дворец вставал до рассвета, а Баршарг и вовсе не спал всю ночь.
Варнарайна. Господин Даттам хочет торговать с Западными Землями.
дикари...
железный наконечник они дают десять жемчужин.
утреннее солнце прыгало в шелковых реках и долинах. Карта была шита, как
положено, в ортографической проекции, центром проекции была столица
империи. Искажения нарастали по мере приближения к окраинам, и Варнарайн
выглядел вовсе не так, как в действительности. Картам полагалось кончаться
границами ойкумены, но эта была вышита по личному распоряжению экзарха. За
Варнарайном шла тонкая полоска сканого золота - горы, дальше - море, и за
морем - Западные Земли, оставленные по распоряжению императора Аттаха еще
полтысячелетия назад.
когда-то частью ойкумены, и даже сейчас официально именовалась Горным
Варнарайном.
нынешней династии и предки Иршахчана. Но аломская знать Горного Варнарайна
не согласилась с великим исправлением государства, предпринятым
Иршахчаном, и, что гораздо важнее, сумела с оружием в руках отстоять право
на несогласие. Для этого, правда, пришлось превратить войну из способа
самозащиты в способ существования.
друг друга, видя в войне единственную прибыль, дозволенную благородному,
утратив культуру и государственность, города и ремесла.
Варнарайн, но и дикие западные земли мечтал он вышить на своем подоле...
проговорил Баршарг, - значит, он заставит варваров присоединиться к
империи.
твои родичи признают над собой мою власть! И ты никогда не простишь
Арфарру!
солнце. Все! Императрица Касия устала ждать, он тоже. Ему уже тридцать
семь. Его главная жена умерла, не дождавшись трона. Его сыну уже семь лет
- на год больше, чем сыну Касии.
чиновники обычно избегали желтых монахов за бескорыстие и юродство. И
точно: монахи взяли из подарков лишь то, что можно бесполезно скормить
нищим. Экзарх попросил отслужить молебен за мертвецов прошлого и будущего.
помыслах наследника.
как ребенок на диковинного паука. Харсома сощурился, неприятно
улыбнувшись.
аломов. Храмовый торговец Даттам и бывший королевский советник Арфарра
извещали о скором приезде в Варнарайн. Были письма и от варваров. Варвары
называли Харсому своим королем и просили его защитить их от короля Алома.
Вместе с письмами пришел и трогательный подарок - длинный и легкий, как
паутинка, шарф, вышитый в прилеп пряденым серебром. Шарф сплел маленький
Неревен, послушник господина Арфарры, сплел так, как их плели тысячу лет в
его родной деревне Песчаные Мхи. Песчаные шарфы ценились очень высоко, и
не только из-за качества работы, - из-за тождественности узоров и древних
оберегов. Когда пятьсот лет назад Аттах восстанавливал буквенное письмо и
запрещал словесный рисунок, в деревне рассудили, что шитье буквами нарушит
суть оберега, и продолжали вышивать словами-картинками: те утратили
гражданский смысл, но не тайную силу.
пересчитывать паучки и отвивные петли. Бариша помнил наизусть все цифры в
центральных годовых сводках, и взглянув на отчет, ловил, если надобно,
чиновника на жульнической арифметике. Тройное тайнословие: шелковой
сканью, новейшими шифрами и запретной грамотой - даже доставило ему
удовольствие.
королевского замка, подробно докладывал о поведении и окружении Арфарры.
не знает. Говорил вчера городской головке: "Запретим на Весеннем Совете
всякую войну и сделаем государство всемогущим!" Его спросили: а что, мол,
такое, всемогущее государство. Он и говорит: "В законах Иршахчана сказано,
что во всемогущем государстве нет ни бедных, склонных к бунтам, ни
богатых, склонных к независимости. А я говорю, что во всемогущем
государстве бедняк не опасается за свою жизнь, богатый - за свое
имущество".
явившихся по весне в Ламассу. "Понятливы, но дики. Никаких ремесленных
изделий с собой не привезли, только золото, камни и слоновую кость, и
китовый ус, и меха. Камни обработаны не лучше, чем в империи пятьсот лет
назад, у мехов выделка грубая, как аломская. О брошенных городах империи
говорят, как о городах богов, хотят потому в ойкумену и даже амулеты носят
такие, как пятьсот лет назад - в западных городах. Господин Даттам берет
их с собой в ойкумену, хочет торговать с западом, Арфарра ему не
препятствует и считает их лазутчиками".
поражен тем, сколько написал мальчик о чужеземцах: у мальчишки был вообще
отменный нюх на истинное.
вздумал просить монополию на заморскую торговлю! Монополию экзарх уже
предоставил: однако, услышав это сообщение, пожалуй, может и
рассердиться...
и поговорил с ним о торговцах. Настоятель храма очень ценил в Барише его
преданность экзарху и его тонкий вкус. Никаких денег! Настоятель подарил
Барише картину с клеймом гениального мастера прошлого столетия и старинную
математическую рукопись седьмого века. Бариша согласился, что ничего
плохого, конечно, не будет, если обождать с сообщением о чужеземцах до
приезда Даттама: пусть хитрый торговец сам оправдывается перед экзархом.
пруда, именовавшегося Малым Океаном. Великий Океан находился в государевом
дворце в столице. Бариша пил одну чашку за другой и думал, что пятьсот лет
назад племена по ту сторону земли меняли изумруды на дутое стекло, - а
теперь вот шлифуют изумруды сами. Поклонялись людям из морских саней - а
теперь вот приплыли на восток сами.
в истинном государстве вещи соответствуют именам: ойкумена - должно
значить весь мир... Миру снова тесно в своих границах, как набухшему
зерну. Было же пророчество о вестниках нового солнца, приходящих с запада.
Не все же пророки, в конце концов, лжецы и провокаторы", - думал Бариша, и
глядел на огромного, рыхлого наместника. Тот тихонько урчал, давил пухлыми
пальцами рябьи косточки и кидал их, по своему обыкновению, диковинным
шестиглазым рыбам в Малом Океане - единственным живым существам, о которых
бывший Небесный Кузнец, судя по донесениям, готов был заботиться день и
ночь... "Как, однако, задержалось донесение, - думал секретарь, почему-то
с тайной досадой, - давно пора и третьему быть..."
этот день: экзарх Варнарайна, наследник престола, вступил в центр мира, в
Небесный Город: бродили по улицам самодвижущиеся черепахи, спустились с
неба боги, подобные мудрым словам указов.
четырех течениях, принес положенные жертвы и остановился у узлов и линий
девятой заставы. И было это на самой границе ойкумены, где горы стоят на
полпути к небу, где летом бывают метели и где даже время течет по-другому,
и один день службы засчитывается за три.
богов запахом, а мясо съели сами. Люди из каравана рассказали людям с
заставы о том, что случилось на Весеннем Совете: и как король сначала
объявил войну экзарху Харсоме, а через день признал себя его вассалом, и
как заросла в храме трещина, прошедшая через сердце Золотого Государя, и
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Куликов Роман
Рыбаков Вячеслав