вздохнул Ларошфуко.
складывается как нельзя лучше. Шарль, что же было дальше?
"Шишке", о встрече с дю Гуа, переговорах с Екатериной, и так до
самой битвы при Руассоне и роковой мессе в Пайне.
Беарнец с плохо скрываемой радостью. - Сакр Дье! Но это же
замечательно! С Франсуа Алансонским мы-то уж точно найдем общий
язык.
Францишек Польский откажется от своих притязаний на корону
Франции, - произнес я, вспоминая предсказание Руджиери. - Магнаты
не выпустят его из Кракова.
французского престола. О-ла-ла! Вот это новость! - Генрих с
хохотом подскочил ко мне, порывисто обняв за плечи. - Ты
приносишь мне удачу, Шарль! За это стоит выпить! Франсуа! Мано!
Вы, мсье Рейнар! Я приглашаю всех! - Он хотел еще что-то
произнести, но, внезапно переменившись в лице, воззрился на
командира своих пистольеров. - Мано, - точно разом позабыв о
внезапном веселье, медленно произнес он, - ты, несомненно, герой,
но все же ты поднял руку на своего короля. А это преступление,
которое, как тебе известно, искупается кровью!
отчаянный гасконец. - Если желаете, я прямо здесь и сейчас готов
пронзить сердце кинжалом. Но, сир, я не раскаиваюсь.
король. - Но ты едва не сломал мне челюсть и еще смеешь говорить,
что поступил верно?!
Батц. - Прикажите мне умереть, сир, и покончим с этим!
говорю! Анри! Конечно же, оскорбление действием, нанесенное вам
рукой шевалье, есть преступление против Величества. Кто может с
этим поспорить? Но всякий дворянин имеет право защищать честь
своей жены или невесты от кого бы то ни было, даже силой оружия.
быть, она ему невеста? - пристально глядя на Конфьянс, произнес
будущий король Франции тоном, обещавшим весьма многое. - Так ли
это, сударыня, или все же не так?
Мано, Конфьянс все это время проявляла к нему очень нежные, но
лишь дружеские чувства. Стоило ей сейчас обмолвиться об этом лишь
словечком, и место фаворитки нового Короля, пожалуй, было бы ей
обеспечено. Судьба же шевалье де Батца была бы при этом
безрадостна и коротка.
твердо ответила девушка. - Я невеста этого дворянина и жду лишь
возвращения своего духовника, брата Адриэна, чтобы обвенчаться.
Прошу вас, благословите наш брак.
- нахмурившись, выругался Беарнец. - Я решу вашу участь утром.
весьма противоречивого характера Генриха Наваррского. Проведя
остаток ночи в "траурной попойке" по случаю безвременно ушедшего
из жизни дорогого кузена Валуа, Его Величество милостиво решил не
подвергать широкой огласке историю с вновь обретенным братом и
уже утром приветствовал подошедший полк "своей" гвардии так,
будто лишь вчера с ним расстался. Обреченный хранить тайну, Мано
стоял рядом с Его Величеством, коротко поясняя то историю
эскадрона Друзей Короля, то назначение странного украшения,
обременявшего стальные горжеты Висельников.
победой из-под Руассона. Нынче же ожидался большой праздник -
женитьба коронеля полка Наваррской гвардии и любимой фрейлины Ее
Величества. В замковой часовне, где происходила означенная
церемония, не было свободных мест. Венценосная чета, почтившая
свадьбу присутствием, невзирая на бледность и недомогание Ее
Величества королевы, любезно поздравила новобрачных, желая им
долгих лет счастья и многого, многого...
бархатной портьеры, скрытые от чужих взоров в замечательно
красивой ложе резного красного дерева, примыкавшей к королевской
опочивальне. По мысли архитектора, хозяева замка, не обременяя
себя излишними условностями, вполне могли присутствовать на
мессе, едва поднявшись с ложа страсти. Весьма достойная
предупредительность!
институтское задание наконец-то выполнено, оставаться здесь
больше нет никакой нужды, но... Это проклятое "но" - бич всех
оперативников, - в который раз терзало наши сердца. Жизнь этого
мира, ставшая, пусть всего лишь на неполные восемь месяцев,
нашей, настоятельно требовала "оплаты по векселям". Мы каждый раз
оставались в вечном долгу перед теми, кто нам верил, кто ради
наших странных неведомых задач рисковал своей головой. Жить с
этим было невыносимо тяжело. Всякий раз, возвращаясь домой, мы
точно умирали, оставляя за собой неоконченные дела и неотданные
долги.
невольных участников луврской мистификации, я стал свидетелем и
невольным соучастником следующего разговора.
милосердному государю. - Я весьма благодарен вам за прощение,
дарованное мне...
Зови меня, как и прежде, "мой капитан".
пропуская слова Генриха мимо ушей. - Я хотел попросить Ваше
Величество об отставке.
Батца внимательно-настороженным взглядом. - Ты собираешься
покинуть военную службу? Вот это новость! Сейчас, когда судьба
открыла мне дорогу в Париж, когда перед людьми, верными мне,
появилась возможность добыть богатство и славу, ты решил оставить
меня? Еще несколько лет, быть может, меньше - это зависит и от
тебя, - граф де Батц выберет себе любой из дворцов столицы или же
построит новый по своему усмотрению! А ты уходишь! Неужели надо
объяснять?! Если король польский откажется от трона Франции, как
о том говорит Шарль, я становлюсь престолонаследником! Благодаря
братцу у меня теперь мир с любимой тещей, и уж конечно, в
притязании на корону она поддержит меня, а не Гиза. Ты можешь
стать маршалом Франции, Мано! Да что там маршалом - коннетаблем!
С чего вдруг тебе уходить? Неужели из-за вчерашнего? Поверь мне,
это пустое! Мы оба погорячились, только и всего. Забудем это и
обнимемся, как старые друзья!
мне оставить службу.
боя, твоя жена - блистать при дворе, как подобает ей по знатности
и красоте! Но ты сам, собственной рукой ставишь на всем этом
крест. Но скажи мне, мой дорогой, как же ты планируешь жить
дальше? У тебя даже нет дома, куда можно было бы привести молодую
жену?! Насколько я помню, Кастельмор принадлежит твоему старшему
брату?!
соизволение на мой брак с Конфьянс, - он замялся, - вы же знаете,
она наследует большое состояние.
Мано?! Конечно, как король Наварры, я могу благословить ваш брак,
однако соизволение на замужество графини де Пейрак должен дать
король Франции. Я же таковым, увы, пока не являюсь. Помоги мне, а
я, приняв корону Карла Великого, помогу тебе.
Нерака, По или любой иной крепости по вашему усмотрению.
ты сам пожелал его. Хорошо, я подыщу тебе пост коменданта. Однако
помни, я всегда буду рад видеть тебя в своем войске и твою
очаровательную супругу при дворе.
демонстрируя плохо скрытое раздражение.