Молодец наконец вырвался из рук посадских и ускакал. Уже подъезжая к
Детинцу, он окликнул старого боярина, что сидел на коне, озирая площадь.
Старик кивнул головой, серьезно, без улыбки. Отмолвил, помолчав:
старосты братств и купецкая старшина, выборные от веча. За рублеными
стенами палат гудел, не утихая, переполненный отчаявшимся народом город.
Хрустел снег. Шли, и шли, и шли, окружая дворец.
требовали оборонять Тверь. Те ссылались на то, что Михаила нет во граде,
что против Орды одному Тверскому княжеству все одно не устоять.
многотысячная толпа отчаявшихся и от отчаяния похрабревших людей, которые
уже не могли бежать и хотели драться.
Тверской князь с Городецким мирен!
Можайск забрали, можайский князь у нас, во Твери, сидит!
прятался в углу на лавке. Епископ Андрей поднял руку, утишив совет, рек:
праве своем есть! Можем ли противу стати? - вопросил он воевод.
иные, тоже наклонили головы.
татары, а не предатися! - заключил епископ.
тень метнулась по черному потолку бедной избы.
Господи, меня грешную!
зипун.
ином голова бы болела!
который не то чтобы с силой, но настойчиво отвел от себя ее руки, попадья
переменила тон с бранного на визгливо-плаксивый:
ирод окаянный! Неслух ты, неслух и есть! Дочерь нехристи уведут, куды я
денусь-то!
тверской в свой черед великим князем станет. По лествичному счету ему
после Данилы Московского достоит принять бразды! А коли его нынче татары
возьмут? Возможно, что уже и князь Данилу пояли в полон али напрасныя
смерти предали! И что мы без главы? Разидемся, аки жиды, гонимы гневом
Божьим по лицу земли! Каждый, егда мощно, должен приложити труд свой...
Сказано бо есть: <В руки твои, Господи, предам дух свой, и не оборют мя
врази мои!>
Косому отдашь за полть в осеновья, а с Сидорки Лаптя долга строго не
спрашивай, убогий он. Потерпи.
уже неложно цепляясь за своего батюшку, запричитала бабье, скорбное.
Потом, уже когда он выводил запрягать коня, не переставая причитать,
засуетилась, увязывая вчерашние пироги, ругаясь и плача, выбежала во двор,
где уже готовая лошадь переминалась в санках, а поп носил сено из сарая,
сунула узел в сани, в сено.
миг выскочившую в одной рубахе, спросонок, и прильнувшую к грубой шерсти
плохо выделанного дорожного вотола дочь, благословил и ее и, запахнув
ворота, дернул вожжи. Лошадка резво выбежала, мягко накренив сани, хорошей
рысью унося легкие поповские санки в серо-синюю тьму. Крупные хлопья,
рванувшись с ветром в отворенные ворота, разом залепили лица двух женщин,
остававшихся на дороге, пока не затих вдали негромкий топот и
поскрипыванье саней.
снежном серебре, елки, на оснеженные, в инее, ветви берез. Двое-трое
встречных, в испуге шарахнувшихся прочь, завидя издали княжой поезд, не
насторожили и не объяснили ему ничего. В Коломну решили не заезжать,
спрямляя путь. (И - к счастью: как потом узналось, под Коломной их уже
ждала татарская засада.) И ежели бы на дороге в Москву перед ним вдруг не
показалась смешная, заиндевелая фигурка сельского попика на косматой
лошаденке, в легких самодельных санках, весь обоз и дружина князя Михайлы
угодили бы под Москвой прямо в лапы татар. Тем паче что Дюдень, зная о
скором возвращении Михаила, разослал по всем дорогам заставы с приказом во
что бы то ни стало перенять и изловить тверского князя. (До татар уже
дошли вести об укреплении Твери.)
поповскую конягу, но поп, натягивая вожжи, закричал сердито и вывернул
вновь на дорогу, перегораживая путь, и скоро толпа комонных сгрудилась
вокруг саней, еще не понимая, что и почему.
пугливо поводя ушами, принюхивалась к рослым княжеским коням, дружина и
ездовые шушукались, переминались, сбиваясь в кучи, и вместо прежней
озорной веселой удали по лицам, по сердцам и даже по насторожившимся коням
потек страх. Татары были вокруг, и уже вчера могли вполне свободно
захватить их всех.
князю, и поезд тронулся: сперва ездовые, затем сани и возы с добром,
сворачивая в лес, на едва заметную зимнюю санную тропу. Проглянувшее было
солнце опять замглилось, и с неба вновь стал валиться теперь уже
спасительный снег. Скоро весь поезд скрылся в чаще. И - вовремя. Двух
часов не прошло, как по торной, оставленной тверичами дороге прошел рысью
татарский разъезд, зорко высматривая по сторонам.
ночью прошли мимо Рузы, избежав татарских сторожей, и опять дремучими
лесными тропами на верх Ламы, мимо Волока, занятого татарами, на Шошу,
Старое Селище, Вески Тверские, Езвино... Уже в виду первых тверских сел,
когда загонные рати татарские остались позади, поп остановил обоз и,
отказавшись от настойчивых приглашений Михаила и бояр переждать в Твери
лихое время (от дорожных уже вызнали, что Тверь не взята), начал
прощаться.
выйдя из саней и не зная, что еще сделать этому, спасшему их человеку,
попросил благословения и вручил-таки спасителю после уговоров свой
перстень и княжескую икону в серебряном окладе. Поп хоть и говорил, что
<недостоит платы прияти служителю божию>, но от иконы и перстня отказаться
не смог. Благословив князя, он молвил чуть дрогнувшим голосом:
прибавить от писания о сирых и убогих, но смешался: - Будь, будь...
Таким... - Замолк, сердито на себя за смущение отводя лицо. Михаил понял,
понял и недосказанное попом.
сделать, обнял и расцеловал попа в обмерзшие жесткие усы и бороду.
пока косматая от мороза лошадка миновала княжеский обоз, унося маленькие
санки с нахохлившимся седоком назад, в настороженные, полные татарских
ратников московские леса.
тряхнул кудрями, надвинул погоднее, отвердевшим взглядом обвел дружину и,
вскочив, на подведенного верхового коня, рысью тронул вперед. В Тверь,
стольный свой город, Михаил хотел въехать верхом.
город, устоявший, выстоявший, за свой народ. И так, казалось, уже близка
свобода и власть без татар, без чужого стороннего ярма, стоит лишь
захотеть, посметь, как захотел этот поп, как посмела Тверь! Молодость
звенела у него в сердце, молодость и удача пьянили ум, и уже чуялось
великое близкое время, время славы, новой славы Золотой Руси!
велел устроить засеки по всем дорогам и не подпускать татар близко к
городу. Силы хватало. Глядя на насупленные лица, Михаил готов был
померяться силами с самим Тохтой.
продвигаться вперед. Но татарские разъезды уходили, не вступая в стычки. А