Чтение 104–й страницы книги ~Икона~

зале, где стояли троны, украшенные драгоценными камнями и слоновой костью.
Трон, на котором короновался Иван Грозный, стоял в нескольких футах слева от
него, а за ним - трон Бориса Годунова. Монк, конечно, этого не знал.

Человек, находящийся в зале, явно долго бежал, потому что после остановки
под деревьями, где он отдохнул, Монк дышал ровно и размеренно, а где-то
впереди слышалось хриплое дыхание Гришина, жадно хватавшего воздух.

Высоко подняв над головой руку, Монк постучал стволом своего пистолета по
стеклу. Он увидел в темноте яркую вспышку и тотчас же выстрелил в ответ. Над
его головой зазвенело разбитое стекло, а с трона царя Алексея, в который
попала пуля Гришина, посыпались бриллианты.

Очевидно, пуля Монка почти попала в цель, потому что Гришин повернулся и
побежал в следующий зал, который - Монк этого не знал, а Гришин, должно
быть, забыл - был последним, тупиковым. В этом зале стояли старинные кареты.

Услышав шаги впереди себя, Монк быстро побежал за Гришиным, чтобы тот не
успел найти удобную позицию. Вбежав в последний зал, Монк нырнул за богато
украшенную карету семнадцатого века, на четырех колесах и с позолоченным
орнаментом. Наконец-то кареты давали возможность укрыться, но они прятали и
Гришина. Каждая карета стояла на возвышении, отгороженная от публики не
стеклом, а шнурами, протянутыми между вертикальными стойками.

Он выглянул из-за кареты, подаренной в 1600 году Елизаветой Первой
Английской Борису Годунову, и попытался обнаружить местонахождение своего
врага, но зал был погружен в полный мрак, и очертания карет едва можно было
различить.

Пока он наблюдал, облака за узкими окнами разошлись и в зал проскользнул
луч лунного света. Окна были зарешечены, к тому же с двойными рамами,
поэтому проникший луч оказался очень слабым.

И все же что-то блеснуло. Крошечная точка в темноте где-то позади резного
позолоченного колеса кареты королевы Елизаветы.

Монк постарался вспомнить, чему учил его мистер Симе в замке Форбс:
"Двумя руками, парень, и держи крепко. Забудь героев вестернов. Сказки!"

Монк, держа "зауэр" двумя руками, поднял его и навел мушку на точку на
четыре дюйма выше светлого блика. "Дыши медленно, держи крепко, стреляй".

Пуля прошла между спицами колеса и попала во что-то позади него. Когда
замерло эхо выстрела и в ушах перестало звенеть, он услышал, как что-то
тяжелое со стуком свалилось на пол.

Это могло быть уловкой. Он подождал пять минут и затем увидел, что темный
контур на полу у кареты не шевелится. Передвигаясь с большой осторожностью
за старинными экипажами, он подбирался все ближе, пока не увидел туловище и
голову человека, лежащего на полу лицом вниз. Только теперь он подошел с
пистолетом наготове и перевернул тело.

Полковник Анатолий Гришин получил единственную пулю в голову, чуть выше
левого глаза. Как бы сказал мистер Симе, "это задержало их немного". Джейсон
Монк смотрел на человека, которого ненавидел, но ничего не чувствовал. Это
сделано, потому что должно было быть сделано.

Опустив в карман свой пистолет, он наклонился, взял левую руку убитого и
что-то снял с его пальца.

Маленький предмет лежал на ладони Монка; необработанное американское
серебро, которое когда-то блестело при лунном свете, светящаяся бирюза,
добытая в горах индейцами навахо. Кольцо, привезенное с гор его собственной
страны, подаренное на скамье в Ялте смелому человеку и сорванное с пальца
трупа во дворе Лефортовской тюрьмы.

Положив кольцо в карман, он повернулся и пошел к своей машине. Битва за
Москву завершилась.