Ястребиное Крыло. Никто не знал, откуда явились Шончан, кроме одного -
они прибыли на кораблях. Все вопросы Борнхальда к Морскому Народу
натыкались на глухую стену молчания. Ата'ан Миэйр были не в чести у
Амадора и теперь платили за подобное отношение той же монетой, и с
лихвой. Все, что Борнхальд разузнал о Шончан, - крохи, которые он выудил
у таких же людей, что стояли сейчас на площади. Сломленная, разбитая
толпа - вытаращив глаза, истекая потом, они лопотали о людях, идущих в
битву верхом на монстрах, как на лошадях, сражающихся бок о бок с
монстрами и для которых Айз Седай раскалывают землю под ногами их
врагов. Стук сапог у дверей заставил Борнхальда изобразить волчий оскал,
но Байар вошел один, Муада с ним не было. Рядом с ним замер навытяжку,
шлем на сгибе руки, Джерал. Чадо Света, который, по предположению
Бронхальда, должен находиться в сотне миль отсюда. Поверх своих доспехов
молодой мужчина носил не белый плащ Детей, а плащ покроя Домани с
голубой отделкой.
Байар. - Чадо Джерал только что Прискакал с посланием.
собой, - который направляет Длань Света в...
заметил изумление во взгляде юноши. Да, Джерал совсем еще юн и зелен. С
другой стороны, и Байар вроде как смутился. - Ты должен передать мне
послание, да? Не слово в слово, не надо, если я не потребую. Просто
перескажи мне, чего он хочет.
людей чересчур близко к Мысу Томан. Он говорит, что Приспешников Тьмы на
Равнине Алмот должно вырвать с корнем и вы... простите меня. Лорд
Капитан, вы обязаны немедленно повернуть обратно и отправиться в
центральные области равнины.
Степная пыль запорошила лицо Джерала, лежала на его плаще и сапогах.
захочешь умыться, найдется для этого вода. Через час возвращайся ко мне.
У меня будут для тебя послания, отвезешь их. - Взмахом руки он отпустил
юношу.
ушел Джерал. - По равнине разбросано много деревень, а Приспешники
Тьмы...
захватить, я не видел никого, одних только фермеров и ремесленников,
встревоженных тем, что мы оставим их без средств к существованию, да
несколько старух, которые ухаживают за больными. - На лицо Байара стоило
посмотреть, на нем отсутствовало всякое выражение; он всегда с большим
рвением готов был выискивать Друзей Темного, чем Борнхальд. - А дети,
Байар? Тут что, дети стали Приспешниками Тьмы?
за грехи отца - до десятого.
Карридин отобрал знамена и плащи у тех, кого возглавили Вопрошающие?
Даже сами Вопрошающие сняли белое. Наводит на кое-какие мысли, да?
Байар, - У Вопрошающих всегда есть свои причины, даже если они и не
говорят о них остальным.
те, кто к югу, - доманийские. Мне не нравятся мысли, на которые меня
наводят эти факты. Здесь есть Друзья Темного, но они в Фалме, а не на
равнине. Когда Джерал отправится в путь, он поскачет не один. Послания
пойдут в каждый отряд Детей, которые я знаю, где найти. Байар, я намерен
собрать легион и повести его на Мыс Томан, проверить, что замышляют
настоящие Друзья Темного, эти Шончан.
с одним из пленников. Взмокший от страха юноша в полосатой изысканно
украшенной кирасе кидал испуганные взгляды на отталкивающее лицо Муада.
мог понять, почему такой прием заставлял некоторых нервничать, но охотно
пользовался подобной уловкой. Перепачканное лицо пленника побледнело еще
больше при виде по-отечески доброй улыбки Борнхольда.
этих чужаков, да? Если тебе нужно обдумать, что говорить, я отошлю тебя
обратно, поразмышлять, а Чадо Муад поможет.
него водопадом.
