он окунулся в белый мрак облачности, а потом в темные сумерки ночи.
несколько в стороне от своих напарников, рассчитывая на возможность
случайной встречи с кем-нибудь из советских людей, когда он пойдет на
сближение.
выпуклую сетку межей, которую не мог скрыть слабый снежный покров, а в
стороне мелькнуло острие кирхи. Вот разгадка того, чему он так тщетно
искал объяснения!
сблизиться при приземлении с напарниками. Поздно. Он поджал ноги, принял
удар и повалился набок, на вздутое полотнище парашюта.
напарников. Но вдруг остановился, вынул пистолет, сел на корточки, снял
ушанку и, засунув в нее руку с пистолетом, нажал спусковой крючок.
выстрела не было. А когда он вынул из гранаты запал и осмотрел его,
латунная трубка со взрывчаткой оказалась пустой.
как он и предполагал, его ожидали напарники.
дальнейших указаний.
полуобгоревшие клочки польского букваря, а на пустой пыльной консервной
банке, стоявшей на подоконнике, была датская этикетка.
во дворе, чтобы замаскировать антенну, Вайс мысленно собирал воедино все
им подмеченное, обнаруженное и окончательно утверждался в том, что стал
объектом проверочной комбинации, задуманной и сымпровизированной Дитрихом.
И сознание, что теперь он может принимать решения не вслепую, вселяло в
него бодрость и уверенность в себе.
нести дежурство первым, он предложил Хакке выспаться как следует. И сам
тоже лег на дощатый топчан.
зябко. Но Иоганн приказал себе уснуть, ни о чем не думать, так как надо
отдохнуть, вернуть свежесть ясной и четкой мысли.
окрквавленной голове. С ним не церемонились, пинками заставили подняться.
не били и Вайса, только ныли руки, скрученные за спиной куском антенного
канатика.
командовал захватившими их бойцами.
заперли там.
ими командует батальонный комиссар? И почему они сразу же обнаружили два
парашюта на точке приземления и не могли найти третий, который Вайс зарыл
не на обусловленном месте, только слегка засыпав землей? Все подкрепляло
предположения Вайса.
матом. Другие обменивалися негромкими и короткими фразами, подкрепляя их
указующими жестами, словно не были уверены что их слова можно понять.
а руки у него в перчатках. В перчатках! Какая же может быть точность
стрельбы в перчатках? Ясно, он не рассчитывал, что придется применять
оружие.
парашютистов. И правильно, что уверен: разве советские военнослужащие
будут выбрасываться сами у себя в тылу на парашютах? Ведь парашюты-то
обнаружены.
страдальческий визг Синицы. В темноте Вайс не видел Хакке, но слышно было,
как тот ворочается на соломе, уложенной поверх льда.
Пусть хоть кожу сдерут. - Потом осведомился: - А может, они хотят нас
здесь заживо заморозить?
падения тел и глухих ударов - ничего. Ай да Хакке! Крепкий мужик.
Сейчас он заботился только о том, как бы не простыть в погребе: ведь
одного этого достаточно, чтобы в лучшем случае остаться инвалидом. Только
не сидеть неподвижно, иначе замерзнешь. И он стал подпрыгивать, шевелил
пальами на руках и ногах, извивался, стукался о каменные стены погреба.
молча лежал Синица. Хакке стоял лицом к стене с поднятыми руками, стонал.
Бриджи его свисали, на обнаженном теле вздулись рубцы.
перед ним на табуретке.
"Вали".
форму батальонного комиссара, бумажку, где была записана принятая
радиограмма.
сказал:
Вайс, он Зигфрид Хакке. - Вынул из растегнутой кобуры наган и, нацелив в
живот Вайса, приказал: - Ну?! Быстро. - Выждал. Спросил: - Ты отморозил
язык? Хорошо. Мы тебя согреем экзекуцией.
Синицу, - развяжите руки, я дам письменные показания.
столу и вдруг рывком поднял и обрушил на офицера, одновременно левой рукой
выдирая у него пистолет.
разбегавшихся солдат.
фартуком, сидел солдат. Он не успел подняться - Иоганн ударил его по
голове ручкой пистолета, раскатил машину с пригорка, прыгнул в нее и
помчался по просеке.
солдата на землю.
наверно, должна быть немецкая комендатура.
небезопасно было появляться здесь в полном советском обмундировании.
одного из лучших зданий, понял - здесь. Затормозил прямо у ног изумленного
часового. Произнес повелительно:
доложить о нем коменданту, потребовал объяснений. Вайс топнул ногой:
парашютисты, а ты еще смеешь перед агентом абвера строить тут из себя
штабного адъютанта! - И, властно толкнув ногой дверь, вошел в кабинет.
уклонился, сославшись на необходимость срочно продиктовать радисту обо
всем случившемся в "штаб Вали".
принадлежность Вайса к службе абвера, стал чрезвычайно любезен и даже
отдал Иоганну свой запасной комплект оборудования, чтобы тот мог принять
приличный вид.
ни с тем, кто организовал на них облаву. Его, очевидно по приказанию
"штаба Вали", продержали более двух суток в уважительной и весьма
комфортабельной изоляции. И только после этого, как сюда приехали
Штейнглиц и Дитрих и Вайс провел с ними наедине некоторое время,
понадобившееся на то, чтобы клятвенно заверить обоих офицеров, что обо
всем происшедшем он будет докладывать именно так, как они договорились,
ему предоставили свободу.