до Моздока.
"Брандмайор" смерил взглядом фигуру Глеба, с каким-то запозданием подал ему
руку.
- Вы взяли Диктатора?.. Ну, поздравляю! А где же он? Я прилетел за
Диктатором.
Три охранника директора ФСК стояли полукругом возле генерала и Головерова,
нагло уперев стволы автоматов чуть ли не в животы. И не подозревали того,
что голова каждого давно уже была в прицелах "винторезов"...
Дед Мазай нажал тангенту оперативной радиостанции, приказал привести
"груз".
- Так вот вы какой, князь Барклай-де-Толли, - проговорил "брандмайор". -
Много слышал о вас... Все-таки утерли нос... некоторым! Знали бы вы, какой
ажиотаж поднялся!.. Но пока тихо. Знайте, генерал, я всегда поддержу вас. В
любом случае... Понимаете, о чем говорю?
- Понимаю, - кивнул дед Мазай.
- В любом случае! - повторил он. - Ценю ваш подвиг и благодарю за службу.
Генерал едва удержался, чтобы не сказать - "Рад стараться!"...
- Но сейчас выводите свое подразделение в Моздок, - продолжил директор. -
Так нужно. Это приказ.
- Не уйду, пока не соберу всех, - заявил дед Мазай. - Еще не установлено,
где находятся пятнадцать моих бойцов.
Это слегка озадачило "брандмайора", видимо, кому-то дал обещание вывести
"Молнию" из игры немедленно.
- Хорошо, - подумав, согласился он. - Собирайте и уходите.
Шутов привел Диктатора, поставил рядом с генералом, и один из охранников
мгновенно пристегнул наручником свою руку к руке пленника. Тот обернулся к
деду Мазаю, сказал через плечо:
- И у вас не все генералы - князья, господин Барклай-де-Толли.
- Да, к сожалению, - проронил дед Мазай. - Но это говорит о том, что стало
слишком много... генералов.
Директор ФСК перевел взгляд с одного на другого - ничего не понял из этого
диалога. Но спрашивать уже не было времени, охранники повели Диктатора к
вертолету.
- Собирайте своих и уходите, - еще раз повторил он, уже на ходу.
Головеров еще стоял, смотрел им в спины и жевал яблоко.
- Иди, Глеб, - подтолкнул его генерал. - Ступай с Богом.
- Прости, Дед, - не глядя бросил тот и быстрым шагом нагнал уходящих.
Дед Мазай круто развернулся и пошел в свою сторону. На ходу он слизывал
дождь, капли которого били в лицо, и отмечал, что дождь в Чечне уже давно
имеет солоноватый привкус...
Группа Крестинина напоролась в Аргуне на диктаторский спецназ, численностью
примерно до полусотни человек, хорошо подготовленный, экипированный и
вооруженный вплоть до боевых машин пехоты со скорострельными пушками,
"стингеров" и минометов. Скорее всего, он был выслан в Грозный после начала
штурма, однако единственный из всех отступавших отрядов режима сумел точно
определить тактику "Молнии" в Аргуне и ввязался с нею в бой. Среди всей
неразберихи, беспорядочной стрельбы и суеты в ночном городе можно было
довольно легко уйти, однако Крестинин еще пытался выполнить задачу: вывести
из строя электроподстанцию, отрубить связь и захватить либо приготовиться к
захвату административных зданий. Спецназ вычислил и эти намерения,
поскольку все объекты оказались под охраной бронетехники противника, а
мобильные его группы уже организовали поиск подразделения "Молнии". В
результате, когда Крестинин решил уходить из города, на "хвосте" уже прочно
сидели тренированные для таких целей ребята, снабженные аппаратурой для
перехвата оперативных переговоров. Пришлось объявить радиомолчание, чтобы
оторваться от преследования, сбить с толку и кружным путем вернуться в
Грозный: на дорогах могли устроить засады.
По полному бездорожью, уже к утру группа пробилась к реке Аргун и вышла на
трассу Минводы - Махачкала. Спецназ не успел оседлать мост, поэтому без
задержек проскочили до перекрестка с дорогой на Итум-Кале и там были
встречены огнем с укрепленного блок-поста. Не принимая боя, Крестинин
свернул на проселок и пошел в обход опасных участков, однако едва вернулся
к дорожному полотну, как тотчас же был обстрелян из минометов и
автоматических пушек. Стало понятно, что путь на Грозный ему перекрыт и
теперь, где бы ни появились эти три "меченых" БТРа, везде будут встречены
огнем.
