поверхностью площадки сантиметров на пятнадцать.
Батареи заряжены. Управлять ковром я умею. Так что садись сюда, а не
хочешь, не садись. Нет, серьезно, нам нужно улететь отсюда, пока шторм
далеко.
вышвырнут с корабля. А корабль - это моя жизнь. Я сам так решил,
подписывая контракт на восемь рейсов на Мауи-Обетованную. Мало того: от
цивилизации меня отделяло две сотни световых лет, или пять с половиной
объективных лет полета в спин-режиме. Даже если нас отвезут назад, в
пространство Гегемонии, мы найдем наших друзей и родственников
состарившимися на одиннадцать лет. Разрыв во времени невосполним.
поставил между нами рюкзак, велел мне покрепче держаться и принялся
нажимать на сенсоры. Ковер поднялся на пять метров над площадкой,
скользнул влево - и помчался над неведомым океаном. А в трехстах метрах
под нами в сгущающейся тьме белел прибой. Поднявшись еще выше над
бушующими волнами, мы направились на север, в кромешную ночную тьму.
жизнь.
после того, как мы перебрались в виллу на берегу у Фиварона. Мы гуляли по
пляжу. Алан остался в городе, под присмотром Магрит. Это было разумно. Я
чувствовал себя неуютно в присутствии этого мальчика. Только глубокая
серьезность его зеленых глаз, только тревожащее сходство темных кудрявых
волос и вздернутого носа с моими собственными связывали его в моем
сознании с нами... со мной. Да еще быстрая насмешливая улыбка, которую он
старался скрыть от Сири, выслушивая ее замечания. Такой скептической,
осторожной и ироничной улыбки трудно ожидать от десятилетнего мальчика. Я
хорошо знал ее. Раньше я думал, что она приходит с возрастом, а не
наследуется.
подбежала к неглубокому озерцу, оставленному на пляже приливом, и зашагала
приме по воде. Время от времени она подбирала тонкие раковины в форме
валторны, но, обнаружив в них какой-нибудь дефект, бросала обратно в
мутную воду.
наверняка был хорошим учеником. Но знаешь ты очень мало.
песка кусок белой лавы, я швырнул его в море. На востоке, у самого
горизонта громоздились тучи. Я испытывал острое желание вернуться на
корабль. В этот раз мне вообще не хотелось спускаться на планету, и сейчас
я убедился, что был прав. Это было мое третье посещение Мауи-Обетованной,
второе Единение, как называли наши встречи поэты и здешние жители. Через
пять месяцев мне должен был исполниться двадцать один стандартный год.
Сири три недели назад отпраздновала свой тридцать седьмой день рождения.
я наконец, и сам почувствовал, как по-детски это прозвучало.
другую, прежнюю Сири: юную девушку, о которой мечтал долгие девять месяцев
пути туда и обратно. А затем этот образ оттеснила суровая реальность:
сменившая длинные волосы короткая стрижка, морщинки на шее и лиловые
жилки, проступившие сквозь кожу так любимых когда-то мною рук.
заговорила Сири. Ее голос не изменился. Почти. - Мерри, любимый, ты видел
такие чудеса, которые я не могу даже вообразить. Ты знаешь о Вселенной
много такого, о чем я даже не подозреваю. И тем не менее, мой милый, ты
знаешь очень мало.
отгородившись от нее.
хотя мои были крупнее и грубее, я ощутил силу, исходящую от ее пальцев. И
понял, что силу эту дают ей годы жизни, которые я с ней не разделил.
помог мне понять это. Когда растишь ребенка, обостряется восприятие того,
что действительно важно.
Левой рукой она все так же крепко сжимала мою ладонь.
