о себе. Тогда она остановила его, решительно прикрыв узкой ладонью его
губы.
спросила она. - Он был тебе как брат, и теперь ты чувствуешь себя
виноватым из-за того, что с ним случилось?
остался с ним в Лихе, это только отсрочило бы неизбежное. Я все это
понимаю, но от этого не легче. Я все-таки чувствую какую-то... вину...
правоту, где бы он ни был сейчас, - быстро ответила она. - Никто не вправе
винить тебя, за эти пять дней ты стал настоящим героем - и я люблю этого
героя, Менион Лих.
заявлением. Смеясь над его замешательством, девушка обняла его и прижалась
к его груди, ее рыжие локоны мягкой волной упали ему на лицо. На миг
Менион заключил ее в объятия, затем нежно взял за плечи и чуть отстранил
от себя, внимательно разглядывая ее лицо. Их глаза встретились.
мы погибнем...
словами горец увидел, как по ее щеках медленно стекают слезы. Он протянул
руку и быстро стер их, заставив себя беспечно улыбнуться, затем поднялся
на ноги, увлекая ее за собой.
мне грозила смерть, но я все еще жив. Я видел зло, рожденное в этом мире и
в тех мирах, что только снятся людям. Нам уже нечего бояться. Любовь дает
людям силы победить смерть. Надо только немного верить. Просто верить,
Ширль. Верить в нас.
девушки он не видел никогда, и любил ее больше жизни. Он наклонил голову и
нежно поцеловал ее.
рассеянно бродя по узким тропкам, петляющим в теплом ароматном море летних
цветов. Но Менион держался на ногах уже из последних сил, и Ширль вскоре
поспешила настоять на том, что он немедленно пойдет и выспится, пока еще
есть время. Задумчиво улыбаясь, он отправился в свою дворцовую спальню,
где, не раздеваясь, рухнул на одну из широких мягких кроватей и мгновенно
провалился в глубокий сон без сновидений. Он спал, и день медленно шел на
убыль, солнце клонилось к западу и наконец в ослепительном алом зареве
исчезло за горизонтом. С наступлением сумерек горец проснулся,
отдохнувший, но по-прежнему непонятно обеспокоенный. Он заглянул в комнату
к Ширль, и они вместе зашагали по пустынным коридорам дворца Буканнахов в
поисках Генделя и братьев-эльфов. Тихий звук их шагов эхом отдавался в
длинных холлах, они проходили мимо застывших часовых и темных комнат, лишь
на миг задержавшись перед неподвижным, словно мертвым, телом Паланса
Буканнаха, вокруг которого суетились врачи с невыразительными лицами. Его
состояние не менялось, ослабшее тело и сломленный дух боролись с
сокрушительным натиском смерти, медленно и неотвратимо наваливающейся на
него. Когда они наконец молча отошли от его изголовья, в темных глазах
Ширль вновь стояли слезы.
ожидают там возвращения принца Каллахорна, Менион оседлал двух лошадей, и
они вместе поскакали по Тирсианской дороге. Ночь была прохладная и
безоблачная, освещенная серебряным сиянием луны и звезд, и очертания
городских башен ясно выделялись на фоне неба. Лошади выехали на Сендикский
мост, и Менион ощутил, как его разгоряченное лицо нежными волнами гладит
прохладный ночной ветерок. На Тирсианской дороге стояла необычная тишина,
улицы были пустынны, а в выходящих на дорогу домах хоть и горел свет, но
не звучало ни смеха, ни застольных бесед. На осажденный город опустилось
ощутимое безмолвие, мрачное запустение, висящее над домами и ожидающее
сражения и смерти. Двое взволнованных всадников ехали в этой зловещей
тишине, пытаясь найти успокоение в красоте звездного неба, обещающего
земным народам тысячи различных завтра. Вдалеке чернела громадная Внешняя
Стена, на ее парапете горели сотни огней, освещая солдатам Тирсиса путь
домой. Их нет уже долго, подумал про себя Менион. Но возможно, им удалось
больше, чем кто-либо мог надеяться. Возможно, они удержали Мермидон,
выстояли под натиском орд Севера...
городской стене. В казармах Легиона кипела деятельность, гарнизон
лихорадочно готовился к предстоящему сражению. На каждом углу стояли
солдаты, и только после долгих объяснений Мениону с Ширль удалось
подняться на вершину широкой стены, где их тепло встретил Янус Сенпре.
Молодой командир провел здесь весь день с самого отъезда Балинора,
беспрестанно всматриваясь вдаль, и сейчас на его худом лице лежала печать
усталости и волнения. Вскоре из темноты появились Дарин с Генделем и
поспешили к ним, а затем к ним присоединился и бродивший где-то Даэль. Они
молча стояли и смотрели во мрак, скрывающий на севере Мермидон и войска
Граничного Легиона. Свежий ночной ветер доносил издалека еле слышные крики
и шум сражения.
