а на дверях была большая медная доска с той же надписью; всегда ярко
начищенная, она поневоле бросалась в глаза, вводя в соблазн весь город -
после занятий в будние дни и с утра до вечера по воскресеньям, - и казалась
надежнее Английского банка *. Внутри контора была заново оштукатурена,
заново окрашена, оклеена новыми обоями, устлана новыми коврами, обставлена
новыми столами и новыми стульями - вообще во всех смыслах оборудована заново
самыми солидными и дорогими вещами, рассчитанными (так же как и компания) на
долгие годы. Деловитость! Взгляните на зеленые конторские книги с красными
корешками, похожие на расплюснутые крикетные шары, на адрес-календари,
справочники, журналы, на просто календари, почтовые ящики, весы для писем,
ряды пожарных ведер, готовых затушить первую искру пожара и спасти огромные
богатства в ценных бумагах, принадлежащие Компании; взгляните на денежные
сундуки, на часы, на конторскую печать - таких размеров, что она одна сама
по себе может гарантировать что угодно. Солидность! Взгляните на массивные
глыбы мрамора, украшающие камины, на великолепный парапет на крыше дома.
Реклама! Даже на угольных ящиках красуется надпись: "Англо-Бенгальская
компания беспроцентных ссуд и страхования жизни". Она повторяется на каждом
шагу, так что начинает рябить в глазах и кружиться голова. Она отштампована
на каждом бланке для письма, вьется лентой вокруг печати, блестит на
пуговицах швейцара и повторяется по двадцати раз в каждом циркуляре и
извещении, где некий Дэвид Кримпл, эсквайр, управляющий делами и секретарь,
позволяет себе обратить внимание публики на преимущества, предлагаемые
Англо-Бенгальской компанией беспроцентных ссуди страхования жизни, и
убедительно доказывает, что, завязав дела с этой фирмой, вы будете круглый
год получать нечто вроде рождественских подарков и непрерывно растущие
дивиденды, причем такая сделка не представляет риска ни для кого, кроме
самой компании, которая, по своей беспримерной щедрости, наверняка останется
в убытке. Последнее же, как почтительно указывает вам Дэвид Кримпл, эсквайр
(и, вероятно, вы ему поверите), есть лучшая гарантия надежности и солидности
компании, какую может вам предложить правление.
значит "вербовщик", но так как она могла быть дурно понята и подать повод к
неудобным толкованиям, то он изменил ее на Кримпл.
компании беспроцентных ссуд и страхования жизни, вопреки всем этим
утверждениям и увещаниям; чтобы никто не усомнился в тиграх, экипаже и
личности самого Тигга Монтегю, эсквайра (адрес: Пэлл-Мэлл и Бенгалия), или
еще в ком-нибудь из мнимого списка директоров, у компании имелся швейцар,
удивительное существо в необъятном красном жилете и кургузой темно-серой
ливрее, которое вселяло больше уверенности в умы скептиков, чем все
остальное вместе взятое. Между ним и правлением не замечалось никакой
короткости; никто не знал, где он служил прежде; он не предъявил никаких
рекомендаций и справок, - да их и не требовали. Ни та, ни другая сторона ни
о чем не спрашивала. Это загадочное существо, полагаясь единственно на свою
представительность, пришло наниматься на должность швейцара и было принято
на предложенных им условиях. Цена была высокая, но он отлично знал, что ни у
кого другого не может быть такого необъятного жилета, и понимал, что для
такого учреждения его услуги совершенно незаменимы. Когда он сидел на
табурете, воздвигнутом для него в углу конторы, и лакированная шляпа висела
на гвозде у него над головой, невозможно было сомневаться в солидности и
респектабельности предприятия. С каждым квадратным дюймом жилета его
респектабельность все умножалась и умножалась, так что итог в конце концов
получался колоссальный, как в известной задаче о гвоздях в конской подкове
*. Бывали случаи, когда люди приходили застраховать свою жизнь в одну тысячу
фунтов, но, посмотрев на швейцара, просили, прежде чем бланк был заполнен,
увеличить эту сумму до двух тысяч. А ведь это был вовсе не великан. И ливрея
у него была скорее узковата, чем широка. Вся сила заключалась в его жилете.
Респектабельность, солидность, владения в Бенгалии и в других местах,
готовность Компании нести ответственность в размерах какой угодно суммы -
все выражалось в этом одном одеянии.
