Чтение 105–й страницы книги ~Времена негодяев~

обращаясь к незваному гостю, - ты и случайности - вещи несовместимые. Ведь
так, Месроп?

- Ты мне льстишь! - засмеялся гость. - Но что скрывать, я знал, что
встречу тебя здесь и сейчас.

Виктор сел на ступеньку повыше и расправил плечи. Показал рукой на
место рядом, но Месроп покачал головой и присел перед ним, заглядывая
снизу вверх в глаза.

- Ты изменился, - сказал он.

- Да, - согласился Виктор. - И ты тоже. Но мое имя осталось прежним.

- Вот ты о чем! - усмехнулся Месроп. - Кто бы мне назвал мое?! Иногда
я вспоминаю о другом имени и другом теле. Болезнь... Ксения исцелила меня,
вернула, как она говорит, душу, но прихватила случайно и другую. Или не
случайно...

Он двумя руками огладил бороду. Виктор всматривался в него и не знал,
радоваться встрече или страшиться ее. Несомненно, он сейчас получит ответ
на свои вопросы. Но что из этого воспоследует? Новые нити притянут к нему
невидимые пауки?

- Куда ты спрятал моего сына? - резко спросил он, поднимаясь во весь
рост.

- Не беспокойся о ребенке, - мягко ответил Месроп. - Надлежащее
воспитание и все такое... В урочный час вы встретитесь. До той поры я
ничего не могу поделать.

- А-а, - иронично протянул Виктор, - заклятия, чары, не так ли?

Месроп фыркнул.

- Какие глупости тебя волнуют! Все гораздо проще. Ты можешь рисковать
собой, своей супругой; кстати, передай ей, что ребенок здоров. И пусть она
ждет, рисковать сыном нельзя. Уникальное сочетание генов...

- Что? - сердито перебил Виктор.

- Успокойся. Ты найдешь свое чадо веселым и сильным.

- Но как я узнаю?.. - Виктор осекся.

Сомнения и глубоко загнанный внутрь ужас перед истиной заставили его
замолчать.

Месроп грустно улыбнулся, опустил веки.

- Узнаешь, - прошептал Месроп, - и не твоя кровь будет причиной твоей
гибели. Не спрашивай меня, кто был твоим отцом. Я не знаю. Но даже если...
Нет, дважды подряд такое не повторится. Ребенок родился летом.

- Ну, спасибо. - Виктор сжал кулаки и грубо выругался. - Утешил!

Втайне он надеялся, что Месроп развеет его страхи. Разочарование было
велико.

Смерив его взглядом с головы до ног, Месроп, не поднимаясь с
корточек, сказал:

- Не пытайся избегнуть судьбы. Суставы времени вправлены, колеса
крутятся исправно, что предначертано, то и будет. Кончилось время чудес,
снова начинается история. Новые времена...

- Брось, - оборвал его Виктор. - Как только начинаются разговоры о
новых временах и великих событиях, жди мелких пакостей.

- Не обязательно. Но в конце концов все великие дела равно великих же
героев не стоят малой радости маленького человека.

- Но великие дела вершатся именно ради твоего маленького человека, -
сердито сказал Виктор.

- Вот это полная чушь! - Месроп еле заметно улыбнулся. - Все, что ни
вытворяют великие люди, - исключительно ради своих маленьких радостей.

- Разве?

- Да. И только ради того, чтобы не остаться наедине с мыслью о том,
что и они - маленькие люди.

- Полагаю, - медленно начал Виктор, - что все люди - малы.

- Ты прав, - кивнул Месроп, - но одни об этом не думают и поэтому
счастливы, а другие терзаются своей соразмерностью и безумствуют из-за
этого.

- И я тоже?

- Ты - нет. Счастливое исключение. Воин духа... Ты свободен от вещей,
но полная свобода возможна, когда души вещей перестанут терзать дух
человека. Может, твоему ребенку удастся возглавить Великий Поход
освобождения...

Месроп замолчал и опустил голову. С раздражением и горечью Виктор
вдруг осознал, что опять проснулось в нем старое забытое чувство, словно
он попал в паутину, а вокруг плетутся хитрые дела. Из тьмы возникает
Месроп, и, словно наутро после тяжелого похмелья, начинается странный
разговор. А он-то надеялся, что события больше не ведут его по линии
бытия! Но затем пришла другая мысль, успокаивающая - раз уж появился
Месроп, то надо выяснить, что ждет его правление, какие беды грядут и
напасти и откуда...

Лицо Месропа было освещено лунным светом. Виктор только сейчас
заметил, как стар его собеседник. Сетка глубоких морщин вокруг глаз лежала
темной паутиной, седая борода не вилась лихо, как в прежние времена, а
уныло висела длинными космами. Вопросы застряли на языке у Виктора. Он
вздохнул и неожиданно для себя начал рассказывать обо всем, что с ним
приключилось после их хождения к Бастиону.

