Чтение 104–й страницы книги ~Рубеж~

- Но если тебя нет, как ты смог прийти?

Широкая крепкая ладонь ерошит волосы под серебряным обручем.
В золотистых глазах - веселые чортики.

- Ты же сама говоришь: это сон. А во сне нет времени. Сон -
вне рубежей, вне Сосудов. Я не снюсь - я просто заглянул в твой сон.
Извини, если не вовремя!

- Вовремя!..

Ярина огляделась. Странный сон! Все те же стены, грязный
влажный пол, скорчившаяся фигура в дальнем углу. Лишь она - другая.
Сильная, здоровая, и даже ее лицо...

Но думать о таком не было времени. Сон сейчас кончится...

- Спасибо! Как тебя зовут?

Он задумался, совсем по-детски надул губы:

- Никак! Пока - никак, Ирина! Столько родичей - и хоть бы кто
имя дал! Но скоро меня будут звать Денница.

- Как? - растерялась она.

- Денница. Несущий Свет.

Непривычное имя отозвалось странным эхом. Несущий Свет...
Кажется, она что-то слыхала. То ли батька рассказывал, то ли Хведир
обмолвился.

- Не удивляйся! Одно и то же имя звучит по-разному, но
остается Именем. Ты - Ирина, а значит - Несущая Мир. Мы с тобой почти
тезки.

Несущая Мир... Неужели правда? Ярина хотела переспросить, но
тот, чья рука была тверда, вновь улыбнулся и покачал головой.

- Не сейчас. Скоро. Жаль, что пока я могу помочь тебе только
во сне. Но тот, кто еще будет мною, - он постарается. Он - славный
парень! До встречи, Несущая Мир!

Лиловый плащ дрогнул, словно от порыва невидимого ветра,
сердце сжалось нежданной болью...

...Отозвавшейся во всем теле - избитом, окровавленном. Ярина
застонала, с трудом открыла глаза. Да, уже утро. Грязная солома,
ржавое железо на окровавленных запястьях, пустой кувшин, перевернутая
миска...

Девушка попыталась привстать, но сил не было. Из угла
донеслось знакомое тявканье. Ее соседка, стоя на четвереньках, жадно
вылизывала миску.

Ярина вновь закрыла глаза. Ничего не случилось, просто ей
приснился сон, странный сон о странном парне со странным именем. О
Том, Кто Спасает.

И вдруг она поняла - ясно и четко, словно кто-то неведомый
записал это черной уставной вязью по желтой гамбургской бумаге.
Случилось. Случилось!

Чортов ублюдок, младший сын вдовы Киричихи

Моя рубашечка стала совсем тесная. И штаники тоже. Красивый
человек который всюду ходит за мной, сказал, что я быстро расту. Я
сказал, что это не я расту, а рубашечка уменьшается. Он очень смеялся.
Тогда я сказал что на это можно смотреть по-разному. Если сравнивать
со мной, то рубашечка и штаники в самом деле уменьшились. Он перестал
смеяться.

Ирине Логпновне Загаржецкой очень плохо. Я сказал злой тетке.
Злая тетка просила помочь Ирине Логиновне Загаржецкой. Я сказал, что
могу помочь, если вырасту. Но я не умею так быстро расти. Надо найти
пленочку за которой она сидит.

Мальчик по имени Княжич Тор спросил, как меня зовут. Я не
знаю.

Сегодня со мной говорили бабочки. Я сказал об этом дядьке
Князю, но он не поверил. Тогда я сказал братику. Но братик сегодня
смешной. Он всегда бывает смешной, когда ставит на стол большой
кувшин. Я сказал ему, что там нет ни одной смыслы.

Ярина Загаржецка, сотникова дочка

Теперь она уже не стояла - висела на руках у дюжих сердюков.
Свет по-прежнему резал глаза, и лица всех троих - писаря, гриба-
поганки и равнодушного ко всему пана Иллу расплывались, затягивались
золотистой дымкой.

Во рту было сухо и горько. Ей даже не дали выпить воды.

- Вы имели некоторый термин... время для обдумывания своих
ответов. Внушение, которое вы получили... которому вы подверглись...
является вполне достаточным... убедительным. Прошу начать излагать...
сообщать.

Голос "гишпанца" звучал по-прежнему брезгливо, с легким
презрением. И не поймешь, к чему - то ли к ней, то ли все-таки к тому,
что здесь происходит.

- Мы вас слушаем... внимаем.

Молчать? Ярина вздохнула. Молчать - страшно. Это не сон, в
этих стенах не блеснет Денница, не протянет теплую крепкую ладонь.

- Повторяю... говорю опять. Мы вас слушаем!