вдруг начинает чувствовать, что важно, а что - нет. Как тебе объяснить? Ну
вот, к примеру, если тридцать лет подряд входишь в комнаты, наполненные
незнакомыми людьми, ты испытываешь меньшее напряжение, чем если бы ты
делал это только пятнадцать лет. В первом случае ты точнее знаешь, чего ты
можешь ожидать от комнат и от людей. И если ожидания не оправдались, ты
очень быстро понимаешь это и не задерживаешься там. Ты просто лучше
знаешь, что там есть, а чего нет, и быстрее чувствуешь разницу. Ты меня
понял, Мерри? Ну хоть немножко?
продолжить, она внезапно наклонилась и поцеловала меня. Ее губы были
сухими и, казалось, спрашивали о чем-то. Я отстранился на секунду, глядя в
небо за ее спиной: мне хотелось немного подумать над ее словами. Но тут
губы ее слились с моими, и я закрыл глаза. Начинался прилив. Сири
расстегнула мою рубашку, ее острые ноготки пробежали по моей груди, и ее
возбуждение передалось мне. Прошла секунда - без мыслей, без слов, - затем
я открыл глаза и увидел, что она расстегивает последние пуговицы на своем
белом платье. Ее груди стали больше, чем я помнил, и тяжелее, соски темнее
и шире. Прохладный воздух пощипывал кожу. Я сорвал с нее платье и прижал к
себе. Мы соскользнули с бревна на теплый песок. Я обнимал ее все крепче,
не переставая удивляться, с чего я взял, что она сильнее меня. Ее кожа
была соленой на вкус.
высветленному водой бревну, по белой ткани, по песку. Мой пульс заглушал
грохот прибоя.
соединил нас.
в темноте более часа, и, спрятав лицо от ветра, я все время ждал, что
ковер вот-вот свернется и мы оба свалимся в море. За полчаса до цели
нашего полета мы увидели первые плавучие острова, которые шторм согнал с
южных пастбищ. Бесконечная процессия островов с надутыми листьями-парусами
неслась на север. Многие были ярко освещены и украшены цветными фонариками
и мерцающими вуалями лучистой паутины.
черные волосы. Время от времени Майк сверялся с компасом и вносил
небольшие изменения в курс. Наверное, было бы удобнее следовать за
островами. Мы пролетели над одним из них - довольно крупным, с
полкилометра в длину. Я напряженно вглядывался, стараясь рассмотреть
детали, но островок был погружен в темноту, светилась лишь кильватерная
струя. Темные тени скользили в молочных волнах. Я хлопнул Майка по плечу и
указал на них.
доброхотов во время Хиджры собиралась спасти всех млекопитающих в океанах
Старой Земли. Не успели.
показались выдающийся в море мыс и гавань Порто-Ново.
считал, что плавучие острова - незабываемое зрелище. Но тут я увидел
Порто-Ново, раскинувшийся между гаванью и холмами, сверкающий, словно маяк
в ночи. Его сияние напомнило мне увиденную однажды искусственную
сверхновую, сотворенную дюзами факельщика, шедшего над ночной стороной
разбухшего газового гиганта. Город представлял собой пятиярусный улей,
белые здания которого освещались изнутри мягким светом ламп, а снаружи -
множеством факелов. Казалось, белая лава, из которой состоял остров,
позаимствовала свое сияние от огней города. А за городом теснились
палатки, павильоны, костры, очаги кухонь и огромные пылающие огненные
столбы, слишком большие для практического применения, слишком большие,
чтобы быть чем-то иным, кроме приветствия возвращающимся островам.
катамаранами, на мачтах которых позвякивали колокольчики, широкими
плоскодонными барками, переползающими из порта в порт по тихим
экваториальным отмелям, но в эту ночь гордо светящимися гирляндами огней.
Иногда мелькала океанская яхта, обтекаемая и быстрая, как акула. Маяк,
установленный на кончике рифа, ограждавшего бухту, бросал свои лучи далеко
в море, освещая волны и подплывающие островки, а затем поворачивался,
выхватывая из темноты живописное скопление судов в гавани и людей на
берегу.
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Эриксон Стивен