Чтение 103–й страницы книги ~Галактический Консул~

вскинул тощие конечности и хрипло каркнул. И тотчас же огромное
пространство подземелья озарилось. В расселинах стен ожили и налились
неверной голубизной клубки призрачного света. Кратов инстинктивно
зажмурился, опасаясь увидеть факелы... Но это не было обычным огнем и не
тревожило в нем никаких тайных страхов.

- Прекрасно, - сказал Биссонет и тут же отнял руку.

Не прошло и минуты, как он уже обрел весь прежний апломб. И теперь
бодро, вприпрыжку одолевал ступени, даже не оглядываясь на поотставшего
Кратова.

Тот осторожно приблизился к самому краю ничем не огороженной
лестницы. Заглянул вниз.

Гигантский, метров пятьдесят в поперечнике, колодец. Глухая темнота,
напрочь застилающая дно, если оно вообще существовало. Насколько хватало
глаз - ступени, ступени, ступени. Словно внутренняя резьба в каменной
трубе. И беспорядочно разбросанные повсюду светящиеся клубки. Аафемт
растянулись в цепочку, передние из них шествовали уже добрым десятком
витков ниже.

Биссонет вдруг ойкнул и невнятно выругался. Скособочившись, сделал
еще пару неуклюжих шагов и привалился к стене.

- Ну, конечно же, - сказал он с досадой. - Эти ваши дерьмовые
ботинки... Я подвернул ногу.

- Ботинки ни при чем, - сказал Кратов, подходя. - Во всем виноваты
диваны.

- Какие, к черту, диваны?! - окрысился Биссонет.

- Мягкие, - пояснил Кратов. - Очень удобные. От которых так нелегко
каждым утром отдирать задницу и бежать километров пять туда и пять
обратно. По солнышку и свежему воздуху. Или по дождичку и опять-таки
свежему воздуху... Покажите мне свое увечье.

- Вы и врачевать в плоддерах научились?

- В меру необходимости...

Шепча проклятия, Биссонет стянул ботинок. Кратов присел на корточки,
помял его бледный голеностоп, несильно подергал за пятку. Ксенолог
тихонько взвыл.

- Пустое, - сказал Кратов. - Сейчас я отключу нервы, чтобы не мешали.
- Он коротко и сильно надавил на сокровенную точку над внутренней
лодыжкой. - Полчаса полной неподвижности - и потрюхаем дальше.

- Но все еще болит! - сказал Биссонет сварливо.

- У сороки болит, у вороны болит, - пробормотал Кратов. - А у вас
заживет.

- Что вы городите, какая, к черту, сорока?!

Негромко захрустел щебень под чьей-то поступью. Кратов обернулся. Это
был уже знакомый Аафемт с оранжевым гребнем. Он стоял молча, уперев
немигающие стеклянные глаза в моментально притихшего Биссонета.

- Странный повредил ногу, - быстро сказал Кратов. - Нужен отдых.

- Но Знающий может идти, - после небольшой паузы сказал Аафемт. -
Странный отдохнет и догонит.

- Странный не догонит, - возразил Кратов. И, усмехнувшись, добавил: -
Он Странный во всем. Может идти неверно и упасть. Его ум действует иначе,
и конечности не подчиняются уму. За ним нужен присмотр.

- Тогда он не Странный, - сказал Видящий Внутрь, и в его словах
Кратову почудилось скрытое благоговение. - Он Святой и мог бы обрести
имагопревращение до срока, если бы не был Чужим.
Тьморожденный-Тьморождающий Дракон останется подле него столько, сколько
потребуется.

- Тьморожденный-Тьморождающий Дракон - тот, кто говорит со мной? -
осторожно уточнил Кратов.

- Знающий знает, - ответил Аафемт и сел где стоял, подоткнув под себя
полы серой хламиды. И в его словах снова слышалось не менее двух смыслов.

Биссонет, загодя сморщившись, пошевелил больной ступней.

- Не болит, - сказал он удовлетворенно. - О чем вы толковали с этим
аборигеном?

- О вас. Тьморожденный-Тьморождающий Дракон... Тьфу, наградил же
местный бог имечком!

- Ну так окрестите его как-нибудь покороче, - предложил ксенолог. -
Все в вашей власти. Темнород, например...

- По сути верно, но смысл расплывается, - Кратов нетерпеливо пощелкал
пальцами. Аафемт не без любопытства покосился на него и, лениво выпростав
руку из своего тряпья, попытался воспроизвести этот жест. - Ладно, нарекаю
его просто Тьмеон.

- Фу, пошлость! - скривился Биссонет. - Бульварщина! И, разумеется,
вы просто не могли обойтись без нелепых аллюзий.

