двигателей и иной, хорошо знакомый аэродромный шум. Фургон задом заехал по
аппарели в грузовой салон, и задние дверцы открылись. Я ожидал, что сейчас
меня высадят, но просчитался. Конвоиры крепко ухватили меня за правую руку,
и один из них прямо через одежду вколол мне в предплечье какой-то препарат
из небольшого шприц-тюбика, похожего на те, что имеются в армейских аптечках
на случай поражения нервно-паралитическим газом. Я сразу почувствовал
слабость и вырубился... Должно быть, на очень долгое время.
что я не сплю, - уж очень все, что мне мерещилось, было похоже на явь.
Вместе с тем я ни на минуту не забывал, что я сплю. Вот такая ерунда.
компьютерами, откуда меня увезли несколько часов назад, и появился все тот
же дядька в камуфляже, с вязаной маской на лице. Самого себя я, как это ни
странно, вовсе не видел. "Главный камуфляжник" - другого названия я ему
придумать так и не сумел - опять уставился на меня своими грустно-мрачными
глазами и заговорил. На сей раз он заговорил по-русски, хотя до этого я от
него ни одного русского слова не слышал. Английский, унаследованный от
Брауна, я никуда не потерял, испанский мне тоже сохранили, однако то, что
бывший "серый кардинал" заговорил по-русски, должно было иметь какой-то
смысл. Смысл этот до меня дошел. Только после того, как я понял: он общается
со мной по телепатии.
ощущаешь? - Нет. Я один. Брауна нет, только кое-что из его памяти.
ты сможешь там устроить свою жизнь - твое дело. Если захочешь угодить в
сумасшедший дом, можешь рассказывать все, что заблагорассудится. Все равно
никто не поверит. В твоих документах - а верить будут только им! - будет
отражено совсем другое, выдуманное нами, но куда более правдоподобное. Если
будешь придерживаться этого - станешь жить нормально. Так вот, согласно
твоим документам, ты отбыл год в дисциплинарном батальоне по статье за
неуставные взаимоотношения, затем честно дослужил, сколько положено, и даже
вновь был принять в комсомол. Правда, уже не в Германии, а в СССР.
Пребывание в дисбате не влечет за собой судимости и связанных с нею
ограничений в правах. Все, что ты мог запомнить о дисбате, мы тебе загрузим
в память. Оно будет смотреться так же, как то, что ты помнишь о Брауне, -
будто кадры из когда-то увиденного фильма. Но ты сможешь достаточно толково
пересказать это тогда, когда понадобится.
под нашим контролем и выполнять наши указания, если нам это понадобится. Сам
по себе ты - никто и должен это осознавать. Это нелегко осознать, но
придется. Если не захочешь, все равно заставим, отказаться не сможешь. Ты -
робот, понял?
зависимость, от которой не так просто будет отвертеться. Еще во сне понял,
но убедился только наяву.
проснулся. Не знаю даже, сразу ли я в это поверил или думал, что сон
продолжается.
хриплый голос. На меня дохнуло долговременным перегаром, в уши ворвался
неразборчивый гомон плацкартного вагона, стук колес на стыках. Глаза с
трудом открылись и увидели замызганное окно, за которым пробегали
пропыленные древонасаждения, телеграфные столбы эпохи первые пятилеток,
свежескошенные луга, приземистые деревеньки с крестами телевизионных антенн
над крышами. В отсеке вагона сидела очень бухая и довольная жизнью публика
из разных родов войск, наслаждавшаяся волей и приближением родных мест. Меня
тормошил за локоть лохматый парень в майке-тельняшке с наколотой на плече
вэдэвэшной эмблемой и надписью "Витебск" - должно быть, служил там.
протягивая мне солидную эмалированную кружку, заныканную, должно быть, в
родной части. Кружка, само собой, была не пустая, в ней плескалась то ли
плохая водка, то ли хороший самогон.
ништяк!
синдром сделал меня тупым и невосприимчивым.
Хотя я по-прежнему не понимал, почему не помню, как здесь оказался,
волноваться из-за этого мне было лень. Хрен его знает, как они меня
перетащили через границу и привезли в Союз - это их проблемы!
закатили на полку - и пошли. Вроде им выходить на следующей... Ты посмотри
по карманам, не свистнули чего-нибудь?
вроде бы с тобой из одной части, служили вместе...
не ошибаюсь.
напряги были. Вплоть до полной месиловки. Тогда они, считай, вообще орлы.
Чемоданчик занесли. Ты только глянь в него. Могли и скоммуниздить, если что
нормальное было.
точно помнил, как меня сажали в самолет без всякого чемодана. Однако не
захотелось выглядеть уж совсем идиотом. Тем более что чемоданчик был
действительно МОЙ. Именно этот чемоданчик я некогда приготовил на дембель,
купив его в нашем военторге. Толстенький такой "дипломатик". Но он, этот
"дипломат", должен был остаться в нашей ротной каптерке, на нашей родной
гэдээровской горочке. Неужели я по дороге из Штатов ненадолго в часть
заехал? Да меня б там тут же в трибунал поволокли. Или хотя бы на губу для
начала.
наклеена открытка-самоделка, сделанная нашим доморощенным фотографом в овале
моя личная рожа, которой я самое зверское выражение придал, а вокруг пушки,
танки, ракеты, корабли и флаги.
разноцветных носков, мыльница с куском мыла "Красная Москва" в
нераспечатанной упаковке, пластмассовый цилиндрик с зубной щеткой, тюбик
зубной пасты "Хлородент", помазок и бритвенный станок.
полез в карман и нашел бумажник. Там по-прежнему находились военный и
комсомольский билеты, авторучка за 35 копеек и фотография Наташи Ивановой.
Однако сверх этого там оказалось двадцать пять рублей пятерками и отпускное
свидетельство. Согласно ему я должен был встать на учет в Кунцевском РВК
города Москвы.
проходе - Давайте сворачиваться! К Москве подъезжаем. Билеты кому нужны?
загалдели мужики и растащили из кожаной сумочки проводницы, где были
рассованы по ячейкам наши плацкарты, каждый свой билет. Лохматый при этом
порадовал проводницу тем, что погладил ее по объемистой заднице.
неизвестной мне станции. Может, когда нас везли из учебки в Германию, я ее и
проезжал, но явно ночью и без остановки... Не то Комаровичи, не то
Закоровичи - короче, где-то в Белоруссии.
комсомольскую путевку.
тебе? Даже если в Москве предложат - все равно хреново. Либо ментуру, либо
водилой, если умеешь, только сперва на курсах покантуешься со степухой в
полста рэ.
приземистый парнишка, застегивая свой китель с черными автомобильными
петлицами. У него на груди поблескивал синий значок с цифрой один.
Тем более что сейчас одна лимита туда идет.
между мной и всеми этими пацанами. Я ведь еще вчера был в этой самой
Америке, и все говорили со мной по-английски. Я мог бы запросто сейчас
огорошить всех, выпалив какую-нибудь английскую фразу. Или испанскую с
хайдийским акцентом. И не только "Хау ду ю ду?" или "Буэнос диас!" Правда,
меня тут же повело на сомнения. "Ну, допустим, в Майами я действительно
прилетел и пошел с Марселой в здание аэропорта. А дальше вырубился. Может,
меня действительно еще тогда скоммуниздили братья-кагэбэшники?" Привезли
куда-нибудь в эти самые Закоровичи-Комаровичи, где у них еще с партизанских
времен бункер открыт, и пошли мозги полоскать. Что им стоит свозить на
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор