кинулись его догонять, им тоже хотелось удачи. Не разбирая дороги, Глокен
налетел на Баумгартнеров и сразу за ними на семейство Лутц. Миссис Лутц
тотчас же снова проявила себя как истинная мать и воспитательница: в
мгновение ока дала Рику подножку, так что он с размаху растянулся на земле,
ухватила Рэк за плечо, закатила ей отличную увесистую затрещину и сурово
сказала Глокену:
заполонили танцоры, хозяйка не в силах была за каждым уследить, не могла их
выгнать, они ничего не слушали; наконец Лола, чтобы отвлечь ее внимание,
бесконечно торгуясь, сыпля словами как горохом и всячески высказывая
презрение к столь жалкому товару, взяла у нее крошечную пестро расшитую
кисейную косыночку, отороченную кружевом, и выложила деньги. Тем временем
дети вернулись на свой сторожевой пост; доведенная до отчаяния хозяйка,
которую оттеснили куда-то в угол, закричала, чтобы все убирались вон. И пока
Лола расплачивалась и хозяйка отсчитывала ей сдачу, остальные толпой
повалили на улицу - и со стороны сразу бросалось в глаза, что у каждого в
самых неподходящих местах под одеждой проступали какие-то бугры и комки, а у
Ампаро из-под черной шали свисал бахромчатый угол другой, белоснежной.
который волокла унылая костлявая кляча. Сперва в эту повозку взгромоздились
женщины и дети; Маноло, Пепе и Тито уселись на подножках, а Панчо
примостился рядом с кучером.
шестерых, а вас десять; вы мне заплатите за десятерых. Я беру плату с
каждого пассажира.
Тут Лола заправляет, забыл? Поехали... - и спросил кучера, который тем
временем, кажется, уснул вместе со своей конягой: - Сколько тебе?
и самообладанием, какие дает только опыт, многолетняя привычка к людскому
коварству. - Сейчас, - повторил он и, не трогая вожжей, протянул ладонь
горстью, - пускай тот, у кого есть деньги, положит их, куда следует.
здешние удовольствия, в том числе и сладкие, крепкие местные вина, которые
так веселят и успокаивают душу. Баумгартнер выпил стаканчика два-три лишних,
да еще купил бутылку мальвазии, пообещав жене, что это ему будет вместо
коньяка. Теперь, после неожиданного столкновения, миссис Баумгартнер
сказала, что такова, видно, их злая судьба - нигде нет ни минуты покоя от
этих негодяев танцоров: просто отравляют жизнь, и, видно, так будет до конца
плаванья...
тоже, - напомнил Лутц.
Баумгартнер.
всякую надежду, - но мы вправе рассчитывать хотя бы на пристойную
обстановку. Если бы на свете существовала хоть какая-то справедливость, этих
скотов (она дернула подбородком в сторону тяжело удаляющейся старой
колымаги, из которой торчало множество голов, будто из перенаселенного
птичьего гнезда) надо было оставить в здешней тюрьме...
в чем не виновата, просто несчастная дама очень больна, и у нее не хватает
сил переносить страдания без помощи лекарств...
довода не нахожу в ее защиту. Но все равно, по-моему, это несправедливо, что
она понесет наказание - пускай даже заслуженное, - когда гораздо худшие
преступники выходят сухими из воды... Но чего еще можно ждать на этом свете?
фрау Лутц (конечно, она его выручила, но ведь и выставила на посмешище), и
перевел разговор с отвлеченных рассуждений к фактам.
лотерею затеяли!.. а эти дети, маленькие чудовища, украли жемчуг графини и
кинули за борт...
настоящий жемчуг, неизвестно даже, может быть, они выбросили не ее ожерелье,
а просто какие-то бусы...
всяком случае, у него неважное зрение. Он не может в точности знать, что
произошло, когда эти дети столкнулись с нами на палубе... А я все видела, и
я точно знаю, это было жемчужное ожерелье с бриллиантовой застежкой, и эти
выродки его украли, и девчонка швырнула его в воду. Только и всего, -
язвительно сказала она. - Всего-навсего. Такие пустяки, разумеется, никого
не волнуют, не следует беспокоиться из-за такой мелочи...
пускай знает, что он ею недоволен:
полагает, что нет мелких прегрешений, каждое по меньшей мере стоит виселицы;
не упомню случая, когда она бы проглядела малейший чей-нибудь недостаток,
кроме своих собственных, и бесполезно объяснять ей, что нельзя судить по
наружности, по внешним обстоятельствам - даже в простейших случаях они еще
не могут служить серьезной уликой...
не так ли?
родителей и почти не слушала, что они говорят, но тут вздрогнула и мгновенно
отозвалась:
редкость, ведь неспециалисты обычно совсем не разбираются в великих
принципах, определяющих цену свидетельских показаний, а это в
судопроизводстве основа основ... Поздравляю вас! Вы, наверно, когда-то
готовились на адвоката?
бывала их помощь. Они давали мне хорошие советы.
остаться свидетелем грабежа и разоблачить танцоров, и пускай бы их у него на
глазах арестовали и потащили в juzgado {Участок, каталажка (исп.).}, - а он,
чем бы повести себя как герой, малодушно сбежал. И даже допустил, чтобы фрау
Лутц его защищала от детей... от детей, какое унижение! А потом он видел,
как та банда удалилась с добычей, и другие тоже видели, но только смотрели и
попусту болтали языками, и никто даже не заикнулся о том, что ведь и они
виноваты, они - сообщники...
ко всем сразу, и каждый по-своему посмотрел на него свысока.
кражи смотрим сквозь пальцы: что потеряешь на одном посетителе, наверстаешь
на другом. У нас в бюджете есть особая статья: замена мелочей, которые легко
унести... вы не поверите, что за барахольщики эти туристы, даже самые
почтенные с виду, - льстятся на всякую безделушку, сущие сороки. Так что я
не отношусь к этому серьезно...
накануне, наплывали большие темные тучи. Остальные тоже стали смотреть на
часы, и миссис Баумгартнер сказала:
лицах отразилось смущение, каждому стало неловко перед остальными; порядком
напуганные, они окликнули коляску и с неожиданной торжественностью подкатили
к самому подножью трапа - матросы и впрямь уже готовились его поднять. В
последнюю минуту, еле переводя дух, вся компания поднялась на корабль и
присоединилась к остальным пассажирам, которые уже высыпали к борту
полюбоваться суматохой отплытия. Поговаривали, что в открытом море
разгуливается волнение. Оркестр заиграл "Прощай, мой маленький гвардеец", и
сирийцы, которые кишели на пристани, пытаясь всучить туристам овчинные
коврики и опиум, стали расходиться.
отдаляясь, опять хорошел, как хорош показался издали впервые, а тем временем
у борта стеснилась испанская труппа и в настороженном молчании не сводила
глаз с какой-то женщины на берегу: женщина в отчаянии рыдала и, потрясая
кулаками, выкрикивала яростные обвинения и проклятия верхней палубе
отходящего корабля. Один из патрульных национальных гвардейцев, грозного
вида верзила, оставил своего напарника и пошел унимать неприличный
беспорядок. Взял женщину за плечи, повернул и торопливо повел подальше от
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Конан-Дойль Артур
Березин Федор
Корнев Павел