вспоминал что-то страшно далекое.
отца и мать во время извержения вулкана Бандай в 1888 году... По некоторым
причинам... этот факт не упоминается в моей биографии... Было мне тогда
семь лет... Меня взяла к себе одна молодая ласковая женщина... поистине
прекрасная, поистине японская женщина... И воспитывала меня, как родная
сестра, как родная мать, удивительно... Но и она... погибла во время
большого землетрясения Сенай в 1894 году... Моя судьба до странности
переплетена с землетрясениями и извержениями... Я прибежал туда, куда
свозили тяжелораненых, кажется, это был буддийский храм... прижался к ней
и плакал, плакал... А она истекала кровью... И я твердо решил, что умру
вместе с ней... Может быть, она это почувствовала в свой смертный час, не
знаю... Но только перед тем, как навсегда закрыть глаза, она вдруг
сказала: живи... пусть будет горько жить, все равно живи... и вырасти
большим, стань взрослым... Я после этого три дня проплакал у ее тела...
них был дом, куда они всегда могли вернуться, была родина... - мать,
растившая в любви и ласке своих детей и детей детей своих... Не так уж на
свете много народов, которые столько лет владели бы таким теплым, полным
счастья домом... А вот народов, которым пришлось скитаться без родины, без
собственной земли, жить в страшных лишениях и горе... таких народов не
счесть... Вам-то хорошо, вы влюблены в свою матушку-родину... А вот тем,
кому удалось бежать отсюда... кому удалось выжить... тем будет плохо... Их
дом утонул и исчез, мосты назад сожжены... Им суждено шагать сквозь бури
огромного мира, не имея родимого дома, своих островов, где они могли бы
успокоить истерзанное сердце... Что ж, возможно, это единственный шанс для
японцев стать, наконец, взрослыми, хотят они этого или не хотят... Им,
потерявшим дом родной, теперь придется иметь дело с народами, которые
прошли огонь и воду, которые познали тысячелетние страдания... или же с
народами темными и невежественными... Народ японский, возможно, исчезнет,
поглощенный другими народами... Но, мне кажется, для японцев это будет не
так уж плохо... А может быть - ведь на свете все бывает - они превратятся
в новый народ, по-настоящему "взрослый", устремленный в будущее в лучшем
значении этого слова... Но может случиться и другое... Поскольку кровь
японцев, их язык, привычки и нравы сразу не исчезнут... они, японцы,
образуют где-нибудь свое крохотное государство... опустятся до уровня
народца, способного оставить потомкам в наследие лишь проклятия и
недовольство всем миром... И они будут жить, погрузившись в тоску по
утерянной родине, в недовольстве своим уделом... Понимаете, Тадокоро-сан,
о какой ставке идет речь... Конечно, наверное, хорошо и даже должно
принять последний вздох любимой, оставаясь у ее ног... Но, Тадокоро-сан,
вы могли бы и благословить будущее своих братьев и сестер, бежавших из
тонущего дома... Правда, никто не услышит вашего благословения... и почти
наверняка никто никогда об этом не узнает... Но все равно, Тадокоро-сан,
это же вы спасли десятки миллионов своих соотечественников. Понимаете?! И
я об этом знаю, признаю это и свидетельствую об этом... Тадокоро-сан...
Разве вам этого мало?.. Вы же сделали...
понимаю...
так... больше ничего и не надо. Ведь вы... вы... для меня были...
последней, самой трудной проблемой... Откровенно говоря, мне не хотелось
оставлять вас с вашими мыслями... Да... это единственное, что меня
мучило... как горький осадок на сердце... Но теперь... я вас послушал... и
мне кажется, наконец-то я понял японцев... В японцах было для меня что-то,
не поддающееся моему пониманию...
вопрос чисто машинально, не вкладывая в него особого смысла.
коротким выдохом сказал: - Отец ведь у меня... был китаец, монах...
постели, долго смотрел на старика, потом прикрыл его лицо брошенным на
татами темно-фиолетовым шелковым кимоно. Ветер все сильнее задувал в
комнату, кимоно трепетало. Тадокоро, спустившись в сад, принес несколько
камушков и положил их на рукава разлетавшегося кимоно.
руки.
железобетонном здании особняка с треском лопнула стальная балка.
3
тайфунами, были полностью прекращены в конце сентября, когда при взрыве
сразу погибли четыре отряда спасателей, а десантное судно, с трудом
сумевшее взять на борт около ста человек, едва выйдя в море, попало под
прямой удар тайфуна и затонуло.
под водой. От Кюсю оторвалась южная его часть и, переместившись на
несколько десятков километров к юго-западу, затонула; гряды Асо и Ундзэн
на северном Кюсю, едва высовывавшиеся из воды, продолжали взрываться.
Западная Япония, отделившись от Хонсю у озера Бивако, закружилась, словно
отсеченная голова Дракона, повернулась восточной стороной к югу и,
продолжая погружаться в море, рассыпалась на мелкие куски. В крае Тохоку
гористый район Китаками нырнул под воду на сотни метров, а горная гряда
Оу, расколовшись, продолжала извергать огонь и дым. Считали, что от
Хоккайдо, возможно, останется над водой пик Асахи.
гряды Канто, к которому уже никто не мог приблизиться. Здесь, не
прекращаясь, происходили сильные взрывы - энергия, вызвавшая перемещения,
рождала все новые и новые тепловые потоки, а морская вода проникала в
растрескавшиеся и расколовшиеся скальные массивы. Горы разрушались и
рассыпались, взлетали на воздух, а весь массив целиком продолжал
перемещаться вдоль шельфа в морские глубины. Одно время береговая линия
чуть поднялась. Но это было не более чем всплеск - то же происходит с
тонущим судном: перед окончательным погружением оно заваливается на бок и
один борт поднимается выше другого. А здесь сила слепого гиганта тянула
остатки архипелага в бездонную пучину.
был занят обработкой поступающих данных. И вот в какой-то момент он
обнаружил, что делать больше нечего. Совсем нечего. Конечно, ему еще
предстояло "переварить" целую гору самых различных материалов, чтобы
написать отчет и завершить его короткой фразой "конец операции", но
никаких новых данных уже ниоткуда не поступало.
спутник связи: "КОНЕЦ - Х, X - 09.30.0000 J".
взял из пепельницы чей-то окурок, хотел прикурить, но нигде не мог найти
спичек.
Операция была прекращена еще в полночь. Сколько раз тебе это повторять?..
утонула?
произошел последний гигантский взрыв Центрального массива... - сказал
Юкинага, протягивая Накате горящую зажигалку. - Еще над водой, но
опускание и сползание продолжаются, так что не долго уже...
затянулся. - Так, говоришь, операция закончилась...
сложил на груди руки. - Ты совсем уж того...
зевнул. - Сейчас по телевидению начнется передача обращения генерального
секретаря ООН к народам мира и речь японского премьера. Посмотрим?
направился к коридору. Юкинага начал злиться, но последовал за ним.
пемзы, ни пепла, которые последнее время в изобилии плавали вокруг
корабля. Море казалось черным, свистел ветер, "Харуна" шла со скоростью
около двадцати восьми узлов.
начинает оседать белесая муть.
высоко. Сейчас ведь утро?
как мы повернули к Гавайям...
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Корнев Павел
Ильин Андрей
Зыков Виталий
Афанасьев Роман