подумала, - как и сейчас думаю, - что в жизни я не видывала такого милого
личика, как у моей прелестной девочки.
главе стола, и когда привели к ним Кедди в венчальном платье, они стали
хлопать в ладоши и кричать "ура", а Кедди, плача при мысли о разлуке с ними,
то и дело прижимала их к себе, пока мы не позвали Принца и не попросили его
увести ее с собой; но тут Пищик, к сожалению, укусил жениха. Мистер
Тарвидроп-старший пребывал внизу и милостиво благословил Кедди в столь
хорошем тоне, что этого и описать невозможно, потом дал понять моему
опекуну, что счастье сына - дело его отцовских рук, и он, мистер Тарвидроп,
пожертвовал личными интересами, дабы обеспечить это счастье.
вместе, - мой дом достаточно просторен, чтобы они могли устроиться с
удобством, и у них будет приют под моим кровом. Я мог бы пожелать, - вы
поймете мою мысль, мистер Джарндис, ведь вы помните моего августейшего
покровителя, принца-регента, - я мог бы пожелать, чтобы сын мой выбрал себе
жену в семействе, отличающемся более хорошим тоном, но да свершится воля
небес!
упрямым выражением лица и щетинистыми волосами, носивший слишком просторный
жилет, все время говорил громким басом о своей лепте, о лепте миссис Пардигл
и о лептах их пятерых мальчуганов. Мистер Куэйл, у которого волосы были, как
всегда, зачесаны назад, а шишковатый лоб ярко блестел, пришел тоже, но не в
качестве незадачливого поклонника, а как нареченный одной молодой - лучше
сказать незамужней - особы, некоей мисс Уиск, которая также здесь
присутствовала. Ее миссия, по словам опекуна, заключалась в том, чтобы
провозглашать на весь мир, что миссия женщины совпадает с миссией мужчины, а
единственная истинная миссия, как мужская, так и женская, состоит в том,
чтобы постоянно выдвигать на публичных митингах декларативные резолюции по
поводу всего на свете.
Джеллиби, все это были люди, посвятившие себя общественной деятельности, и
только ей одной. Кроме тех, о ком я уже упомянула, здесь находилась донельзя
неопрятная дама в шляпке, криво сидевшей на голове, и в платье, на котором
все еще торчал ярлычок с ценой, - дама, чей дом, по словам Кедди, был так
запущен, что походил на утопающий в грязи пустырь; зато церковь в ее приходе
напоминала благотворительный базар. Общество украшал также некий сварливый
джентльмен, который заявил, что его миссия - это любить каждого человека,
как родного брата, но который, по-видимому, был в натянутых отношениях со
всем своим многочисленным семейством.
гостей. "Миссия" столь низменная, как, например, стремление заботиться о
своей семье, ни в коем случае не могла быть терпима в их среде, и мисс Уиск
с величайшим негодованием заявила нам, перед тем как мы сели завтракать, что
утверждать, будто миссия женщины ограничена узкой сферой Домашнего очага, -
это оскорбительная клевета, исходящая от Тирана-Мужчины. У этих людей была и
другая странность - ни один человек с миссией (кроме мистера Куэйла, чья
миссия, как я, кажется, уже говорила, сводилась к тому, чтобы восторгаться
чужими миссиями), не уважал миссии другого: так, если миссис Пардигл
недвусмысленно заявляла, что, набрасываясь на бедняков и напяливая на них
свою благотворительность, как смирительную рубашку, она избрала единственно
правильный путь, то мисс Уиск столь же недвусмысленно объявляла, что
единственный разумный выход для мира - это освобождение женщины от гнета ее
Тирана-Мужчины. А миссис Джеллиби все это время только улыбалась при мысли о
том, как близоруки люди, если они видят что-нибудь кроме Бориобула-Гха.
возвращаясь домой, вместо того чтобы сначала рассказать о венчании Кедди.
Все мы отправились в церковь, и мистер Джеллиби, по обычаю, торжественно
подвел дочь к жениху. С какой важностью мистер Тарвидроп-старший, сунув
цилиндр под мышку левой руки (и нацелив его, как пушку, на священника),
закатил глаза на лоб чуть не до самого парика и, высоко подняв прямые плечи,
стоял, как монумент, позади нас, подружек, в продолжение всей церемонии, а
после нее отвесил нам поклон, - этого я никогда не сумела бы описать так,
чтобы воздать ему должное.
обращение было довольно суровым, сидела в церкви с презрительным выражением
лица, очевидно считая обряд венчания одним из актов угнетения Женщины.