Оставалось бросить всю бронетехнику и возвращаться старым казачьим способом
- своими ногами в ночное время, просачиваясь сквозь посты и заслоны. К тому
же неясной была обстановка в Грозном. "Свой" радиоперехват отмечал, будто в
городе уже нет оппозиционных сил и он сейчас стоит пустой, без всякого
контроля. Крестинин терялся в догадках, не мог понять, что там случилось
такое, что заставило отступить войска Чеченца. Расчленять в такой ситуации
группу было нельзя, можно запросто потеряться на просторах, где неизвестно,
что происходит. Удаление же от "Молнии" было таковым, что оперативные
радиостанции оказались бесполезными, а стационарные в БТРах не действовали
с самого начала: бронетехника силам оппозиции поступала со складов
Северо-Кавказского военного округа, где простояла на хранении до
восьми-десяти лет. Все резинотехнические детали истрескались, из двигателей
гнало масло, отказывали генераторы, и потому новые аккумуляторы
катастрофически садились.
К обеду стало ясно, что вся трасса Минводы - Махачкала по территории Чечни
уже контролируется войсками Диктатора и запружена возвращающимися к столице
частями. Спецназ вроде бы отстал где-то за дорожными узлами, и Крестинин
решил, дождавшись ночи, все-таки прорваться через трассу на БТРах и уйти в
северную часть республики насколько позволит техника. Он заехал в "зеленку"
неподалеку от дороги на Урус-Мартан и объявил отбой, выставив посты: бойцы
измотались, четверо были легко ранены еще в стычках со спецназом в Аргуне.
Однако отдохнуть не дали, в пятом часу вечера над "зеленкой" пролетел
самолет Ан-2, мирный колхозный "кукурузник", и через час наблюдатели
доложили, что в сторону группы по дороге от Урус-Мартана катят знакомые БМП
с волком на башне Отрываться от какого-то спецназа, петлять и прятаться
можно было лишь при условии, что впереди есть более важная задача; когда же
ее нет, нет и смысла опасаться волчьей стаи. Тогда уж лучше в лес не
ходить...
Оставив БТРы на месте, группа по "тройкам" выдвинулась к дороге, и когда
часть спецназа, съехав с полотна, направилась к "зеленке", а другая с
минометами и безоткатными орудиями осталась в кювете, "Молния" ударила с
флангов по машинам пехоты. Три "волка" загорелись сразу, один потерял
гусеницу, а два оставшихся, отплевываясь огнем в разные стороны, пошли
назад, к дороге. Оттуда же захлопали минометы, рыкнули трубы безоткатной -
вспыхнул БТР, стоящий у края "зеленки". Тем временем "тройки" уже
просочились в тыл спецназу и пошли на сближение, чтобы коротким ударом
опрокинуть всю артиллерию противника и, главное, завладеть хотя бы одной
безоткатной установкой: в группе гранатометов уже не было. Но тут
минометчики резко перенесли огонь в свой тыл - откуда-то наблюдали за ходом
боя! Откуда-то корректировали огонь!
Пришлось залечь в бурьяне давно не паханного поля и работать только
снайперам. БМП выползли на дорогу и, словно чувствуя свою неуязвимость,
катались по асфальту взад-вперед, поливая бурьян из автоматических пушек и
пулеметов. Крестинин ждал, когда начнет смеркаться, чтобы приблизиться к
противнику на короткую, в один рывок, дистанцию, расстрелять его в упор,
появившись внезапно, и перескочить дорогу. Но спецназ, видимо, был знаком с
тактикой "Молнии", знал ее самые сильные стороны и рисковать не стал. Едва
начало темнеть, спешно погрузился на два оставшихся броника и отступил к
Урус-Мартану, как и предполагал Крестинин, оставив засаду возле горящей
техники и трупов.
Уже в полной темноте высланные вперед две "тройки" без шума убрали сюрпризы
"волков" и захватили в плен одного из них, как оказалось, абхазца по
национальности. И когда возвращались назад, наткнулись на сюрприз, никем не
предусмотренный. Сапер Тучков, знавший все мыслимые и немыслимые виды
противопехотных мин, наступил на одну из них, роковую, уготованную для