авансы; богатые компании нашептывали: "Идите к нам!", но он по-прежнему
оставался верен Англо-Бенгальской. Трудно было разобрать, что он такое -
хитрый плут или величественный простофиля, но, по-видимому, он веровал в
Англо-Бенгальскую компанию. Он держался важно, обремененный воображаемыми
служебными заботами, и хотя дела у него не было решительно никакого, а забот
и того меньше, смотрел так серьезно и глубокомысленно, словно его удручали
многочисленные обязанности и страх за сокровища, хранившиеся в денежных
сундуках Компании.
тротуар с непокрытой головой, громко взывая: "Дорогу председателю, дорогу
председателю, прошу вас!" - к немалому восторгу прохожих, внимание которых
таким образом было привлечено к Англо-Бенгальской компании. Мистер Тигг
грациозно выпрыгнул из экипажа, сопровождаемый управляющим делами (который
теперь держался очень почтительно), и поднялся по лестнице, предшествуемый
швейцаром, который выкликал на ходу: "Позвольте, господа, позвольте!
Председатель правления, джентльмены!" Таким же образом, только крича еще
более зычно, он провел председателя через контору, где несколько скромных
клиентов наводили справки, в величественный чертог под названием "зал
совещаний", причем дверь этого святилища немедленно затворилась, сокрыв
великого капиталиста от глаз непосвященной черни.
эсквайра, в роли председателя, весьма внушительное председательское кресло с
молотком слоновой кости и ручным колокольчиком и, кроме того, длинный стол с
бумагой, чистыми перьями и чернильницами на равном расстоянии одна от
другой. Председатель весьма торжественно занял свое место, секретарь сел по
правую руку от него, а швейцар стал навытяжку позади них, образуя своим
жилетом весьма колоритный задний план. Это и было правление, а все прочее
представляло собой лишь забавную выдумку.
видеть.
Позвольте, господа! Позвольте, позвольте!
дверь в зал совещаний, пропуская швейцара туда и обратно, клиенты попроще
становились на цыпочки и вытягивали шеи, стремясь хотя бы мельком, хоть
одним глазком заглянуть в эту таинственную комнату.
Буллами, постойте за дверью. Кримпл, не оставляйте нас. Джоблинг, мой
любезный друг, я очень рад вас видеть.
наслаждением растянувшись в кресле (в зале совещаний были только кресла) и
доставая из кармана черного атласного жилета красивую золотую табакерку. -
Как ваше здоровье? Немножко утомлены делами, гм? В таком случае отдохните.
Немножко возбуждены вином, а? В таком случае пейте воду. Ничего такого не
чувствуете и вполне здоровы? Тогда позавтракайте. Весьма полезно в это время
дня усилить выделение желудочного сока приемом пищи, мистер Монтегю.
провожал старика Энтони Чезлвита до могилы и навещал пациента миссис Гэмп в
гостинице "Бык") улыбнулся, говоря это, и как бы невзначай прибавил,
стряхивая нюхательный табак со своего жабо:
вас. Мне просто совестно. Ха-ха! Если бы я был корыстным врачом, я и этот
свой совет поставил бы в счет; можете быть уверены, уважаемый, что если вы
не будете регулярно завтракать, то очень скоро попадете ко мне в руки.
Позвольте привести пример. В ноге мистера Кримпла...
схватил его ногу и положил ее себе на колени, словно собираясь тут же отнять
ее.
засучив рукава и тиская ногу обеими руками в коленном суставе, - вот здесь,
то есть между костью и коленной чашечкой, - содержится некоторое количество
животной смазки.
ногу с заметным беспокойством. - Ведь и у всех других то же самое, не так
ли?
всех других, или не то же самое?
пояснение моей мысли, как вы можете заметить. В этом суставе мистера
Кримпла, сэр, содержится некоторое количество животной смазки. В каждой из
суставов мистера Кримпла, сэр, она содержится в большем или меньшем
количестве. Очень хорошо. Представьте, что мистер Кримпл ест не вовремя или
отдыхает меньше, чем следует, тогда эта смазка убывает и даже совсем
истощается. Каковы же последствия? Кости мистера Кримпла глубже входят в
суставы, сэр, и мистер Кримпл сохнет, становится слабым и хилым субъектом!
такого приятного состояния, опять отвернул обшлага и торжествующе взглянул
на председателя.
продолжал доктор, - вот именно, известны. Для этого мы учимся, для этого
поступаем в колледж, этому мы обязаны нашим положением в обществе.