Чтение 105–й страницы книги ~Одиссей покидает Итаку~

- Слушай, точно... - поддержал коллегу Левашов. - Вот у меня раз был
случай, шли мы на Новороссийск из Алжира с вином в танках...

- Обожди, Олег, не гони порожняк. Излагай дальше, Борис Николаевич.
Деловые предложения имеешь? - Слова Корнеева в какой-то мере были созвучны
неясной тревоге, не оставлявшей Шульгина с момента пересечения барьера.
Рубикона, фигурально выражаясь. Тут же всплыла сказанная Воронцовым, пусть
и по другому поводу, фраза: "Жребий брошен. Вместе со всем прочим
имуществом, при попытке обратно перейти Рубикон". Изящно, но не про нас
будь сказано.

- Людская психика - дело такое, - назидательно произнес Шульгин,
внимательно выслушав Корнеева. - Она, может, и иррациональна, но в то же
время... Одним словом, если предчувствие есть, к нему лучше прислушаться.
Мало ли... Мне в Туве один лама на эту тему много чего рассказывал.
Короче, сделаем так - вы пока тут посидите, а я на разведку схему. Не
сейчас, попозже, как стемнеет. Осмотрюсь, потом вы пойдете.

Все возражения он отвел как несерьезные.

- Один я себя буду ощущать куда свободнее. А придется смываться, вы
отсюда огнем прикроете, позиция удобная. Один сверху, двое из-за камней с
флангов... Главное, чтоб у вас радии все время на прием работали, только
на прием. Если все в порядке будет, я на секунду включусь, скажу: "Вперед"
и встречу у входа. Ну а если что - сами соображайте. Туда больше не
лезьте. Пусть Антон думает...

Аггры даже световой режим в зоне приспособили лед свои привычки. В
положенное на Валгалле время ночь не наступила, вместо этого яркость
пепельного неба стала равномерно снижаться, как бывает при полном
солнечном затмении, потом серые сумерки начали лиловеть, лиловый оттенок
превращаться в фиолетовый, и на том все и кончилось.

Не темнота, но и не свет, а неприятное пограничное состояние, будто в
фотолаборатории с плохо прикрытой дверью.

Шульгин надеялся, что постепенно глаза адаптируются и видимость
улучшится, но время шло и ничего не менялось.

- Похоже, что у них система двойной звезды, - сказал понимающий в
таких делах толк штурман Герард. - Одна - серый карлик, другая -
выгоревший красный гигант. А планета вращается почти на боку, отсюда такой
эффект.

- Серый карлик? - удивился Левашов. - Разве такие бывают? Белый знаю,
красный, а серый - это как? Такого цвета в природе нет, откуда ж он в
спектре?

- Галилей, наверное, и про белые ничего не знал, - вместо ответа по
существу не совсем удачно отшутился Айер.

Олег сделал вид, что не обратил на его слова внимания, но Шульгин
посмотрел в глаза штурмана настолько выразительно, что тот, смутившись,
начал длинно, чересчур даже подробно излагать новейшую звездную
классификацию.

Убедившись, что ждать больше нечего, Шульгин еще раз проверил, легко
ли двигается затвор автомата, попробовал, как выходит из ношен
пристегнутый над правым коленом метательный кинжал, поднял ремень с шестью
магазинами.

- В общем, я пошел...

Еще когда было относительно светло, он тщательно наметил свой маршрут
от камня к камню, запомнил азимуты на каждый ориентир, достаточно точно
определил расстояние между ними, и сейчас шел быстро, не боясь сбиться с
пути, хотя видимость не превышала десятка метров.

Сложность была в другом. Даже Антон, при веет своих почти
неограниченных возможностях, почти ничего не знал о внутреннем устройстве
базы. Общие представления об архитектуре такого рода сооружений - и
только. Шульгин возлагал определенные надежды на Ирину, настойчиво пытался
заставить ее вспомнить, что там и как. Но и из этого ничего не получилось.
Как она ни напрягала свою память, кроме отрывочных картин учебных классов,
где ей преподавали русский язык, правила поведения и спецдисциплины,
вспомнить ей ничего не удавалось. Да и то, Ирина не могла поручиться,
здесь ли все происходило или на родной ее планете.

Оставшись наедине с Антоном, Шульгин спросил его в лоб:

- Ты что, не можешь как следует прозондировать ей память? Там же
наверняка все есть...

- Увы, Саша, к нашему глубокому сожалению, ничего не получится. Мозг
у нее настолько перестроен, что кроме минимума воспоминаний, необходимых
для осознания своей видовой принадлежности, и программы действий, как
агента, асе остальное там чисто человеческое. Грубо говоря - ваша Ирина
технический брак. На ваше счастье.

- Как оказать. Будь она полноценным экземпляром, мы вообще ничего не
знали бы и жили спокойно...

Антон покачал головой.

- Не уверен. Только давай вернемся к этому в другой раз. Возможно, к
тому времени я смогу сообщить вам кое-что интересное.