Миссис Джеллиби, как всегда, спокойно улыбалась и с таким видом смотрела по
сторонам блестящими глазами, словно из всей этой компании никто так мало не
интересовался происходящим событием, как она.
мистер Джеллиби против нее. Кедди перед этим успела пробраться наверх, чтобы
еще раз обнять детей и сказать им, что теперь ее фамилия - Тарвидроп. Для
Пищика это сообщение не было приятным сюрпризом - он тотчас же повалился
навзничь и в таком горестном неистовстве задрыгал ногами, что, когда послали
за мной, пришлось согласиться с тем, что лучше посадить его за стол
взрослых. Спустившись в гостиную, он сел ко мне на колени, а миссис
Джеллиби, заметив по поводу его передника: "Ну и гадкий же ты мальчишка,
Пищик, что за противный поросенок!" - ни на миг не утратила невозмутимого
спокойствия. Впрочем, ребенок вел себя примерно, если не считать того, что
притащил с собой фигурку Ноя (из игрушечного ноева ковчега, который я
подарила ему, перед тем как отправиться в церковь) и упорно окунал ее
головой в стаканы с вином, а потом запихивал себе в рот.
привести в приятное расположение духа даже этих нескладных гостей. Ни один
из них, видимо, не признавал никаких тем для разговора, кроме своей
излюбленной, и даже о ней не умел говорить как о неотъемлемой части мира, в
котором есть и многое другое; но опекун все-таки поддерживал оживленный
разговор, направляя его к тому, чтобы придать бодрости Кедди, и создать за
столом торжественное настроение, подобающее знаменательному событию; так что
если завтрак прошел хорошо, то лишь благодаря ему. Страшно подумать, что бы
мы стали делать без него, - ведь вся эта компания презирала новобрачных и
мистера Тарвидропа-старшего, а мистер Тарвидроп-старший смотрел на нее с
высоты своего хорошего тона, сознавая свое неизмеримое превосходство;
словом, обстановка была очень сложная. Но вот бедной Кедди настало время
уезжать, и все ее вещи уложили на крышу наемной кареты, запряженной парой
лошадей, которые должны были увезти новобрачных в Грейвзенд. Мы очень
растрогались, увидев, как Кедди горюет, разлучаясь со своей безалаберной
семьей, и с величайшей нежностью обнимает мать.
всхлипывала Кедди. - Надеюсь, вы теперь прощаете меня?
тебе, и не раз, что наняла мальчика; значит, с этим покончено.
мама, пока я еще не уехала.
сердитый вид, или я часто сержусь, или у меня есть время сердиться? И как
только это тебе приходит в голову?
спине. - Ну, поезжай! Мы с тобой останемся друзьями. А теперь до свидания,
Кедди, и будь счастлива!
он был бедным, глупеньким, обиженным ребенком. Все это происходило в
передней. Отец выпустил Кедди из своих объятий, вынул носовой платок и сел
на ступеньку лестницы, прислонившись головой к стене. Надеюсь, он обретал
утешение хоть в стенах. Почти готова поверить, что так оно и было.
почтительностью обратился к своему родителю, чей хороший тон в ту минуту
производил прямо-таки потрясающее впечатление.
ему руку. - Я глубоко благодарен вам за доброту и внимание, с какими вы
отнеслись к нашему браку, и, могу вас уверить, Кедди также благодарна.
Тарвидроп. - Если дух некоей святой Женщины сейчас витает над нами, взирая
на совершающееся торжество, то сознание этого и ваша постоянная преданность
послужат мне наградой. Надеюсь, вы не пренебрежете исполнением вашего долга,
сын мой и дочь моя?
принадлежит вам, мое сердце принадлежит вам, все мое принадлежит вам. Я
никогда вас не покину, - нас разлучит только Смерть. Дорогой мой сын, ты,
кажется, предполагаешь отлучиться на неделю?
исключительном случае посоветовать тебе соблюсти строжайшую пунктуальность.
Нам в высшей степени важно сохранить нашу клиентуру, а твои ученики могут и
обидеться, если ты ими пренебрежешь.
Кэролайн, вы увидите пылающий камин, а на моей половине - накрытый стол. Да,
да, Принц! - добавил он с величественным видом, как бы желая предупредить
самоотверженный отказ со стороны сына. - И ты и наша Кэролайн, вы вначале
будете чувствовать себя неуютно в мансарде и потому в первый день будете
обедать на моей половине. Итак, будьте счастливы!
или мистеру Тарвидропу. Ада и опекун тоже не знали, кому удивляться больше,
Браун Дэн
Березин Федор
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий