read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



все сущее. Эти формы у Бэкона и определяют со бою смысл вещей; тут Бэкон
говорит не только о формах как об истинных определениях вещей и как об их
истинных отличиях, но это есть для него "сущности вещей", то "самейшее", что
есть в самой вещи, самый "закон" ее существования, и притом закон "чистый",
т.е. взятый вне своего вещественного воплощения. Это последняя и
конечная, "целевым образом" "производящая природа".
Критика популярных интерпретаций Бэкона
Все приведенные нами выше материалы, по Бэкону, рисуют нам в конце концов
весьма противоречивую картину. Не удивительно, что эта противоречивость
всегда смущала исследователей Бэкона, и в погоне за ясностью понимания
многие рисовали его философию весьма
односторонне.
Во-первых, находились исследователи, которые основывались исключительно
на весьма ярком у Бэкона оперировании чувственными вещами или на его
индуктивном методе, для которого Бэкон, пожалуй, действительно является чуть
ли не первым теоретиком в новой Евро пе. При таком подходе к Бэкону все его
рассуждения о формах вещей и тем более о божестве как о форме всех форм
приходилось считать у Бэкона совершенно несущественными, случайными и только
какими-то поэтическими или мифологическими украшениями.
Во-вторых, те, кто хотел находить у Бэкона антично-средневековое учение
(т.е. в основе платоническое) о формах, всегда могли опираться на множество
соответствующих текстов из сочинений Бэкона, что и давало повод отстранять
его чувственно-индуктивную теор ию на задний план. Получалось, что Бэкон
ничего нового не создал, а только перефразировал платоновские,
аристотелевские и неоплатонические теории тысячелетней давности.
В-третьих, в текстах Бэкона, несомненно, получали для себя некоторого
рода основание и те, кто считал, что вся система Бэкона раздирается основным
противоречием, поскольку и в неоплатоническом духе, и в духе
новоевропейского индуктивизма у Бэкона можно н айти много достаточно ярких и
убедительных рассуждений.
В-четвертых, наконец, было много и таких исследователей, которые,
признавая основное противоречие системы Бэкона, считали его вполне
естественным и исторически вполне необходимым ввиду переходности той эпохи,
в которую Бэкон мыслил и писал.
Кажется, ни одна из этих интерпретаций Бэкона не может выдержать в
настоящее время никакой критики ни в историческом смысле, ни в
теоретическом. Если взять первую интерпретацию, то, конечно, для нее можно
привести из сочинений Бэкона сколько угодно мест. Кое-кто в данном случае
даже прямо приравнивал философию Бэкона к античному атомизму Демокрита и
Эпикура. Действительно, Бэкон в одном месте пишет: "С неизбежной
необходимостью, таким образом, человеческая мысль (если она желает быть
последовательной) п риходит к атому, который есть истинно сущее, обладающее
материей, формой, объемом, местом, сопротивляемостью, стремлением, движением
и эманациями и который также при разрушении всех естественных тел остается
непоколебимым и вечным" (22, 2, 335). После по добного заявления Бэкона,
казалось бы, и говорить не о чем. Но прямое и буквальное использование этого
заявления Бэкона является весьма некритическим. Ведь как бы ни понимать
форму Бэкона, она у него ни в коем случае не есть одновременно и материя.
Как ж е это атом объявляется содержащим одновременно и форму и материю и в
то же самое время оказывается последней основой всякого бытия? Кроме того, у
Бэкона имеется много таких мест, где атом понимается отнюдь не по Демокриту.
Сам атом, по Бэкону, вовсе не есть только минимальное тельце. Самое
главное то, что в глубине атома залегает некоторого рода извечное
стремление, которым только и объясняются все эти необычные функции атома, в
результате которых возникают все вещи, все и х движения и весь мир. Это
стремление на своем мифологическом языке Бэкон называет Купидоном или Амуром
и пишет: "Этот Амур, как мне кажется, есть стремление, или побуждение,
первичной материи, или, чтобы яснее выразиться, естественное движение атома.
Ве дь это та самая сила, первоначальная и единственная, которая создает и
формирует из материи все сущее. Она вообще не имеет родителя, т.е. не имеет
причины, ибо причина - это как бы родитель следствий, а у этой силы вообще
не может быть в природе никакой
причины (мы не говорим здесь о боге). Ведь нет ничего, что было бы раньше
ее самой, следовательно, никакого производящего начала; нет ничего более
близкого природе, следовательно, ни рода, ни формы. Поэтому, какова бы она
ни была, она положительна и невы разима (surda). И даже если возможно
познать способ ее существования (modus) и ее движение (processus), она тем
не менее не может быть познана через причину, так как, являясь после бога
причиной причин, она сама не имеет причины" (там же, 260 - 261). Это
"амурное" учение об атомах можно понять только как полное ниспровержение
Демокрита и Эпикура.
