влекли по всем местам, которые я могла наделить характером Карраказа. Я
хотела уничтожить саму себя и, одновременно удушаемая личностью Дарака, я
жаждала соединить себя со своим собственным "я" - отрезанной частью меня,
которую я превратила в демона.
убить Дарака упавшим камнем, когда он встряхнул тебя, выводя из транса.
других людей - это вызвала я?
бурю, чтобы уничтожить Дарака и ту жизнь, которую ты вела с ним, чтобы
уничтожить саму себя, если сможешь.
сказал он. - Это обычно для всех людей. К несчастью, ты обладала
способностью организовать и то, и другое.
убеждена, что на тебе лежит проклятье, что не может быть никакого счастья
ни для тебя, ни для любого, кого ты полюбишь. Эта убежденность сообщилась
и Дараку с Вазкором, но не прямо через тебя, потому что ты никогда не
говорила им о ней.
смерть".
воспоминание об Асутоо, воине, которого я загипнотизировала и убила, мстя
за Дарака.
ментальная сила возросла. Я думала, она учит меня новым вещам, а не
высвобождает способности, которыми я уже обладала.
тебя немного заглянуть в себя, увидеть, чем ты могла стать. Останься она в
живых, возможно, ей удалось бы научить тебя самоконтролю.
Меня убили, а я исцелилась и добралась до Эзланна. И Вазкора.
того, чтобы потягаться с ним, ты стала подобной ему. Ты обрела ту гордыню,
которой Секиш заставил тебя страшиться. И даже до Эзланна ты убила на
дороге караванщиков.
преступлением, выходящим даже за пределы всех совершенных мной
преступлений и жестокостей.
хорошо не удается. Я думаю, в то время для себя ты уже стала богиней.
Раньше ты всегда думала, что можешь умереть, однако, ты восстала из могилы
- такое делают только боги. В Городе ты бессознательно привлекла к себе
трех стражей - так же, как неосознанно сделала это в стане разбойников.
гробнице, символе светской власти. Так же, как я помнила про символический
нож и думала, что он может убить меня.
шевелилось. Оно ни разу не побеспокоило меня. А в Белханноре, чтобы
вызвать грозу, я объединилась с пламенем...
наконец, слишком сильна - слишком сильна даже для внушенной тебе Секишем
самобоязни. Ты встретилась лицом к лицу с собой и сказала: "Я _е_с_т_ь
все, чем боюсь быть. С тем, что я есть, ничего не поделаешь. От меня это
никак не зависит. Следовательно, я буду наслаждаться и пожинать выгоды
своего превосходства и давить этих муравьев под своей пятой". В Белханноре
не было никакой _с_в_я_з_и_ - ты просто почерпнула дополнительные резервы
Силы, открытые теперь для тебя без установленных тобой же самой барьеров.
Ты была Уастис, Восставшей, богиней Белой пустыни. И, наконец, ты пустила
в ход свою силу против Вазкора - в презрении, потому что он не имел
никакого права разделять с тобой твою гордыню.
их речи, не говоря уж о том, чтобы убить их провидца.
себя, обретшей Силу. Ты подтвердила суждения Секиша о тебе. И поэтому
теперь ты полностью заблокировала свои Силы и позволила жестокости племени
завершить твое наказание. Ты страдала, но тебе требовалось и хотелось
страдать. Когда с тобой обращались, как с бесполезной женщиной, дурой и
рабыней, это было действием принцев и принцесс под горой, хлеставших себя
в горестном смирении. Ты оставила своего ребенка не только потому, что он
причинил тебе боль, но и потому, что это было целесообразно. И, наконец,
ты стала зверем в болотах, отгородившись от всякого разумного контакта с
человеком.
один из тех дневников покаяний, которые тебе давали читать в детстве -
напомнили тебе о поиске Нефрита. Ты отправилась к разрушенным городам на
побережье, и там ты нашла Карраказа; знала, что найдешь, потому что
структура гробницы и место, где стоит жертвенная чаша, были тебе известны.
который я внушила себе. Боролась я отнюдь не с демоном, а сама с собой.
Однако так ужасно! Так реально для меня! Теперь не приходится удивляться,
что Фетлин смог меня спасти. Ведь Сила была направлена только на меня - до
тех пор, пока мы не достигли долины. Я вызвала там землетрясение, так же,
как в Ки-уле?
собственного подавления.
мысе, вдающемся в залив. Погребальный костер, - поняла я. - Мор явился и к
ним тоже. А потом ящер. А потом на берегу - тень корабля и луч света...
убить ящера. Одно из немногих твоих действий для самосохранения.
что последует все это. У тебя ведь, в конце концов, есть к тому же и дар
предвидения.
без всяких затруднений.
не мигал. Я сняла его с запястья. И сказала: - Я теперь понимаю, но еще не
полностью. У меня был один год жизни после детства. Но я гарантировала,
что когда мне доведется родиться вновь, я появлюсь мертвой.
подошел ко мне и поднял меня, пока я не оказалась лицом к лицу с ним. - Ты
еще не нашла Нефрит.
себя забыть. У тебя есть только один путь освободиться.
передо мной, словно неуязвимый страж, преграждая мне последний путь к
бегству. В нем я увидела наши отражения, темный мужчина, бледная женщина с
прикрытым лицом.
- сказал он, - та часть тебя, которую ты называла Карраказом, парализовала
и ослепила тебя, чтобы помешать твоему уходу. Теперь ты уничтожила этого
убийцу, и тебе больше нельзя прятаться от действительности, - он умолк. И
поставил меня впереди себя перед блистающим высоким зеркалом. - Сними
маску, - приказал он.
черное надлобье шайрина. Мои руки застыли и оцепенели и не желали ничего
больше делать.
моим врагом. Я содрала и сорвала шайрин с кожи, и моя кожа задышала,
воздух ударил, словно снег, по моему лицу. Но я не могла вынести взгляда
на то, что зияло передо мной. И закрыла лицо ладонями.
подбородком к груди.
пальцы от лица, а когда я заменила их другой рукой, он отнял и ее тоже. И
держал мои руки прижатыми к бокам. Лицо его оказалось напротив моего,
когда я попыталась уткнуться себе в грудь.
печаль. Я подняла голову, хотя и не достаточно высоко, чтобы видеть.
подбородок, поднял его, и теперь я посмотрела в зеркало.