пифагорейцы - "плоскостями", поскольку они "считали фигуры (schCmata) и
величины причинами тепла и холода" (68 А 120).
никакому сомнению. И тем не менее атомизм все же оригинален. От пифагорейцев
он отличается учением об индивидууме, т.е. о такой единичности, которая сама
себя определяет. Этого у пифагорейцев не было.
элейцев, от которых никак нельзя отрывать атомизм в абсолютном виде. Не
только имеются сведения о том, что Левкипп - ученик Зенона (67 А 4 - 5; ср.
об отношении к Пармениду А 8), но Аристотель (67 А 7) и Симплиций (там же А
8) дают очень ясную картину зависимости атомизма от элейцев: они, попросту
говоря, разбили Единое Парменида на бесконечное количество неделимых частиц,
но оставили за ними все те свойства неделимости, неразрушимости,
бескачественности и внутренней неподвижности, каковые Парменид приписывал
своему Единому; а двигаться они стали только благодаря образовавшейся здесь
же пустоте. Другими словами, атомизм есть попросту принцип индивидуальности,
или, что то же, принцип множественности.
конечно, ошибались. Но они не ошибались в том, что атомизм при всей своей
оригинальности все же является моментом (правда, последним и самым зрелым во
всей классической натурфилософии). Страбон отнюдь не является настолько
глупым и неосведомленным в античных делах, чтобы его слова не принимать
всерьез. А он пишет (68 А 55): "Если же верить Посидонию, то и учение об
атомах является древним. Оно принадлежит Моху Сидонскому, жившему до
Троянских времен". Здесь важно отметить то, что в сознании очень
образованного, выдающегося представителя античной философии Посидония
атомизм отнюдь не был чем-то новым; это была для него типичная старая
философия на манер Гераклита или Парменида. Больше того, Страбон и Посидоний
в этом вопросе - отнюдь не единственные авторитеты. Можно привести,
например, мнение Секста Эмпирика. Он пишет в том же А 55: "Демокрит же и
Эпикур [выставляют] атомы, если только не следует считать это учение более
древним, именно, как говорит стоик Посидоний, идущим от некоего финикийца
Моха". Об этом Мохе упоминает и Диоген Лаэрций (там же).
отношениях с Платоном. За последние десятилетия появилось немало
обстоятельных работ, ставящих Платона и Демокрита в очень близкую связь103.
Но сейчас необходимо указать, что, прежде всего, уже Аристотель сближает
Демокрита (А 36) с Сократом в тенденции фиксировать "общие определения". У
Теофраста мы находим наиболее полное рассуждение, сопоставляющее Платона и
Демокрита, где Платону приписывается только то отличие от Демокрита, что он,
признавая вместе с последним самостоятельные субстанции, объяснял ими
человеческие ощущения. Демокрит же, наоборот, характер этих субстанций
связывал с субъективными ощущениями (А 135, Маков. 106)104. Нужно, впрочем,
сказать, что у Теофраста здесь порядочная путаница. Он то отказывает
вторичным качествам Демокрита в объективной основе, то признает ее для них.
Происходит это, вероятно, потому, что Теофраст плохо представляет себе
процесс появления у Демокрита нового качества из первоначальных атомов. Само
по себе вторичное чувственное качество, конечно, не имеет объективной опоры
в атомах и потому может считаться субъективным. На самом же деле вся
оригинальность субъективного вторичного качества только и возникает у
атомистов из воздействия атомов на органы чувств человека и основана на том,
что она не есть простая сумма атомных воздействий. Разница в этом отношении
с Платоном едва уловимая. Еще яснее пишет об этом Секст Эмпирик (68 А 59):
"Последователи Платона и Демокрита признавали истинным только
умопостигаемое. Но Демокрит думал так потому, что, по его мнению, в
основании природы не имеется ничего чувственного, так как все образуют
атомы, по природе лишенные всякого чувственного качества. Платон же думал
так потому, что, по его мнению, чувственное постоянно возникает, но никогда
не существует, потому что бытие течет подобно реке...". Таким образом, по
Сексту Эмпирику, Демокрит отличается от Платона только тем, что вводит свои
умопостигаемые атомы-сущности не в целях обоснования и познавания
алогической текучести вещей, но просто в виде основной онтологической
аксиомы.
на точке зрения чистого ума. Безусловным авторитетом в этом является
опять-таки Секст Эмпирик, который говорит (68 В 11): "В Правилах" он
[Демокрит] говорит о двух видах знания, об одном - при помощи чувственных
восприятий и о другом - при помощи рассуждения (dianoia). Из них знание при
помощи рассуждения он называет настоящим, приписывая ему достоверность для
суждения об истине, а знание при помощи чувственных восприятий он именует
ненастоящим ["темным" scotiC], лишая его постоянства в отношении
распознавания истинного". И, чтобы не было никаких сомнений, Секст Эмпирик в
дальнейшем прямо говорит: "Следовательно, и, по Демокриту, критерием
является разум (logos), который он называет "настоящим" познанием".
