после долгого
изучения тех или иных вопросов, напряженной интеллектуальной деятельнос-
ти. Не зря после смерти Петра эти "мудрые" приближенные как-то враз рас-
теряли "мудрость", зато Екатерина многие годы проводила в жизнь почти
все намеченное Петром (разумеется, приписывая себе авторство).
Уже цитированные Заичкин и Почкаев*, надо отдать им должное, в своем
толстенном труде старательно перечисляют реформы и нововведения Петра,
однако делают ошеломляющее заключение: "Указы не принесли Петру III же-
лаемой популярности".
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Свержин Владимир
Буркатовский Сергей
Доставалов Александр
Посняков Андрей