В той спальне, где жил Ховрах, очевидно, находился штаб "глотов". Наши
рассказывали, что их насчитывалось человек пятнадцать и что главную роль у
них играл Коротков. Самого Короткова я еще не видел, да и вообще эти
воспитанники большую часть времени проводили в городе. Евгеньев, нынешний
среди них старых приятелей, утверждал, что все они обыкновенные городские
воры, что колония нужна им только в качестве квартиры. Витька Горьковский
не соглашался с Евгеньевым:
Поднебесный, и все остальные промышляют именно в колонии. Сначала они
обкрадывали квартиры воспитателей, мастерские и кладовые. Кое-что можно
было украсть и у воспитанников: к Первому мая многим воспитанникам были
выданы новые ботинки; по словам Горьковского, ботинки были главным
предметом их деятельности. Кроме того, они промышляли на селе, а кое-кто
даже на дороге. Колония стояла на небольшом ахтырском шляху.
прямо, так что они делают: организаторы, понимаете! У них эти пацаны
называются "собачками". У каждого несколько "собачек". Им и говорят это
утром: иди куда хочешь, а вечером приноси. Кто крадет - то в поездах, а то
и на базаре, а больше таких - куда там им украсть, так больше просят. И на
улицах стоят, и на мосту, и на Рыжове. Говорят, в день рубля два-три
собирают. У Чурила самые лучшие "собачки" - по пяти рублей приносят. И
норма у них есть: четвертая часть - "собачке", а три четверти - хозяину.
О, вы не смотрите, что у них в спальнях ничего нету. У них и костюмы, и
деньги, только все попрятано. Тут на Подворках есть такие дворы и каинов
сколько угодно. Они там каждый вечер гуляют.
знакомстве с колонией оказалось, что их не так мало, человек до тридцати.
Каким-то чудом им удалось пронести через жизненные непогоды блестящие
глаза, прелестную мальчишескую агрессивность и свежие аналичтические
таланты, позволявшие им к каждому явлению относиться с боевой
привязчивостью. Я очень люблю этот отдел человечества, люблю за красоту и
благородство душевных движений, за глубокое чувство чести, даже за то, что
все они убежденные холостяки и женоненавистники. С первыми шагами моего
передового сводного люди эти подняли носы, втянули в себя, отдуваясь,
свежий воздух, потом заметались по спальням, поставив хвосты трубой и
приведя в быстрое вращение указанные выше аналитические таланты. Они еще
боялись открыто перейти на мою сторону, но поддержка их была все равно
обеспечена.
и Витька остановился перед ней, как сеттер перед зайцем, в оторопелом
удивлении. В дальнем углу стоял, прислонившись к древней стене, одинокий
флигель с деревянной резной верандой. Ваня Зайченко, показывая на это
строение, сказал:
направлению к флигелю:
смотрите: выросло! Вот такое уже выросло!
брешешь?
получить. Как только получат аттестаты, так и поедут...
одеялами, сидели подростки, действительно в синих сатиновых рубашках,
чистенько причесанные и как-то по-особенному доброжелательные. На стенах
были аккуратно разлеплены открытки, вырезки из журналов и в деревянных
рамах маленькие зеркальца. С подоконников свешивались узорные края чистой
бумаги.
никакого возмущения, когда Ваня Зайченко с воодушевлением представил их
нам:
приглашали познакомиться не с агрономами, а с лешими или водяными, в бытие
которых поверить Витька ни в каком случае не мог.
вас называют агрономами?
важностью и обе одинаково не могли прикрыть неподвижной, застывшей
темноты, - поднялся с постели, с большим усилием засунул руки в тесные
карманы брюк и сказал:
так и не говори. Что ты понимаешь?
валяет?
Витька больше не мог выносить никакой чертовщины:
сопротивляясь и оскорбляясь, пересыпая скупые слова недоверчивыми и
презрительными гримасами, агрономы раскрыли пред нами секреты
халабудовского жита и собственной головокружительной карьеры. Осенью в
Куряже работал какой-то уполномоченный Халабуды, имевший от него
специальное поручение посеять жито. Он уговорил работать пятнадцать
старших мальчиков и расплатился с ними очень щедро: их поселили в
отдельном флигеле, купили кровати, белье, одеяла, костюмы, пальто,
заплатили по пятьдесят рублей каждому и обязались по окончании работы
выдать дипломы агрономов. Поскольку все договоренное, кровати и прочее,
оказалось реальностью, у мальчиков не было оснований сомневаться и в
реальности дипломов, тем более что все они были малограмотны и никто из
них выше второй группы трудовой школы не бывал. Выдаача дипломов
затянулась до весны. Это обстоятельство, однако, не очень беспокоило
мальчиков, хотя халабудовский уполномоченный и растворился в эфире
помдетовских комбинатов, но его обязательства благородно принял на себя
заведующий колонией. Уезжая вчера, он подтвердли, что дипломы уже готовы,
только нужно их привезти в Куряж и торжественно выдать агрономам.
несколько лет учиться, есть такие институты и техникумы, а чтобы поступить
туда, тоже нужно учиться в обыкновенной школе несколько лет. А вы...
Сколько семью восемь?
неуверенно ответил:
пожайлуста!
Воскобойников.
убедительности. - Пятьдесят шесть!
называли Сватко. - Нам обещали, что дадут место в совхозе, а теперь как?
вы будете не агрономами, а рабочими.
от злости:
заведующий предупреждал, да! Вам сейчас нужно пахать, а никто не хочет,
так, значит, вы крутите! И товарища Халабуду подговорили! По-вашему не
будет, не будет!
свое длинное тело.
посеяли и занимались. А вам нужно эксплуатировать? Довольно!
жар загребать?