Чтение 104–й страницы книги ~Гибель дракона~

Из-под ладони Наката посмотрел на северо-западный горизонт. Над ним
висели серые тучи. Не зная местонахождения "Харуны", Наката не мог
определить, что это - облака или дым извержения.

- "Не затонул еще "Тэйэн"..." - опять сказал Наката шутовским тоном.

- Отдохнул бы, а? - хмурясь от его развязности, предложил Юкинага. -
Никак, ты слегка тронулся...

- Итак, конец... - Наката облокотился о бортовые перила. - Кончился
Японский архипелаг... Бай-бай, в общем... Дай сигарету!

- Да, конец... - Юкинага протянул ему пачку. - И нашей работе тоже...

Зажав в губах сигарету, Наката смотрел на стремительно убегавшие волны.
На этот раз он что-то долго не требовал спичек.

- Да, работа... - медленно пробормотал Юкинага. - Мне вчера Онодэра
приснился. У меня все время такое ощущение, что он жив... А ты как
считаешь?

Ответа не было. Потом Наката невнятно, сдавленным голосом пробормотал:

- Что-то... ужасно я устал...

Отведя взгляд от горизонта, Юкинага обернулся. Огромное тело товарища,
переломившись, бессильно висело на перилах, так и не закуренная сигарета,
выпав изо рта, застряла в бороде.

- Послушай, Наката...

Когда испуганный Юкинага коснулся плеча товарища, тело сползло с перил
и с шумом рухнуло на палубу.

Наката храпел, раскинув руки. Его широко открытый рот до самого горла
освещало солнце,

Онодэре показалось, что он крикнул: "Жара! Здесь слишком жарко...
Включите кондиционер... Нет, лучше сначала холодного пива..."

Он приоткрыл глаза и увидел круглое маленькое лицо девочки. Ее большие
глаза озабоченно смотрели на него.

- Болит? - спросила девочка.

- Нет, просто жарко, - Онодэра едва разомкнул губы - мешали бинты,
покрывавшие все лицо. - Уже скоро ведь субтропики начнутся...

- Да, ну да... - сказала девочка, и ее глаза вдруг стали печальными.

- Связались с Накатой и Юкинагой?

- Пока нет...

- Нет еще... Ничего, наверное, скоро свяжемся... - сказал Онодэра. -
Ведь все равно встретимся, как только прибудем на Таити... А знаешь, как
хорошо на Таити!.. Правда, там еще жарче...

Лицо девочки исчезло из поля зрения Онодэры. Опять задремав, он вдруг
почувствовал на лбу что-то холодное.

- Ох, как хорошо стало... - пробормотал он. - Стало прохладно...

Онодэра снова увидел ее лицо. Большие глаза были полны слез.

Неожиданно прояснилась память. Вулканы... извержения... вертолеты...
Рэйко... (Рэйко?)... Снег... землетрясение... рассыпающиеся горы...
раскаленный пепел, вулканические бомбы... а сверху течет лава, багровая
тяжелая лава...

Да, ведь... - спохватился Онодэра и спросил:

- Япония уже затонула?

- Право, не знаю, но...

- Все равно... затонет... - пробормотал Онодэра. - Нет, уже затонула,
наверное...

Он закрыл глаза, что-то горькое подступило к горлу, веки стали влажными
от слез.

- Спи... - сказала девочка, вытирая слезы прохладным и нежным пальцем.
- Тебе надо много спать...

- Да, буду спать... - кротко, как ребенок, сказал Онодэра. - Но мне
жарко... Все тело жжет. А ты кто?

- Забыл, да? - она грустно улыбнулась. - Я же твоя жена...

Жена? - подумал Онодэра, вновь ощущая нестерпимый жар. Странно...
Какая-то тут ошибка. Моя жена... ведь погибла... под вулканическим
пеплом... Жена, ладно уж...

- Не можешь заснуть?

- Расскажи мне что-нибудь, - просительно произнес Онодэра. - Да,
расскажи... лучше сказку, чем песню... я всегда... давно еще засыпал под
сказку...

- Рассказать... - она озабоченно склонила голову. - Что же рассказать?

- Все равно... можно и печальное что-нибудь...