В другом месте Бэкон настолько выделяет атомы из всего существующего, что
отрицает в них наличие каких бы то ни было реально-физических свойств, так
что эта теория напоминает собою нечто вроде средневекового апофатического
богословия. Но за всеми этими о трицаниями у Бэкона следует и утверждение
весьма четких порождений атома, как в средние века за апофатическим
богословием тут же следовало и катафатическое богословие. Критика Демокрита
проводится у Бэкона не как-нибудь прикровенно, но вполне открыто и д аже
резко (см. там же, 302 - 303). Но может быть, еще резче Бэкон критикует
Демокрита за учение о случайном движении и комбинировании атомов и за
игнорирование мирового разума, божества и провидения, исключающих всякий
случай и единственно только и приго дных для объяснений всего происходящего
в мире (см. 22, 1, 243).
Итак, сводить философию Бэкона только на изучение одних физических вещей
- все равно, с использованием атомистики или без нее - невозможно, если
придерживаться добросовестных методов историко-философской науки.
Вторая из указанных интерпретаций учения Бэкона, а именно сведение его на
антично-средневековые учения о формах, тоже никуда не годится. Всякий, кто
углублялся в изучение сочинений Бэкона, скажет, что учение о формах хотя и
представлено у него на самых в ысоких ступенях философской теории, тем не
менее является фактически как-то случайно выраженным, каким-то часто
неожиданным и несистематическим привнесением, а иной раз даже просто
связанным с его индуктивным методом как-то неотчетливо и малоубедительно.
Неоплатонические элементы у Бэкона, безусловно, не отсутствуют. Но этот
неоплатонизм Бэкона какой-то непрочный, слабо формулированный, захудалый и,
можно сказать, даже провинциальный, как бы принадлежащий такому философу,
который хорошенько не знает ни
Платона, ни Аристотеля, ни неоплатоников, ни хотя бы Фому Аквинского.
Едва ли можно говорить о неоплатонизме Бэкона всерьез.
Конечно, гораздо более основательна третья интерпретация Бэкона, а именно
та, которая признает в нем и эмпирический индуктивизм, и элементы
неоплатонизма, но оставляет то и другое в виде зияющего противоречия.
Четвертая интерпретация из тех, которые мы у казали выше, пытается объяснить
это противоречие, сделать его естественным в виду переходного характера
эпохи Бэкона. Однако все основное в философии объяснять только переходными
эпохами никак нельзя. Ведь, в сущности говоря, всякая эпоха есть переходная
эпоха. Живший и погибший во времена Бэкона Джордано Бруно вовсе не имел
таких противоречий, которыми отличается философия Бэкона, а ведь эпоха была
та же самая. Здесь мы подходим к тому объяснению основного противоречия у
Бэкона, которое, на наш взгляд, только и может оказаться для него
существенным.
Нам представляется, что при оценке философии Бэкона не нужно
акцентировать ни неоплатонизм, ни эмпирический индуктивизм. То и другое
получает у Бэкона свой подлинный смысл только в связи с его учением о
могуществе человека. Бесчисленные восхвалители и тр убадуры Бэкона слишком
плохо и невразумительно расценивают его учение о могуществе человека. Бэкон
мечтал не просто об индуктивном методе, не просто о человеческом прогрессе и
не просто о могуществе человека, но о таком состоянии человека, когда он
сумее т научно-техническими средствами создавать и преобразовывать всю
природу наподобие бога. Ему мало было знать реальные свойства вещей. В
каждой вещи он находил такую ее таинственную силу, знание которой могло бы
создавать эти вещи и превращать их одна в д ругую. Вот тут-то ему и
понадобилось для упрочения своего индуктивного метода опираться еще и на
какие-то глубочайшие основы вещей, на то, что он называл формами вещей,
употребляя здесь антично-средневековый термин, но внося в него еще небывалый
и уже со всем не античный, совсем не средневековый смысл. Бэкон пишет: "Дело
и цель человеческого могущества в том, чтобы производить и сообщать данному
телу новую природу или новые природы. Дело и цель человеческого знания в
том, чтобы открывать форму данной при роды, или истинное отличие, или
производящую природу, или источник происхождения (ибо таковы имеющиеся у нас
слова, более всего приближающиеся к обозначению этой цели)" (22, 2, 83). И
дальше Бэкон прямо говорит о превращении одних тел в другие и об откры тии
"во всяком порождении и движении скрытого процесса, продолжающегося
непрерывно от проявленного действующего начала и проявленной материи вплоть
до данной формы..." (там же).
Бэкон недаром делит "практическую" часть науки о природе на механику и
магию (см. 22, 1, 243). Под магией он понимает вовсе не старые волшебные
операции, основанные на суеверии и невежестве; против такой магии он
бранится (см. там же, 245 - 246. 2, 39; 5 0; 138). Та магия, которую он
проповедует, есть не что иное, как умение воздействовать на материю путем
знания ее скрытых и таинственных форм (см. 22, 1, 245), которое возникает в
условиях точного эмпирического, чувственного и вполне индуктивного исследо
вания реальных вещей нашего реального опыта. Таким образом, это
научно-техническая магия, т.е. достижение чудес научно-техническим путем.
Бэкон здесь и сам не понимал, о какой цивилизации он пророчествует. Именно
он мечтал о том, как некоторого рода лучи будут проникать любую
непроницаемую среду; о том, как самолеты будут двигаться со скоростью,
превышающей скорость распространения звука; о том, как танковый бой будет
развивать такую силу огня и производить такой шум, в сравнении с которыми
самая больша я гроза в атмосфере покажется наивным ребячеством. Таким



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 [ 103 ] 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.