Ибрагим загонял турок в траншеи плетьми и дубинами. Духовенство с трудом
остановило бегущих раскрытыми коранами. Муллы и муфтии взяли с воинов
клятву - сейчас же вернуться и отобрать Арабат у русских. Турецкий лето-
писец пишет: "Пехотные и конные сипаги, начальники янычар-байраков, офи-
церы египетских войск, сам конвой паши и все сорвиголовы отправились в
путь". Но вспышка религиозного фанатизма оказалась краткой: завидев
русских, янычары перестреляли своих офицеров и разбежались. Ибрагим-паша
заперся в башне. Из пистолета он убил русского парламентера в красном
артиллерийском мундире. Но башня загорелась-сераскир, не стерпев ожогов,
выскочил наружу... Рядом с собою увидел он русских солдат, стоявших с
ружьями, а Долгорук-паша и его драгоман были верхом на лошадях.
- Мы не с вами имеем дело, а с хозяевами этой страны. Вон стоит табор
Сагиб-Гирея, вон табор его брата Шагина, и с ними, а не с вами мы будем
решать судьбы ханства...
вложил в ножны и вернул оружие противнику:
городно с моей стороны лишать вас чести... Не огорчайтесь! В Петербурге
вы будете нашим почетным гостем.
шись на колени, поднесли ему хлеб с солью.
вань в Крыму. Корабли Гасана сунулись в бухту Балаклавы - но там уже бы-
ли русские; приплыли в Ахтиар (которому суждено стать Севастополем) - а
там русские пушки; тогда "крокодил" велел поднять все паруса и повернуть
к Варне...
бедами. Здесь русские солдаты повстречали немало земляков и сородичей.
Долгорукий видел, как, рыдая до икоты, бился головою об стену сакли ста-
рый харьковский пикинср.
татары увели с хутора. И вот встретил жинку, гляжу, а вона-то... О, Гос-
поди! уже с дитем бусурманским. Что же мне теперь? Или давить его, нех-
ристя?
с дитем новым на хутор отправлю. Свои-то пропали в рабстве, так хоть чу-
жого щенка вскормлю...
и невест, уже распроданных на базарах Кафы в Турцию, Алжир, Тунис и Ма-
рокко. Прощайте, люди, Россия больше-никогда вас не увидит!
потерями взяла верх над большой армией, имевшей флот и отличные базы в
тылу. Из деревень далекой Рязанщины, где горланят по утрам петухи и бро-
дят в ночном стреноженные кони, из этих песенных рос, из голубых туманов
России пришли в ногайские степи сразу 5000 мужиков в лаптях. "Трава-то!
Трава какая!.." Взмахнули они гибкими косами - и пошла косить матьРос-
сия, только - вжик да вжик, и ложилась трава на траву рядами, вырастали
стога ароматного сладчайшего сена - на прокорм славной российской кава-
лерии!
умеете перьев чинить, так пишите за меня сами...
курьера. На рассвете явился из Крыма первый, князь Одоевский, - взяли
Кафу, в полдень приехал подпоручик Щербинин - взяли Керчь, а вечером
примчался поручик артиллерии Семенов - привез ключи от крепостей крымс-
ких. Екатерина первого произвела в полковники, второго - в гвардии пору-
чики, третьего - в капитаны: "Молодцы, ребята! Вы из Крыма татарского
мне Тавриду легендарную возвращаете, где и быть мне новою Ифигснией..."
Но как отличить князя Долгорукого? Пусть же в истории государства навеки
останется он с небывалым титулом - Крымский! Екатерина дала ему орден
Георгия первой степени, расплатилась за долги князя, одарила его таба-
керкой... Старик был доволен:
Пришел в Крым солдатом - и уйду солдатом.
томки Чингисхана, они являлись главными претендентами на престол Блиста-
тельной Порты, если бы род Османов пресекся в турецкой истории... Все
это учитывали в Петербурге! Но не могли учесть резвой самостоятельности
князя Долгорукого-Крымского, который самовольно посадил Сагиб-Гирся на
престол в Бахчисарае, а Шагин-Гирея сделал калгой и сказал ему:
тербург ехать! Высоко, сокол, летаешь, где сядешь?
ком погибло на корабле, который жестоко разбило на рифах. А в конце мая
грандиозный пожар объял Васильевский остров столицы - кварталы выгорали
так быстро, будто сам дьявол посыпал их порохом, сильнейший ветер разду-
вал пламя, над Невою несло горящие головни, падавшие на крышу Зимнего
дворца... Екатерина, глядя на пожар из окон, вспомнила:
прохожий булочник, а бумаги, столь ценные для науки и мореплавания, вы-
нес из огня сам президент Академии - граф Владимир Орлов. Пожар длился
два дня, черное пожарище обезобразило столицу, на берегу Невы долго еще
догорал Морской корпус, бывший дворец графа Миниха, бездомные гардемари-
ны маялись без крыши над головой, сидючи на стопках учебников...
одном Европейском Государстве не могут с такой поспешностью производить
строения, как у нас!" Панин в эти дни призывал ее к бдительности на се-
вере. Густав III возмечтал об отторжении Норвегии от Дании (молодой ко-
роль начинал именно там, где закончил Карл XII). В стране, в которой ца-
рило повальное пьянство, он завел "коронную" монополию, а доходы от ви-
нокурения обращал на усиленное развитие армии и флота... Да, многое не
ладилось!
ковьей Брюс. Она быстро закрыла лицо руками.
ня... Като, я женщина слабая... это он... все он!
ла. Орлов с наглой улыбочкой сидел на постели.
чет, так кобель не вскочит!
лешься. Этого-то добра и на твою долю останется.
кто тебе престол российский раздобыл.
глади уплывали в садок безмятежные лебеди. В глубине озера строилась
ростральная колонна с носами кораблей - в память о Чесме, из зелени са-
дов виднелся торжественный обелиск - в знак вечной памяти о Кагуле, в
глубине парка громоздилась БашняРуина, на которой высечено: "На память
войны, объявленной турками России, сей камень поставлен"... Оскорблен-
ная, она плакала:
сердечные слова. Очень нежно просила его поберечь себя и признавалась,
что все эти годы о нем не забывала; он ей нужен!
отчего они оба несчастны? Между тем их разделяла незримая социальная пе-
регородка, и Орлов, при всей его бесшабашной храбрости, мог разбить ку-
лаками крепостные ворота, но становился труслив перед преградой, которая
его, мужчину, и ее, женщину, разделяла на императрицу и верноподданного.
Понять это - значит понять и все остальное, что их угнетало... Фаворит
хотел бы видеть в Екатерине творение своих рук, потому и приходил в
ярость при мысли, что, наоборот, все в мире считают его самого творением
Афанасьев Роман
Конюшевский Владислав
Ильин Андрей
Прозоров Александр
Шилова Юлия