***
крепко утвердившись на палубе широко расставленными ногами и припав
глазом к подзорной трубе, которую держал в руках, наблюдал за большим
кораблем, что преследовал их. Преследовал и мало-помалу настигал. Там,
где бежала "Ветка", ветер не был ни лучшим, ни самым сильным, но там,
где второй корабль разбивал валы в пенные горы своим крутым носом, он не
мог дуть лучше. Береговая линия Мыса Томан смутно обрисовывалась на
востоке - мрачные утесы и узкие ленты песка. Домон не удосужился отвести
"Ветку" мористее и теперь опасался, что за промашку может дорого
заплатить.
испуга. - Это корабль чужаков?
огромный, высокий, массивный с виду корабль с какими-то необычными
полосатыми парусами.
поручню толстыми пальцами, затем сказал рулевому: - Подверни ближе к
берегу. Этот корабль не осмелится идти на мелководье, а "Ветка" там
пройдет.
рулевой повернул румпель, направив нос "Ветки" ближе к побережью. Ход
"Ветки" замедлился - корабль оказался слишком круто к ветру, но Домон
был уверен: он сумеет добраться до мелкой воды, прежде чем второй
корабль нагонит его. Будь трюмы полны, "Ветка" все равно имела бы осадку
меньше, чем тот корабль с пустыми трюмами.
принятого там на борт груза фейерверков распродали в рыбачьих
деревеньках на Мысе Томан, но вместе с потоком серебра, вырученного за
фейерверки, пришли тревожные слухи. Люди рассказывали о появлениях
высоких, коробкообразных кораблей чужаков. Корабли Шончан бросали якоря
у берега, небольшие шлюпки переправляли захватчиков на берег, а тех
селян, кто решал защищать свои дома, гвоздили с неба молнии, и земля под
их ногами извергала из себя огонь. Домон со здоровым скептицизмом счел,
что ему приходится выслушивать несусветную чушь, но после ему показали
почерневшую развороченную землю, и вскоре сомнениям не осталось места -
в очень многих деревнях он увидел похожие следы и услышал похожие
рассказы. Чудовища, говорили жители деревень, сражались вместе с Шончан,
и те не встречали особого сопротивления, если оно и было, а кое-кто
утверждал, будто эти Шончан сами были чудовищами, с головами как у
гигантских насекомых.
уверенно и самонадеянно заявляли, что их солдаты вытесняют, а то и уже
сбросили захватчиков в море. Но во всех прибрежных городках дела
обстояли по-иному. Шончан объявляли изумленному люду, что все должны
вновь принести клятвы, которые позабыли. Правда, они никогда не
снисходили до объяснений, когда люди их позабыли или что означают эти
самые клятвы. Молодых женщин по одной уводили для проверки, некоторых
отвозили на корабли - их больше не видели. Исчезли также несколько
женщин постарше, несколько Целительниц и Советчиц. Шончан назначили
новых мэров, выбрали новые Советы. Тех, кто смел протестовать по поводу
исчезновения женщин или возмущался навязанным выбором, могли повесить,
несчастные могли вдруг взорваться в пламени, или их могли пинком, как
тявкающую собаку, отбросить прочь. Заранее сказать было нельзя, а потом
оказывалось слишком поздно.
заставляли встать на колени и, приведенных в смятение, поклясться
повиноваться Предвестникам, ожидать Возвращения и жизнью служить Тем,
Кто Возвращается Домой, после этого Шончан отплывали и больше обычно не
появлялись. Говорили, что Фалме - единственный город, который они
удерживали.
потихоньку налаживали житье-бытье по прежней колее, до того даже, что в
голос начинали предлагать заново выбрать Совет, но большинство нервно
косили в сторону моря и, бледнея как полотно, возражали, твердя, что
станут держаться клятв, которые их заставили принести, пусть они и не
понимают их смысла.
избежать, вовсе не входила.
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Корнев Павел