Шульгин потом долго думал, на что Антон намекает, и, как ему
показалось, догадался. Только правильно, не время сейчас, есть проблемы
поактуальнее, чем Иркина биография.

Он чуть не наткнулся на трехглавый камень с заостренной средней
вершиной. И порадовался, как у него все четко получилось. Почти два
километра в этом фиолетовом мраке - и не сбился ни на шаг.

Ему показалось, что он уже различает впереди темную громаду станции.

Оставалось найти вход.

Однако искать его Шульгин решил совсем не там, где следовало бы.
Парадный подъезд его никак не устраивал - слишком уж велик риск. То ли
автоматика какая может помешать, то ли просто на одного из хозяев
наткнешься - кто знает, спят они по ночам или, наоборот, сволочи,
прогуливаться по холодку предпочитают...

Подойдя вплотную, Шульгин убедился, что план, который он для себя
наметил, имеет шансы на успех. Насаженный, как колесо на ось, на
цилиндрическую опору, плоский барабан станции своим левым касался почвы, в
то время как правый не был даже виден, теряясь в грязно-фиолетовой мути.
На глаз прикинув диаметр и угол наклона, Шульгин определил что до него не
меньше тридцати метров.

Впрочем, эта тригонометрия практического значения сейчас не имела,
разве только помогла Сашке убедиться, что он в полном порядке. Важным было
только одно - фактура внешнего покрытия станции. Если она гладкая - ничего
не выйдет. Шульгин даже ускорил шаг, чтобы быстрее это проверить.

Сто шагов под плавно закругляющимся внешним ребром - и уже можно
коснуться рукой стены. Она чуть теплая на ощупь, шероховатая, как грубо
отесанный ракушечник, и явно не монолитная. Пальцы подтверждают то, что на
минуту раньше отметили глаза.

Блоки, из которых стена сложена, скорее всего не каменные, а
керамические (пользуясь привычной аналогией) и разделены швами глубиной в
два, а то и в три сантиметра.

Почему это та", какой в этом смысл, технологический или эстетический,
Шульгин задумываться не стал. Мало ли у кого какие обычаи. Еще в
студенческие годы путешествуя по Кавказу, в глухом ущелье он наткнулся на
развалины дореволюционного железнодорожного места. Вот тогда он удивился:
четыре двадцатиметровые опоры, облицованные рустованным диабазом, уместны
были бы в центре Москвы, но никак не в десятках километров от ближайшей
станции. "Кому это надо, и главное - кто это видит?" - вспомнился старый
анекдот. По молодости лет он счел труд безвестных строителей никчемным и
лишь гораздо позже изменил точку зрения.

Сейчас же Сашку удивило другое - каким образом ему пришла в голову
мысль, что по стене можно подняться на крышу? Ведь ни о чем подобном и
речи не было, они с Антоном проигрывали совсем другие варианты.

Интуиция? Но интуиция, как говорится, дочь информации, а информации у
него как раз не имелось. Было только желание поступить нестандартно.
Вызванное и словами Корнеева, и собственной любовью к парадоксальным
поступкам.

...Лезть было довольно легко. Значительно легче, чем по скальным
стенкам на Ушбе в семьдесят пятом. Конечно, без страховки не слишком
приятно, но тут уж ничего не поделаешь. Японские ниндзя умели ползать по
практически гладким стенам, а здесь через полметра такие стыки, что
ботинок входит на глубину ранта и можно даже постоять, дать пальцам
отдохнуть. Последний раз подтянувшись, Шульгин перебросил ногу через край
крыши, осмотрелся, стоя на коленях.

Подумал с досадой, что если бы с самого начала догадаться, можно было
потребовать от Антона снимки станции сверху. При его возможностях - плевое
дело. Или хотя бы вооружиться прибором ночного видения. Правда, фонарь у
него есть, но стоит ли его включать? Да черт с ним, чего бояться? Если у
пришельцев охрана налажена, они его и так обнаружат, со светом или

Узкий голубоватый луч выхватил из мрака плоскую красноватую
поверхность крыши, уперся в сложную решетчатую конструкцию из десятка
блестящих труб и или стержней, напоминающую татлинский памятник третьему
Интернационалу. Вдали виднелось еще несколько подобных же сооружений.

С некоторой опаской Шульгин подошел, медленно приблизил ладонь к
одной из труб, рассчитывая, что если она, допустим, под напряжением, он
сумеет это вовремя ощутить.

Дотронулся пальцем. Ничего не произошло. Труба была прохладная,
полированная, явно металлическая.

Пока этого было достаточно. Он снял с пояса стометровый моток тонкого
капронового шнура, привязал к трубе. Подергал как следует. Держит
нормально.

Выключил фонарь, сел на край крыши и начал разматывать шнур.

Потом нажал кнопку рации.

- Вперед, - оказал он негромко и сверх условленного добавил: -
Ориентир - две короткие вспышки через каждые пять минут. Пять-десять
метров выше горизонта.