- Каких еще аллюзий?!

- Бросьте прикидываться поленом! Тьмеон, Археон...

- Мне и в голову ничего подобного не приходило! - попытался
оправдаться Кратов. - Ну, неважно... Так вот, этот Тьмеон пришел к выводу,
что вы святой.

- Вот как? - Биссонет расправил плечи, приосанился. - Что же, не он
первый...

- Впрочем, я мог ошибиться в переводе, - ядовито произнес Кратов. -
Кажется, он хотел назвать вас юродивым.

Время исчезло.

Возможно, его течение сохранялось еще по ту сторону тяжкой плиты, что
пролегла между дневным светом и подземной мглой. Сейчас в это верилось с
трудом. Здесь было только пространство. Его можно было преодолевать,
наматывая все новые и новые витки лестницы. Сколько их осталось позади?
Никто не считал, а Тьмеон, добровольный проводник, каждый раз давал
несоразмерные сведения... Пространство это можно было вдыхать, кривясь от
отвращения, но с неизбежностью привыкая к его сырости и склепной
затхлости. Или даже просто ощущать, сидя возле одной каменной стены и
посылая взгляды по-над пропастью в противоположную, точно такую же, возле
которой ты то ли пребывал полчаса назад, то ли спустя те же полчаса еще
пребудешь.

Никто больше не спрашивал: "Куда мы идем?" Хотя бы потому, что ответ
был заведомо не известен. Но иногда на лице Биссонета внезапно проступала
тень смущенной улыбки, и он гнал ее, тряся головой и хмурясь. "Идиот,
самонадеянный болван! - думал он. - На подвиги во имя науки потянуло. Твое
место - за рабочим столом. Да, да, в мягком, черт возьми, кресле! И твой
рабочий орган прежде всего голова, а не ноги..."

Кратов же в такие минуты тоскливо поднимал голову и бурчал себе под
нос: "Эл, должно быть, уже прилетел. Ищет нас, беспокоится". Поначалу он
пытался вызвать корабль по своему браслету - безуспешно. Экран браслета
молча таращился на него мертвенно-мутным бельмом. И Кратов оставил эти
попытки.

Только по лицу Тьмеона ничего нельзя было прочесть, а сам он не
произносил ни слова, если к нему не обращались.

Можно было спускаться еще ниже. А можно было сесть и сидеть вытянув
ноги. Этим ничего не менялось.

Они и сидели сейчас.

- Что это? - спросил Кратов притулившегося неподалеку Тьмеона, тыча
пальцем перед собой.

Тот приоткрыл веки, густо и неряшливо накрашенные синим.

- Палец, - ответил он.

- Перестаньте, Кратов, - сказал Биссонет раздраженно. - Как вам не
надоело?! У меня уже уши заложило от вашего гундежа.

Он устроился на камне, вытянув больную ногу. В данный момент нога,
впрочем, не болела, но и для продолжительной ходьбы не годилась. По лицу
ксенолога, оставляя грязные дорожки, стекали капли пота и пропадали в
бороде. Было жарко, хотя из колодца бил мощный воздушный поток, - этакая
естественная вентиляция, - и растекался где-то под темными сводами...
Кратов сердито отмахнулся. Хотя, следовало признать, у него самого голова
шла кругом.

- На что указывает палец? - уточнил он.

Тьмеон плавно перевел взгляд на призрачный светящийся клубок,
угнездившийся в трещине скалы.

- Вода, - сказал он.

- Вот-вот, - позлорадствовал Биссонет. - А полчаса назад это был
"ветер". А десять минут назад - "покрывало". А спустя пять минут это будет
нечто не произносимое вслух в приличном обществе. Что мешает вам обозвать
эти штуковины "светильниками" и никогда впредь к данной теме не
возвращаться?

- Это не вода, Тьмеон, - настаивал Кратов. - Вода течет. Вода
холодная. А это иное.

- Вы еще приведите ему химическую формулу, - съязвил Биссонет. - Если
вспомните...

- Это течет, - промолвил Тьмеон. - И оно холодное.

Кратов с кряхтением поднялся и подковылял к "светильнику". Приблизил
руку. Ладонь уловила ток прохладного воздуха.

"А если потрогать?" - подумал он бесшабашно.

- Не следует касаться, - сказал Аафемт. - Сначала будет гореть рука.
Потом все остальное. Потушить нельзя. А Знающему это не нужно. Ведь он
Чужой и не возродится после смерти.

Кратов пошарил в карманах брюк и к своему удивлению нашел непонятно
как очутившееся там металлическое стило. Осторожно погрузил его кончик в
трепетавшую субстанцию. Отнял стило - свет медовой струйкой потянулся за
ним.