Небо светлело на востоке, Андрей мерно храпел. А Виктор все говорил,
говорил... Месроп слушал, подперев кулаками подбородок, а когда рассказ
дошел до непонятного приключения в зале со странной машиной, вдруг
негромко рассмеялся.

- Они построили машину времени, - пояснил он, заметив обиженный
взгляд Виктора. - А "вокс гумана" означает - человеческий голос.
Акустическая машина времени - кто бы мог подумать! Забавно.

- Не понимаю! - сказал Виктор.

- Послали человека в прошлое, чтобы изменить настоящее.

- Вот как! - насторожился Виктор. - Мое прошлое? Или Ксении?

- Да нет, - слабо улыбнулся Месроп, - это они меня убить собираются.
Я вспомнил дом, о котором ты рассказал. Тогда я был маленьким... Или это
был не я?

Он задумчиво покачал головой.

- Ну и что, убьют тебя? - недоверчиво спросил Виктор.

- Вот я, вот ты, а утром сюда прибудет Ксения со свитой. Как думаешь,
было ли все это иначе?

- Не знаю. Но я рад, что тебя не убили, - серьезно проговорил Виктор,
хотя глаза его смеялись.

- Я тоже рад. Впрочем, подозреваю, что в этом страннейшем из миров
ничто не умирает, - он помолчал, а потом добавил, - но и не живет.

- Что-то они говорили о центре цунами... - задумчиво пробормотал
Виктор.

- А, ерунда! - махнул рукой Месроп. - Любой человек - центр цунами, а
особенно если этот человек - ребенок. Каждый из нас несет в себе зародыш
великих катастроф. Наступают новые времена, и кто знает, сколько еще
грязи, крови и смуты впереди. Ничего не поделаешь - новый мир всегда
строят негодяи, и только потом времена негодяев востребуют святых. Я
думаю, энергия святости направлена далеко в будущее, в "мир потом", а сию
минуту надо делать "мир сейчас". Негодяйство же всегда активно...

- Опять ты о великих делах, - с досадой сказал Виктор.

- Не я, а ты, - кротко возразил Месроп. - Но если говорить о них, то
будь готов к тому, что великие дела, задуманные святыми, вершатся
фанатиками. А плодами их, увы, пользуются негодяи.

- Заладил одно и то же: негодяи, негодяи, - передразнил Виктор. - Ты
уже сто раз говорил о новых временах.

- Да, говорил. И чуть ли не на этом месте.

Месроп поднял голову, осмотрелся.

- Да, именно на этом. Но тогда было только ожидание новых времен, а
теперь они наступили. История благоприятствует подонкам. Речь не о тебе.
Но и тебя будет разрывать между добром и злом, вернее, твоим пониманием
добра и зла.

- А тебя?

- Что - меня?

- Ты судишь о добре и зле? Ты, истребивший магов!

- А, эти! - Пренебрежительный взмах ладони, отгоняющий муху. - Не я
истребил их. Они восстановили силу, но потеряли учение, а сила без слова
обращается к истокам своим и разрушает себя.

- Красиво говоришь!

- Да! - Месроп поднялся с корточек и закряхтел. - Есть такой грех.
Ну, мне пора!

- Куда спешишь? - удивился Виктор. - Пойдем ко мне. Теперь никто тебя
не обидит. Погости, отдохни. Хочешь, назначу старшим советником?

- Хватит с тебя и Мартына, - хмыкнул Месроп. - Кланяйся ему. И не
обижай, он ведь старый уже. Как и я. А он тебе еще пригодится. Доподлинно
не знаю, но чувствую, как далеко отсюда, близ теплых морей зреет страшная
сила, непонятная, могущественная. Хлынет скоро неудержимым потоком.
Придется тогда и Москве, и Казани искать дружбы далеко окрест, может, и
туранцы придут с миром, да и не только они. Копи силы и друзей, скоро
волна пойдет...

- Остановим! - уверенно сказал Виктор.

- Надеюсь, - с сомнением ответил Месроп. - Но боюсь, что это забота
уже не твоя, а твоего ребенка.

- А хоть бы и так! - пожал плечами Виктор. - Он и остановит.

- Но кто же тогда остановит его? - еле слышно проворчал Месроп.

Виктор пожал плечами.

- Мы еще увидимся? - спросил он.

- Откуда я знаю? - всплеснул руками Месроп. - Если не умрем,
обязательно свидимся. С этими недожаренными ребятками надо держать ухо
востро. Кто знает, может, сработала окаянная машина и сейчас посланник
движется в прошлое. Дойдет до нужного места - времени, прирежет меня
беззащитным младенцем, и все! Был ты Правитель, а не успеешь сказать "ой"