прикрывшись веером. Бес захохотал. Подался вперед.
подмигнув бедовым глазом.
известных личностей, как Али-Ба-ба, Монтесума и Дориан Грей. Спальни навевали
воспоминания о периоде расцвета Бухарского эмирата, гостиная сияла позолотой и
парчой, интерьер кабинета мог удовлетворить запросы самого изысканного денди
викторианской эпохи. Даже бильярд имелся. С инвентарной бляшкой на массивной
ноге. Очевидно, перекочевал сюда из дворца партийного бонзы, списанный за
ненадобностью после евроремонта.
то, что успел переодеться в белый летний костюм.
хлопчатобумажную рубашку.
языки газового пламени.
кресло по левую руку от себя.
жидкостью.
Славки ирландским самогоном попахивает".
приличная, тысячи три книг, не меньше. Тускло светилась позолота на старинных
переплетах. Были и новые, вытянувшиеся в отдельный ряд на уровне поднятой руки.
вышел, освободить место в республиканской библиотеке для нетленных
произведений, сам знаешь, кого, и прочих персидских классиков. Заодно выбросить
на помойку всю русскоязычную литературу. А я случайно в столице оказался.
Перехватил два самосвала с книгами. Когда взял первую попавшуюся в руки, водилу
чуть не убил, блин, на месте. Но вовремя подумал: а причем он? Ладно,
проехали...
хохлы аккурат зосим скози-лись насчет незалежности. У меня деда Бандера
повесил, между прочим. Мне что, тоже прикажешь жовто-блакитными стягами
махать?! Но я терпел. Тупо, как советскому офицеру положено, терпел. Пока не
похерили Союз. И стали нас тягать по одному на беседу в штаб. На предмет
принятия новой присяги. Сидит, блин, замполитская харя, на ридной мове три дня
бла-тыкать как выучился, и спрашивает меня: "А зараз кажите мэни, капитан
Бисов, як вы поступите в случае конфликта незалежной Украины с москальской
Россией? Як вы видите усем случае свой воинский долг?" - Славка Бесов
поморщился. - Ну, я и сказал, что в заднице у негра я видал его, его маму и все
мои долги всем, странам СНГ вместе взятым. Скажи, я прав? В кого мне стрелять?
В тебя, Кульбу, Деда, Вильгельма, Страуса, Сашку-Лютого, Громилу-Первого,
Громилу-Второго? В своих ребят - не умею!
группу.
Ни Деда, ни Вильгельма... Никого. Один я из Эфиопии выбрался. Они там остались.
хвост сели. Он прикрывать остался.
Приятно вспомнить. Зато сейчас - весь в белом.
подразумевал.
ковер. Толкнул шкатулку ближе к Максимову. Сам, не дожидаясь, прикурил.
рай. Пострелял в Приднестровье. Сам до сих пор не пойму, на фига. Партийные
нацмены власть делили, а я лоб за бесплатно подставлял. Решил, что пора
переходить на рыночные отношения. Но в драках на межи мне махаться быстро
надоело. Платят мало, а кто против кого, хрен разберешь. И уехал я во Францию.
Про Иностранный легион слыхал? Фуфло, доложу я тебе, еще то. Одной разведротой
нашей ДШБ можно запинать весь их Легион до смерти. Я тебе авторитетно заявляю.
- Бес пососал сигару. Выпустил облачко дыма. - Прикинь, я дядька взрослый, вся
задница в морщинах, а их нормативы прошел и не запыхался. С рукопашкой там
проблемы. Я пару спаррингов провел, так со мной офицеры здороваться стали.
Потом даже капралом предлагали стать. Ага, из капитанов ВДВ! Хорошо, что не
ефрейтором.
развернулся, чтобы быть лицом к Максимову. - Мама родная! Мы, кончено, тоже
были не подарками. Но эти! Макс, они все до одного контуженные на всю голову, я
тебе говорю. Для нас с тобой война - профессия. А для них - жизнь. Разницу
чувствуешь? Нас отцы-командиры хоть дрючили, как кошек мартовских. К
элементарному порядку приучили. Мы-то еще настоящую армию застали. А этих
щеглов прямо из военкомата в бой швырнули. У них, блин, в брюхе мамины пирожки
не переварились, а им автомат в зубы - и вперед, стреляй, во что видишь. Кто
выжил и не сломался, тот себе другой жизни не представляет.
Максимов.
Погулял, пока деньги были. Устроился в охрану к одному арабу. Он наркоту на
оружие менял. Хороший мужик, грех жаловаться. Повозил за собой по всему миру.
Даже в Бирме были. Всюду, Максим, честный чейндж идет:
наркота-оружие-наркота-оружие. Я даже не пойму теперь, есть ли в мире еще хоть
один человек, кто не наркоман с автоматом под кроватью. А в Пакистане меня
хозяин продал. Гульбарили у его родни. Утром проснулся, а меня обрадовали:
продали тебя, Бес, в качестве нагрузки к партии "калашей". Вместе с этой
партией покочевал я до Афгана. Там по-охранял какого-то дальнего родственника
моего прежнего хозяина. Они же, в кого ни плюнь, родня, блин. Прорывался к
Хусейну, типа, за веру повоевать. Но номер не прошел. За веру мы резали
соседний клан. Потом на отдых перебросили в Заир. Там тоже Пророку молятся. И
родня у этой семейки имеется. Мотало меня долго. Наконец, удалось через Пяндж
перебраться. Рекомендации уже были такие, что хоть записывайся в военные
советники к Аллаху. И вот я здесь. Весь в белом!
- Бес сплюнул табачинку. - Меня только негры в задницу не имели, а так - все
было.
решил из Льва пустыни превратиться в плюшевого светского льва. И у него это
получилось.
реверанса в сторону Карины он время от времени, грассируя, вставлял пару фраз
по-французски. Добил всех окончательно, когда прочел на арабском, а потом
перевел на русский стихи великого слепого из Ма-арри - Абу-ль-Алы*.
ослеп в раннем детстве, переболев оспой. Стихи даются в переводе Н. Горской.