багажника большую спортивную сумку и, минуя здание
аэропорта, повел меня на летное поле. Там нас уже ждал
g ab-k) самолет. Такого я не ожидала, хотя мне казалось, что
я готова ко всему.
локоть, пока мы поднимались на борт.
и руководители иногда пользуются им.
магнат, и не наркобарон, и не правительственный чиновник. Я
просто парень, который решил прокатить на самолете девушку,
которая ему понравилась. Очень понравилась, - добавил он,
помолчав.
жизнеутверждающе, как если бы вы хотели прокатить меня на
велосипеде.
понятно. Клянусь, - Дан торжественно поднял руку. - Я
обязательно куплю велосипед и обязательно покатаю вас... Вот
только придется дождаться весны. Надеюсь, за это время вы
привыкнете ко мне.
вкусом, включая маленький бар. Пока самолет выруливал на
взлетную полосу, отрывался от земли и набирал высоту, мы
молчали. Дан сидел напротив меня, и у меня все время падало
сердце - всего лишь воздушные ямы, ничего больше.
их, один протянул мне.
не удержалась от шпильки я.
был женат. Я руководитель концерна, который занимается
оргтехникой и программным обеспечением. Ну, и некоторыми
другими видами деятельности. Я ненавижу пенку на молоке, мне
нравится Испания, Ив Монтан и хороший коньяк. Еще мне
нравитесь вы.
польщена. Давайте все-таки выпьем за ваш день рождения, если
вы не соврали.
забываю о нем.
голову - будь осторожна, Ева...
портрет. Мне он очень нравится, но в нем есть единственный
недостаток...
Nн несовершенен, и в этом его прелесть. Совершенство всегда
мертво, и нет ничего скучнее этого. Нет ничего скучнее
смерти.
было спорить с Даном. В последнее время я не вылезала из
чужих смертей, и определение "скучный" было самым далеким от
их сути. Я вдруг подумала, что состою из них, как из атомов,
они складываются в разноцветные генетические цепочки и
передадутся мне по наследству во всех последующих жизнях.
Смерть Ивана изменила мою душу, смерть Нимотси и Веньки
изменила мое лицо, смерть Алены, Фарика и последующие две
смерти были причинами и следствиями. Смерть Володьки
подарила мне сегодняшний вечер в самолете и Дана... Восемь
смертей... Я знала, что еще придет время, когда они будут
являться ко мне по ночам. Но сейчас мне не хотелось ни о чем
говорить. Пусть говорит Дан.
меня. Я сама налила себе шампанского и спросила:
невинных мазков на холсте никому не могли причинить зла, и
уже в одном этом был не недостаток, а достоинство.
коснуться, его нельзя увидеть ни в гневе, ни в радости. Он
смотрит только в себя. А мне хотелось бы, чтобы он посмотрел
на меня.
чтобы помочь ему выбраться из непроходимых дебрей молчания.
имею с ним ничего общего. Масса приезжих с севера, которые
плохо загорают, кожа не та... Все в шортах и сарафанах, но
зато в одинаковых соломенных шляпах. Много инжира, много
вина, чуть меньше абхазцев. Их женщины всегда в черном, даже
в тридцатипятиградусную жару, моря они не видят годами, хотя
и живут рядом.
же.
посмотрел на меня:
которой я обладаю. И все-таки...
венгерские корни. Мой дед был венгром, служил в личной
охране Хорти.
Несколько трусоватый союзник. Когда он бежал, деда
причислили к хортистам, он был вынужден скрываться.
возвратилась, из концлагеря. Они полюбили друг друга, хотя
это казалось почти невозможным. Она-то и привезла его Союз,
она и слышать ничего не хотела о том, чтобы остаться в
Венгрии - или где-нибудь еще. Она слишком любила инжир, и
курортников летом, и соломенные шляпы. Деду пришлось поехать
с ней, он слишком любил ее. В нашем роду мужчины всегда
следуют за женщинами, даже если это грозит им бедой. Они
вернулись в тот самый город, куда мы летим. Она выдавала
деда за украинца из Чопа, это легко было сделать в
послевоенной неразберихе. И потом - Чоп, это самая граница -
Чехословакия и Венгрия, там много мадьяр. Фамилию пришлось
модифицировать, получилось - Сикора. Ничего
сверхъестественного.
полюбили друг друга. Так что я считаю, что в жизни нет
ничего невозможного. По-моему, я заговорил о нас. Теперь вы
расскажите мне о себе.
что рассказывать Дану. У меня не было прошлого, а то
прошлое, которое я смутно помнила, - умерло вместе с
несчастной Мышью. Мрачный хирург-пластик постарался над моим
лицом, но так и не удосужился вылепить новой жизни. А у меня
самой не было времени об этом хорошенько подумать. Но даже
если бы я попыталась, то обязательно запуталась бы во
вранье. Я не хотела врать. И не хотела казаться лучше, чем
есть.
мною людях ему рассказывать.
просто хотелось побольше узнать о вас...
умершим летом - разительный контраст с Москвой. Сквозь
треснувшие бетонные плиты рулежки пробивались стрелы
пожухлой травы. Здание аэропорта было тускло освещено -
почти нет рейсов, объяснил мне Дан. Возле него нас уже ждала
машина - старенькие "Жигули" со вставленными ключами
зажигания. Дан бросил спортивную сумку на заднее сиденье и
деловито устроился за рулем.