- Только законченный болван может запихать себе в рот стекдяшку и после
этого скалиться! Отвечай, старый ловчила, ты замешан в этом деле?! - Он
ударил себя в грудь кулаком.
- Ничего себе стекляшка! - обиделся Бронкс, спрыгнул с текинца и упер
руки в бока. - Я заплатил за этот бриллиант больше монет, чем ты их
заработал за всю жизнь! Погляди, олух, какая чистота! сколько карат! Не-ет,
ты ничего не понимаешь, Гуг! - Ослепительный камешек в его переднем зубе
отражал всю Вселенную, горел всеми гранями.- Ты лучше ответь, куда подевал
Ивана?!
Гуг Хлодрик как-то сразу обмяк. Он вяло стащил с руки возвратник, бросил
его в сено. Он понял, что орать на Бронкса дело бесполезное и пустое, что
вообще поздно кулаками размахивать - назад пути нету! Сейчас за тысячи
световых лет отсюда, в подводных рудниках проклятой Гиргеи убивают его
корешей, там Ливочка, там Ваня, там карлик Цай, там Кеша Мочила, там тысячи
вооруженных до зубов охранников-карателей. А он здесь, в гостях у этого
пенсионера, на конюшне, в самом безопасном местечке во всей огромной
Вселенной. Гуг готов был убить Ивана за его проделку - это надо же так
подставить! Что теперь скажут ребята, что скажет Лива!!! Он навсегда
останется для них трусом, беглецом, шкурником! Позор! Только пришел в себя
после Параданга, и на тебе, получай подарочек!
Дил Бронкс перестал кричать и возмущаться, подошел к Гугу, хлопнул его по
плечу, обнял.
- Радуйся, что выбрался из этого ада, - сказал он тихо и прочувственно, -
а за упокой души Ванюшиной мы Богу свечку поставим. Он искал смерти. Он ее
нашел. Господь ему судья!
Кеша ходил по кругу и прощупывал стены пещерки, простукивал. Затея была
безнадежная. Иван сидел перед потухшим экраном и ковырялся в Гуговом мешке.
Он его вывел наружу через заспинный фильтратор скафандра - чего прятать,
все равно отнимут. Никто из них не знал, сколько им отведено времени. Кеша
нервничал, ему хотелось поскорее увидеть воочию обидчиков-недругов. А Иван
ощущал, что с напарником что-то случилось, какой-то он стал не такой,
чего-то в нем не хватает ... Нервы. Все проклятые нервы!
- Это нам не понадобится, - приговаривал он, откладывая шнур-поисковик,
свившийся в мешке змеей.
Шнур был полуживой, самопрограммирующийся, в обычных десантных комплектах
таких не водилось. И вообще, Иван привык доверять проверенным вещам. А в
Гуговом мешке все было каким-то несерьезным. Шарики-врачеватели? Ну и поди,
доверься им - может, они тебя так вылечат, что доктора уже никогда не
понадобятся. Лучше бы Гуг засунул в свой мешок пару лучеметов усиленного
боя! А это что? Это штуки непонятные - гранулы-зародыши, с ними лучше не
связываться, кто знает, что может вылупиться из такой вот черненькой
гранулки? Может, стеноход, который по размерам вдвое больше этой пещеры, а
может, какой-нибудь птеродактиль, которые тебя же и сожрет вместе со
скафом! Иван рассовал мелочь по клапанам-фильтрам. Подползший было шнур
отпихнул ногой - нечего мешаться! Достал гипносферу. Вещь отменная. Но на
шлем ее не натянешь, под шлем не пропихнешь. Да и объекта подавления нет.
Сейчас хоть одну бы сигма-пушку, тогда можно б было поглядеть, что у них за
экранчиком. - Да не мешайся ты!
Кеша присел на корточки, протянул свой протез к шнуру-поисковику. Пощупал
недоверчиво.
- Забавная штуковина. Будто живой!
- Он и есть живой. Ему б только по щелям лазить. Выбрось к чертовой
матери!
- Некуда выбрасывать, Иван, - сказал Кеша. И намотал шнур на руку.
Тот быстрой змейкой скользнул по скафандру, упал на землю, пополз в
противоположную от экрана сторону. И Кеша неожиданно опустился на колени,
потом лег на живот прижался щитком к изъеденной породе.
- Чуешь?
- Что?
- Она дрожит!
- Да кто дрожит-то?!
- Земля.
Иван покачал головой. Земля, видите ли, дрожит у них под ногами. Какая
тут, к дьяволу, земля, тут порода - на сотни миль одна местами дырявая,
местами спрессованная до огромной плотности порода. Чего ей дрожать?!
- Мы движемся, - заявил Кеша, - то ли падаем, то ли поднимаемся. Это не
пещера, Иван, это навроде кабины лифта, точняк!
- А экран?
- Экран в стеночке. И камеры в стеночке. Они нас видят, не сумлевайся,
дорогой. Они нас теперь не упустят.
- А шнур где? - по инерции спросил Иван.
