ближайший аэродром и покрутить в воздухе на вертолете или самолете, чтоб я,
дурак, думал, будто они меня из Майами в Голливуд увезли? Зачем? А хрен их,
штирлицев, знает - работа у них такая. Не обведешь - не проживешь".
банкет готовит... Слушай! Поехали к нам. Успеешь ты в свой детдом и в
военкомат. Отдохни! У нас клево! Речка, лес, рыбалка. И всего полчаса на
электричке, вон, как раз проезжаем!
проедешь чуть, а не понравится у нас - минут двадцать, и ты в Кунцеве.
хлопали по плечам и орали. Пара милиционеров, прохаживавшихся по перрону, не
обращала на это внимания. Они сами, судя по рожам, недавно отслужили
срочную, и все это дело вполне понимали. Военный патруль тоже скромно
посматривал в противоположную сторону: шум был, а драки не было...
которого все называли Лосенком. Я уж не помню, с каких рыжиков он решил
ехать с нами. Вообще-то Лосенка звали Юрой, но это имя для него употребляли
очень редко.
орал, что можно не брать, но я уперся и купил всем троим билеты. Потом через
подземный переход прошли на самую дальнюю, у забора, платформу. Здесь купили
- опять же за мой счет, три мороженых по 19 копеек в хрустящих вафельных
стаканчиках и, пошучивая насчет "вафель", схрупали все за пару-тройку минут.
На платформе толпился в основном всякий дачный люд: с рюкзаками, пакетами,
авоськами. Все было такое привычное, свое, родное, бестолковое...
парадку, на мне был линялый комбез, да и загорел я, само собой, куда чернее
- как-никак всего месяц, как с Антильских островов вернулся... Смешно, но я
уже начал сомневаться в этом. Может, мне все это дело во сне показали? И
придумал я себе этого Брауна с невероятными приключениями... Я прикинул, что
сейчас, если бы я взялся рассказывать Игорю и Лосенку про свои похождения,
то под бутылку они бы с радостью все выслушали с интересом, а потом сказали:
"Ну, здоров врать!" И были бы правы. Я сам бы ни за что не поверил.
много. Проехали с десяток остановок...
На соседних лавочках разговаривали четверо, одетые в необычную по тем
временам форму с кепками-ушанками на головах, с выгоревшими до желтизны ХБ
погонами-хлястиками, широких мятых брюках и в ботинках. Они тоже были
выпивши, но говорили как-то вполголоса, а один все пытался подобрать на
гитаре какую-то незнакомую песню.
его не услышали. - Воевали! Может, где-то пару раз пальнули в них, а уже
куда там - ветераны!
у меня начали выпрыгивать из памяти разные эпизоды, словно бы кадры из
фильмов. Их для меня "отсняли" глаза Дика Брауна да и мои собственные тоже,
которыми пользовался Браун на Хайди. То рядовой - по-ихнему "приват" - Брайт
с дырявой головой, то разорванный в клочья Комиссар, то Камикадзе,
обугленный, как головешка. А наша с Киской атака на научный центр? Сколько
мы тогда уложили?
мужика тянулся неровный розовый шрам со следами швов. Ему вряд ли было
больше лет, чем мне, если, конечно, считать, сколько лет прожило мое тело.
нравится? Хошь, такую же обеспечу?
остынь, а? Сегодня день нормальный...
вылупиться...
знают...
его за ремень и усадил на место.
на хвост и остальным. Тот самый парень, который осаживал шрамоватого, встал
и не спеша подошел к нам.
тамбур пройдем, потолкуем?
был, не дожидаясь выхода в тамбур, показать, чему его в ВДВ учили. А у этих
ребят тоже синели тельняшки в вороте хэбэ и, кроме того, злости накопилось
на десятерых.
Сидели тут, падлы, спортом занимались! Ты видел, как человека миной
разносит?
на четверо довольно много, - срочно потеснился.
