Если бы мир был сплошной равниной, вороной Ветер был бы счастлив
безмерно. Он мчался бы по ней вперед и вперед, не возвращаясь и не
оглядываясь. Я присмотрелась к деревянному седоку Ветра и фыркнула в
усы.
всеми корешками, Корняга спал. Даже не спал, а дрых самым бессовестным
образом. Свесив ветки и разинув дупло. Похоже было, что он даже слегка
похрапывает.
проснулся.
клен, дуб, береза, многодрев. Ни сосен, ни игольников, ни терх.
Негустой подлесок состоял из молодой поросли тех же деревьев.
Кустарника в этом лесу тоже не было. Лес казался ухоженным, и в то же
время было ясно, что ни хоринги, ни, тем более, люди, к этому рук не
прикладывали.
особенно... по-хорошему, что ли? Опять не нахожу слов.
красноречиво уселась на берегу в знак того, что здесь мы сделаем
привал. Но Ветер остановился бы и без меня. Жеребец склонил морду к
воде, и Корняга, кряхтя, сполз у него с спины.
привкус магии. Наверное, поблизости от У-Наринны магией пропитано все
- и земля, и воздух, и вода.
четтанским утром. А если не торопиться, то к четтанскому вечеру.
зверином теле я не могу управлять Ветром, а сам он по лесу быстрее не
пойдет. А можно остановиться здесь до меарского вечера, а после
пересвета нагнать упущенное. Как будет лучше?
яростно точу когти о подвернувшийся дубовый пень, так что щепки летят.
Корняга на всякий случай спрятался за Ветра и посматривал на меня с
опаской. Да, интересно выглядит на карсий лад моя привычка в
задумчивости подрезать ножом ногти!
с Ветром отдохнуть у ручья, а сама пойду на охоту. Оставить их вполне
можно - вороной сумеет себя защитить, а пенек - позвать меня на
помощь. А мне надо, наверное, чего-нибудь съесть. В смысле
кого-нибудь. Потому что магия - магией, но тело надо кормить, даже
если оно и не особенно просит. И, если с магией нужно осторожничать,
чтобы ее не оказалось слишком много, то жратвы для меня слишком много
не бывает. Проверено. Видать, сколько оборотень ни съест, все излишки
заберет превращение на пересвете.
Кажется, знаю.
ожидать, любопытный пенек тотчас высунулся из-за коня.
зубами за ветку и, придерживая лапой, стащила вниз.
рыбешка. - Куда? За что?
ему на корни.
надо, я могу даже сам закопаться. Закопаться?
Корняга. - Так бы сразу и сказала... Ой!
в лесу близ Слезы Великана. Корняга схлопотал по корням. Увесистой
карсьей лапой.
Слышнее стали шумы и шорохи. Отчетливее - запахи. Я полностью перешла
к звериному восприятию мира. Исчезло понятие времени. Стало неважным
расстояние. Я воспринимала окружающее целиком, слитно, а не дробя
картину на части, как это делают люди.
делились на охотников и добычу.
фоном. Меня безошибочно вела вперед сладкая струя запаха. Так сладко
пахнет только добыча.
десяток козлят. Я притаилась за стволом многодрева, не рискуя
двинуться дальше, чтобы не спугнуть их. До сих пор они меня не
почуяли. Может быть, влезть на дерево и спрыгнуть на стадо сверху? Я
подняла взгляд.
сторону поляны. И там, над головами коз, изготовился к прыжку хищник.
Огромный зверь, чья рыжая шерсть в свете Меара казалась
темно-серебристой. Карса. Наши взгляды встретились, и я отвела глаза.
чужие обычаи. Но все же я медлила уходить.
посреди стада и одним ударом могучей лапы свернул шею козленку.
Испуганные козы с диким блеянием шарахнулись прочь, но хищник не
собирался их преследовать. Он взял убитого козленка в зубы, мягкими
шагами подошел ко мне и положил добычу у моих лап.
карсы отступил на шаг.
я еще никогда не ела сырого мяса. Конечно, я помнила кур, кроликов и
прочую живность, которой я питалась синими днями и за двадцать с
лишним кругов сожрала немеряно. Но воспоминания были окрашены
уверенностью зверя. Карса, которая задумывается над тем, можно ли есть
сырое мясо - это бред почище говорящих пеньков. Пока я по синим дням
честно ощущала себя зверем, я и не задумывалась. Как не задумывается
человек над тем же кроликом, только разделанным и приготовленным.
ни тем, ни другим. Хотя красную половину жизни считала себя человеком,
а синюю - зверем. Но все это было давно. Прошлое осталось по ту
сторону Юбена. Прежняя я, расколотая на две половины, умерла. И теперь
новой мне придется решать, что для меня приемлемо, а что - нет. Звери
едят сырое мясо, люди не едят. А я... я могу выбрать такой образ
действий, какой нравится мне. И ни человеческие, ни звериные законы
для меня не писаны.
солоновато-пряной. И я отбросила сомнения. В конце концов, чтобы
решить, какой из двух вариантов поведения выбрать, нужно попробовать
оба. Сильным ударом лапы я вспорола козленку бок.
не нужно делать выбор.
Раздели со мной трапезу, рыжий хищник! Я благодарю тебя за угощение и
принимаю его.
деревьев уже сгустились синие сумерки. Весь остаток меарского дня мы с
самцом карсы провели вместе. Преимущественно валяясь на полянке после
сытного обеда.
лесу трудно было быть обычным зверем. Сказывалось влияние магии,
растворенной в воде и воздухе. Рыжий понимал, что я - не вполне карса.
Больше, чем карса. Иная. Мне даже почти удалось объяснить ему, куда я
иду и зачем.
тревожно. Он слишком напоминал того рыжего зверя, которого когда-то
любила Тури-карса. Любила любовью равных. Как зверь - зверя.
которые оказывались в постели рыжей девчонки, ни один не оставил
заметного следа в ее душе. В моей душе. Наверное, это и к лучшему.
людях того, чего в них нет. Буду любить или не любить их такими, какие
они есть. Как, впрочем, и зверей.
сезон любви - по человеческому счету, вскоре после синего урожая. Как
говорят люди, он сделал мне недвусмысленное предложение, хотя и не
облек его в слова. Он видел во мне не вполне карсу, но вполне женщину.