выяснить, что происходит у реки, но ни один еще не вернулся - плохой знак.
Несколько раз он порывался отправиться туда сам, но каждый раз Гендель
грубо напоминал ему, что он возглавляет оборону Тирсиса, и каждый раз Янус
неохотно отказывался от своей мысли. Дарин твердо решил для себя, что если
Балинор не вернется к полуночи, то он сам отправится разыскивать друга.
Эльф сможет проскользнуть через любые вражеские посты незамеченным,
говорил он. Но пока он ждал вместе со всеми остальными, и опасения его с
каждым часом росли. Ширль кратко упомянула, что состояние Паланса
Буканнаха остается прежним, но не вызвала этим совершенно никакой реакции
и вскоре бросила свои безнадежные попытки отвлечь их мысли от сражения у
реки. Они ждали час, другой. Шум битвы медленно нарастал, крики
становились громче, и казалось, что сражающиеся постепенно движутся в
сторону города.
большой отряд всадников и пехотинцев, и начал отдельными колоннами
подниматься по широкой каменной галерее, ведущей к городу. Их приближение
осталось незамеченным, а неожиданное появление из мрака вызвало громкие
возгласы удивления на вершине Внешней Стены. Янус Сенпре в испуге бросился
к механизму, закрывающему стальные засовы громадных ворот, боясь, что
врагу каким-то образом удалось обойти Балинора с флангов. Но Гендель молча
остановил его. Он понял, что происходит, еще прежде, чем остальные начали
догадываться. Перегнувшись через парапет, гном что-то резко выкрикнул на
своем языке и почти сразу же получил ответ. Мрачно кивнув, Гендель указал
на высокого всадника, возглавляющего длинную колонну. В мягком лунном
свете к небу поднялось покрытое пылью лицо Балинора, и стоило им узнать
его, как его мрачное выражение подтвердило то, чего все они боялись.
Граничный Легион не смог удержать берег Мермидона, и армия Повелителя
Колдунов двигалась на Тирсис.
кулхейвенского отряда собрались в небольшой уединенной столовой фамильного
дворца Буканнахов за легким ужином. Долгая битва на берегу Мермидона,
длившаяся весь день и вечер, была проиграна, хотя враг и понес ужасающие
потери. Какое-то время даже казалось, что ветеранам Граничного Легиона
удастся сдержать натиск северян и отстоять южный берег быстрой реки. Но
врагов были тысячи, и пройдя по телам сотен, эти тысячи в конце концов
достигли своей цели. Всадники Актона быстрее молнии мчались вокруг цепи
солдат Легиона, противостоя всем попыткам врага обойти окопавшихся
пехотинцев с тыла. Атака по фронту Легиона завершилась гибелью сотен
карликов и троллей. То была самая страшная битва из всех, какие только
видел Балинор, и вскоре кровь раненых и убитых начала окрашивать воды
Мермидона в алый цвет. Но они по-прежнему атаковали - шли вперед, словно
живые мертвецы, не знающие чувств, разума и страха. Так велика была власть
Повелителя Колдунов над его смертными солдатами, что смерть перестала для
них что-либо значить. В конце концов правый фланг линии обороны Легиона
прорвал большой отряд бешеных троллей; они погибли все до единого, но их
маневр вынудил тирсианцев теснее сдвинуть свой левый фланг. Тогда северяне
прорвались.
даже лучшие солдаты в мире не смогут удержать южный берег. Хотя за время
дневной битвы Легион понес лишь легкие потери, Балинор приказал полкам
отступать к небольшому холму в нескольких сотнях ярдов к югу от берега и
перестроить там боевые порядки. Чтобы помешать врагу укрепиться на
захваченном берегу и перейти в наступление, кавалерия Легиона постоянно
отвлекала их быстрыми ударами по флангам. Так они дождались темноты. Как
только начало смеркаться, орды северной армии двинулись через реку
сплошным потоком; со смесью изумления и ужаса воины Граничного Легиона
смотрели, как сотни выбравшихся на берег превращаются в тысячи, а
переправа все продолжалась. Глазам солдат предстало страшное зрелище -
столь чудовищна была эта армия, что земля по обе стороны Мермидона,
насколько хватало глаз, была покрыта сплошным живым ковром.
такой массой солдат было трудно и долго. Никто даже не предпринимал
усилий, чтобы выбить окопавшихся тирсианцев с занятого ими холма.
Напротив, перебравшись на южный берег, громада армии начала нерешительно
переминаться на месте, словно лишившись руководства. Несколько отрядов
Контровский Владимир
Аникина Наталья
Володихин Дмитрий
Быков Василий
Афанасьев Роман
Махров Алексей