Невидимый толмач по-прежнему справлялся с немалым Трудом. Не
оттого ли, что сам пан Иллу еле выцеживал слова?

Следовало молчать. Когда-то отец рассказывал, что в полоне
опаснее всего - заговорить, показать слабость. Молчишь - умрешь
быстро. Заговоришь - смерть будет медленной, долгой.

- Я хочу знать... - Ярина с трудом справилась с нахлынувшей
болью, подняла налитую свинцом голову. - Я хочу знать, пан прокурор,
чего еще желает ведать кнеж Сагорский. И от того ответ мой сугубо
зависеть будет!

Таких слов здесь не ждали. Писарь тревожно заворочался,
покосился на пана Иллу, гриб-поганка подскочил, сунул длинный нос в
прокуророво ухо. Еще бы! В том и штука, в том и лихость допросная:
вопросы задавать нежданные, чтобы сразу - в поддых, не разогнуться.
Однако "гишпанец" лишь плечом дернул, от старикашки отстраняясь. На
писаря, что тоже шептать полез, и глядеть не стал.

- Ваше желание, госпожа Загаржецка, является законным. Его
Светлость князь Сагор ведать... знать желает следующее. Первое: в чем
состоял обряд, о котором мы с вами имели беседу в предыдущий раз.
Второе: Его Светлость желает получить подробную информацию...
подробные сведения о стране, называемой Войско Запорожское, а также о
соседях упомянутой страны с рассказом о структуре управления,
финансовой... денежной системе, дорогах, крепостях и вооруженных
силах.

Почему-то Ярина не удивилась. А если и удивилась, то самую
малость. Что обряд сатанинский кнежу не для ученых штудий требуется,
то сразу она поняла. А коль через Рубеж треклятый переходить, то с
миром ли? Вроде бы и нечего черкасам кнежских сердюков страшиться - ни
гармат у тех, ни рушниц, - да на войне всякое бывает. Дороги,
крепости, войска!

Ну уж нет! И еще поняла - неспроста пан Иллу про все это
поведал. Словно бы подсказывал, совет давал. А если так...

- То пан прокурор должен понимать, - девушка вздохнула,
собирая остаток сил. - Расспросы такие пленным предлагать мочно. Между
державой же кнежа Сагорского и Войском Запорожским войны отнюдь нет, а
посему отвечать на них воли моей не будет. Тако же требую я, дабы пан
державный прокурор Иллу озаботился обвинение мне предъявить, по какому
я банована. Ежели же такового отнюдь нет, то требую освобождения и
должной сатисфакции, как и водится в державах просвещенных, к
варварству не склонных!

Сказала - и чуть не задохнулась. Не черкасское дело словеса
вить, но тут даже краснобай Хведир остался бы ею доволен. Жаль только,
не услышит!

Ярина ждала ответа, но пан Иллу не спешил. Наконец медленно
встал, дернул щекой:

- Вон! Все вон!

В голосе уже не было скуки. "Гишпанец" гневался. И, дивное
дело! - кажется, вовсе не на ее упрямство.

Сердюки послушались сразу - затопали сапожищами к двери.
Писарь недоуменно моргнул, потоптался на месте, но затем последовал за
ними. Старикашка же явно не спешил уходить.

- Я сказал - вон! Оставьте меня с нею! Крик сорвал гриба-
поганку с места. Пан Иллу поморщился, рука заскользила по столу, по
богатой скатерти, нащупала глиняный кубок, за ним - кувшин. Забулькала
вода.

Ярина ждала. Стоять не было мочи, опустилась на скамью -
боком, лишь бы не упасть. Понимала - не освободят и в суд законный не
отправят.

Тогда что?

"Гишпанец" обернулся, поглядел на закрывшуюся дверь, потер
щеку.

- Госпожа Загаржецка! Я должен... обязан изложить вам
некоторые неизвестные вам факты... обстоятельства.

Пан Иллу вновь поморщился, словно не говорил, а уксус хлебал.

- Сведения, которые желает получить от вас Его Светлость,
требуются не для оккупации... захвата вашей страны. Речь о другом.
Незаконный... несанкционированный переход господина Мацапуры через
Рубеж каким-то образом нарушил его функционирование... существование.
Более того, вероятна угроза нашему миру... Сосуду... реальности.

То ли невидимый толмач окончательно сбился, то ли у самого
пана прокурора со словами вышла заминка. Ярина даже головой помотала,
понять пытаясь. Что же это за Рубеж такой? Хоть бы объяснили!

- Его Светлость, как глава государства, обязан предусмотреть
возможность эвакуации... вывоза населения из нашей реальности...