драки - это не идти в тамбур, потому что "афганцы" тоже не хотят драться на
людях. Вряд ли, конечно, кто-либо взялся бы нас растаскивать, но все-таки
как-то неудобно - свидетелей много.
Отчего-то он прицелился на меня, хотя, честно сказать, один на один ему было
нечего ловить. Разве что на злости бы выехал. Второй, тот самый, что
предложил выйти, был поспокойнее. Но этот, судя по темным следам от лычек на
выгоревших погонах, - старший сержант, был крепкий вол-чара. Пожалуй, по
первой прикидке, мне его даже в паре с Игорем не удалось бы одолеть. Метр
девяносто, лобастый, со здоровыми кулаками и длинными ручищами, без особых
мышц, он был наверняка способен наносить режущие, хлесткие удары. Попадет в
челюсть снизу - секунд на десять можешь отдохнуть. На костяшках кулаков
просматривались мозоли - стало быть, в карате он кое-что смыслит.
вровень с Игорем. А у нас третьим был Лосенок, который казался слишком
малорослым для такого серьезного разговора.
грудки. Не дожидаясь, пока он влепит мне по носу, я дал ему по рукам и
оттолкнул:
мужик заорал:
следами от лычек, махнул, но я успел отшатнуться, и он достал меня только
вскользь, по уху.
тот вмочил ему справа здорового крючка. Шрамоватый Андрюха хотел добавить
слева, но носом налетел на мой кулак и умылся красными соплями, плюс
собственным клыком разорвал себе губу. Третий и четвертый "афганцы" одним
махом перелетели через спинку сиденья в наш отсек и тут же сшибли на пол
Лосенка. Я отскочил дальше в проход, потому что угодить в "пятый угол" мне
как-то не улыбалось.
Верзила-сержант, пнув пару раз под дых нокаутированного Игоря, рванул на
меня, не глядя на своего корешка Андрюху, который, разбрызгивая капли крови
из разбитого носа и разорванной губы, фигачил Игоря по ребрам. В общем, я
хорошо представлял, что будет дальше. Вся логика детдомовских драк и
школьных тоже, а уж тем более уличных говорила "Беги, Коля!" Верзила,
бесспорно, мог отметелить меня и один. В нем было под сто кило, и он хорошо
знал все, чем я мог ему ответить. К тому же я слишком долго валялся в
американских клиниках. Тренированности поубавилось. Поскольку трое остальных
уже заканчивали топтать Игоря и Лосенка, то мне они тоже неплохо добавили
бы. Месяц в больнице - самое слабое, на что я мог рассчитывать. Но тут,
будто бы через невидимые наушники, мне кто-то рявкнул в ухо:
Но зато все увидели, что было дальше. Кроме меня
Какая-то дьявольская сила придала моему телу немыслимую реакцию,
сверхвысокую подвижность и ударную мощь на порядок выше, чем я имел в лучшие
времена.
плашмя, будто получив пулю в лоб. Такой прием я видел, даже отрабатывал,
наверно, но никогда в реальности не применял. Андрюха со шрамом, весь
измазанный в собственной крови, перепрыгнув через Игоря, с отчаянной силой
боднул меня головой в живот. Это была сила побольше, чем удар у нашего
ротного, от которого надо было минут десять восстанавливать дыхание. Однако
за какую-то долю секунды та страшная сила, которую мне кто-то передавал,
превратила брюшной пресс в нечто твердокаменное. С тем же успехом Андрюха
мог боднуть головой парапет на набережной. От удара он завалился набок и
остался лежать. Игорь, размазывая по лицу кровь (ему тоже успели нос
расквасить), отполз в сторону, потому что те, что пинали сжавшегося в ком
Лосенка, разом сунулись ко мне и очутились на полу. Я не помню, как сшиб их!
Слишком быстро были нанесены эти удары.
Корнев Павел
Русанов Владислав
Конан-Дойль Артур
Доценко Виктор
Конан-Дойль Артур
Перумов Ник