- Шнура нету, уполз, - доложил Кеша. - Вон там щелка была в мизинец, даже
меньше. Да не горюй ты о шнурке этом, было бы чего жалеть!
- Плевать мне на него, - согласился Иван. - Значит, поднимаемся?
- Ага. Или спускаемся, - голос у Кеши стал еще сипатей, будто он
последние сутки беспробудно, по-черному пил. - Тебе ведь все одно, что
вверх, что вниз - на Землю попадешь. Это меня они тут положат, эхе-хе!
Иван пристально поглядел Кеше в глаза.
- Сдается мне, что тебя так запросто не положишь, - проговорил он с
расстановкой, - и вообще, у тебя, милый друг, вид какой-то странный,
отсутствующий, будто ты и здесь, и еще где-то... Ты сам-то как?
- Нормально, - ответил Кеша. - Мозги отшибло и силенок поубавилось, но
это бывает. Ты чего это, меня подозреваешь в чем-то? Тогда говори, не
темни. Я темниловку не люблю, Ваня, я человек прямой!
Иван смутился. Тень на плетень наводит. Человека обидел. Нехорошо.
- Наверное, у меня у самого мозги отшибло, - примирительно сказал он,
отвернулся и вдруг ткнул пальцем в стенку: - Гляди-ка, выполз, голубчик!
Из крохотной, почти невидимой дырочки в стене, в совсем другом месте, в
полуметре от нижнего края экрана свисал конец шнура-поисковика.
- Шустрый! - удивился Кеша.
- Он прополз с той стороны, понял? - скороговоркой выпалил Иван. -
Значит, там есть пустоты, значит ...
- Значит, надо обождать. Не суетись.
Ветеран тридцатилетней аранайской войны и по совместительству
рецидивист-каторжник Иннокентий Булыгин медленно, с опаской подошел к
торчащему из стены концу поблескивающей змейки, потянул за хвостик. Его
дернуло, отбросило.
- Едрена тварь! - выругался Кеша. - С характером!
- Он что-то нащупал! - шепотом произнес Иван. - Не мешай!
- Нам в эдакую дырочку не пролезть.
- Будем долбить, резать! - Иван врубил локтевую пилу скафа, подошел к
стене, феррокорундовое острое жало вонзилось в породу, взвизгнуло. И Ивана
отбросило назад.
Будто током ударило. Но ведь через защитный слой скафа не могло так
ударить! Это была ерунда какая-то.
- Гляди-ка!
На конце змейки-шнура надувался крохотный зеленый шарик. Он становился
все больше и больше, он рос на глазах. Все это не могло быть случайностью.
Шнур-поисковик работал в каком-то непонятном режиме. Вот уже весь конец
раздулся в шар, вот он стал медленно вжиматься, вдавливаться в стену ...
Следующее произошло мгновенновспыхнуло, полыхнуло молнией в глаза, опала
какая-то серебристая пыльца, унеслись легкие клубы дыма, ударил в шлемофоны
странный шип.
- Дыра! - гулко выдохнул Кеша.
Но он ошибся, это была не дыра, это была труба диаметром почти в метр и
длиной метров в шесть-семь, именно труба- металлическая поблескивающая
знакомым блеском. Это был сам шнур, веожиданно раздувшийся, расширившийся,
пробивший им выход наружу, в темень, в мерцание смутных теней.
Теперь все зависело только от них.
Кеша сунулся в трубу. Но тут же застрял, отпрянул. В скафандрах там
делать было нечего. Труба рассчитывалась на человека, облаченного в лучшем
случае в десантный скаф-комбинезон. Анализаторы не работали. Оставалось
одно - рискнуть.
И Кеша рискнул.
- Была - не была! - сказал он уже с поднятым щитком-забралом.
Иван положил ему руку на плечо.
- Дышать можно?
- Хреновато, - ответил Кеша.
- Значит, можно, - заключил Иван. - Но мы останемся совсем без защиты. Мы
будем голые как слизняки.
- У меня там два парализатора, - не согласился Кеша. - Надо уматывать. Мы
на крючке, Иван!
- Ерунда! Скаф - это наша жизнь!
- Оставайся!
Кеша уже разваривал свой скаф внутренней микроиглой. Для него вопроса не
было - лучше голым, беззащитным в чужих подземельях, чем защищенным, но в
клетке.
Иван не мог решиться сразу, он не Кеша, он отвечает сейчас не только за
себя. Можно запороть все! Можно погубить настолько важное и большое дело,
что... лучше и не думать о последствиях. Эта пещера-лифт движется, видны
перемычки, видны трещины, пазы, ходы, слои породы. Ну выскочишь в ход,
выпрыгнешь в щель, а дальше?! В этих глубинах можно сдохнуть и за всю жизнь
никуда не выбраться.
Кто закачал в эти шахты кислород и зачем?! Кеша дышит, ровно дышит. Иван
поднял щиток. Воздух! Вонючий, разреженный, холодный, но - воздух! Надо
решиться. Он еще думал, а руки уже сами действовали..
Через минуту на земле лежали два огромных и уродливых скафа, совсем не