- Даже не знаю... - сказала девочка, ложась с ним рядом, но стараясь не
касаться его целиком забинтованного тела. - Вот моя бабушка... Она была
родом с острова Хатидзе, с островов Идзу... Она вышла замуж и приехала в
Токио... Но моя родина с материнской стороны на острове Хатидзе... Бабушка
была большой мастерицей - ткачихой, знаешь хатидзесские ткани? Так вот,
она убежала из дому с молодым человеком... Но бабушка всю жизнь тосковала
по Хатидзе, и, когда она умерла, ее прах погребли на Хатидзе. А я, когда
была маленькой, несколько раз ездила на Хатидзе, на ее могилу... Не
интересно?

- Нет, нет, продолжай... - сказал Онодэра.

- На острове Хатидзе есть одна легенда - "Сказ про Танабу", страшная,
грустная и печальная история... В стародавние времена случилось на Хатидзе
землетрясение, а потом цунами. Все жители погибли... Спаслась только одна
женщина, Танаба. Она ухватилась за весло, и ее прибило волной к берегу,
прямо к пещере. Это было очень давно, видно, в те времена суда еще не
ходили на Хатидзе... И пришлось Танабе жить совсем одной в пещере на
вымершем острове... Но эта женщина, Танаба, тогда была беременной... Она
все больше полнела и вскоре в муках родила младенца. А младенец был
мальчик... Танаба сама привела себя в порядок после родов, дала младенцу
грудь и начала его растить... Я думаю, ей стало гораздо тяжелее жить,
когда у нее появился ребенок... Но все равно Танаба его вырастила...
Мальчик вырос и превратился в прекрасного юношу. Однажды вечером Танаба
позвала сына и рассказала ему, как погибли все островитяне и как она
осталась совсем одна с ребенком во чреве. Потом она сказала: "Нам с тобой
придется сделать так, чтобы на этом острове вновь были люди. Ты подаришь
мне ребенка, и я тебе рожу сестру, потом ты на ней женишься и народишь
детей..." И она родила девочку... А сын ее женился на сестре, и их потомки
размножились... Говорят, они и есть нынешние островитяне...

Пылая в жару, Онодэра раскручивал клубок воспоминаний. Танаба... остров
Хатидзе... острова Бонин... холодное, мрачное морское дно...

- Какая-то жуткая, страшная история, правда? Когда я ее в первый раз
услышала, маленькой еще, мне стало нехорошо... И очень грустно. Могила
Танабы и сейчас... нет, совсем еще недавно ее могила была на Хатидзе у
обочины дороги... Это груда крупной гальки с побережья острова, вся
заросшая мхом... Кажется, никакой надписи нет... Маленькая такая
могилка... и солнце играет на гальке... И ничего страшного нет, и посидеть
у этой могилы даже приятно... Но там, в глубине... грустное, грустное... и
страшное...

Девочка вздохнула, склонила голову.

- Знаешь, я ведь в детстве еще слышала эту легенду и давно ее не
вспоминала. А теперь, после этого, вдруг вспомнила. С тех пор только и
думаю про Танабу... Поразительная женщина... А история - грустная,
страшная и даже противная... Но сейчас Танаба словно дает мне новые силы.
Ведь во мне тоже течет кровь островитян, пусть даже все погибнут, и я
останусь одна, я все равно буду жить. Рожу ребенка, безразлично от кого, и
выращу его. А если этот ребенок будет мальчиком, а муж мой куда-нибудь
исчезнет, рожу от мальчика ребенка...

Онодэра тихо дышал во сне. Девочка осторожно, чтобы не разбудить его,
спустилась на пол с качающегося спального места. Онодэра вдруг открыл
глаза.

- Качка какая...

- Да?.. - испуганно оглянулась девочка. - Болит?

- Ага... мы сейчас пересекаем Куросио южнее мыса Носима. Вот и качка...
- невнятно сказал Онодэра. - Да, до Гавайев еще долго... Гавайи, потом
Таити...

- Да, - сказала девочка дрогнувшим от слез голосом. - Ты уже потерпи и
постарайся уснуть...

На некоторое время Онодэра затих, но потом вдруг страшно ясно и
напряженно произнес:

- Япония уже затонула?

- Не знаю...

- Посмотри в иллюминатор. Еще должно быть видно.

Девочка как-то неохотно подошла к окну.

- Видно Японию?

- Нет...

- Неужели уже затонула... Даже дыма не видно?

- Ничего не видно...

Вскоре Онодэра мучительно задышал во сне.

Девушка - Масуко - забинтованной культей правой кисти вытерла слезы.