"Об уме", причем единственный сохранившийся фрагмент из этого последнего
гласит (В 2): "Ничто не происходит как попало, но все - из Логоса [Разума] и
в силу Необходимости". Едва ли это можно понимать только в смысле учения о
"законах природы", потому что Аэций, приводящий эти слова, говорит перед
ними: "У Левкиппа все [происходит] в силу необходимости, а необходимость [у
него] это - судьба". У того же Аэция находим в этом отношении отождествление
Демокрита с Парменидом: "Парменид и Демокрит [утверждают], что все
существует в силу необходимости. Судьба же, Правда, Провидение и Творец мира
- одно и то же" (28 А 32). Впрочем, еще яснее говорит Цицерон (68 А 66):
"Все происходит от судьбы, так что эта судьба [и] доставляет силу
необходимости. Этого мнения держались Демокрит, Гераклит, Эмпедокл,
Аристотель [по Карстену, - Анаксагор]". Таким образом, в атомизме мы
встречаем те же Логос и Судьбу, что и во всей досократике.
как это должно быть отнесено к общей истории античной философии. Но
невозможно не указать, что как Платон в значительной мере воспользовался
результатами атомизма (см. указанную выше литературу), так и Демокрит, по
сведениям одного схолиаста (А 57), "[признавал] идеи (ideas)"; то же, по
Клименту Римскому (там же); то же и по Плутарху (там же): "Все [у Демокрита]
есть то, что называется неделимыми идеями (tas atomoys ideas), а кроме них,
нет ничего"105.
Диоген Лаэрций, правда, со ссылкой на ученика Аристотеля Аристоксена (68 А 1
Diog. L IХ 40), рассказывал, будто бы Платон настолько много заимствовал у
Демокрита, что "возымел намерение сжечь все сочинения Демокрита, какие
только он мог собрать", и что будто бы "пифагорейцы Амикл и Клиний
отсоветовали ему [привести это в исполнение], указав ему, что это
бесполезно. Дело в том, [сказали они], что уже у многих [имеются эти]
книжки". Эта сплетня весьма характерна. Был ли такой факт или нет, не важно.
Но важно единогласное мнение античности о близости Демокрита к платонизму.
Заметим, что о близости концепции Plat. Tim. 55 С (ср. 31 а) к Демокриту
(без называния имени последнего) говорил уже Э. Целлер106 (сюда еще можно
присоединить и Plat. Tim. 62 С слл. о двух направлениях в мире). О влияниях
Демокрита на "Тимея" говорил, впрочем, еще до Целлера Арчер Хинд107,
которого поддержал и Виламовиц-Меллендорф108. Более подобно по вопросу
"Платон и Демокрит" - в Anhang к Целлеру (1067 - 1070).
почву: оба философа являются представителями вполне объективистской
философии, оба они резко выступают против субъективизма. Однако, атомисты
понимают свое бытие в виде материальных атомов, а Платон - в виде
сверхчувственных идей - в этом их существенное отличие. В сравнении с этим
то, что Демокрит конструировал все бытие из тел, Платон - из плоскостей, а
Ксенократ - из линий (Маков. 126), имеет уже третьестепенное значение.
Отсюда становится понятной и вся односторонность критики Демокрита Платоном
(Soph, 246 А Theaet. 155Е - 156А), которая сводит гносеологию атомистов к
вульгарному материализму.
связывают Демокрита с востоком. Свида (68 А 2) среди учителей Демокрита
называет "персидских магов и халдеев" и говорит об его путешествиях к
персам, индусам и египтянам, причем у каждого из этих народов он "научился
мудрости". Гораздо подробнее об этом говорит Диоген Лаэрций (А 1=IХ 34
слл.): Демокрит, по его мнению, определенно был учеником "каких-то
халдейских магов", которых царь Ксеркс оставил его отцу в качестве учителей,
когда был им гостеприимно принят, так что еще мальчиком Демокрит изучил их
теологию и астрологию. Правда, ссылка Диогена на Геродота (VIII 120, VII
109) вводит в заблуждение, так как сам Геродот считает эти рассказы
недостоверными. Но зато в дальнейшем, по Диогену, Демокрит был опять-таки в
Египте, где изучал у жрецов геометрию, и опять-таки у персидских халдеев,
равно как и поддерживал связь с гимнософистами в Индии. При гиперкритицизме
можно не верить Диогену. Но вот опять сообщение Климента Александрийского (В
299), что Демокрит ездил в Вавилон, Персию и Египет, "учился у магов и
жрецов" и написал этическое сочинение "Вавилонские учения". Можно не верить
и Клименту. Но вот свидетельство Ипполита о связи Демокрита с Индией,
Египтом и опять "вавилонскими магами" (А 40). Невозможно отрицать все эти
источники целиком. Несомненно, они обладают известной реальностью.
сомнению, как и сообщение (А 1 = Diog. L. IХ 38) о занятии Демокрита
привидениями на кладбищах. Все это, конечно, нисколько не мешало быть
Демокриту материалистом, т.е. составлять все существующее из атомов и
пустоты.
зрения
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Самойлова Елена
Доставалов Александр
Никитин Юрий
Прозоров Александр