человек, судя по чертам лица, монгол. Его брали в клещи. Трейси громко,
чтобы слышали окружающие, выругался.
просто подсядут к нему за столик. Тот, кто сядет напротив, опустит руку под
стол и, угрожая невидимым для посторонних глаз револьвером, заставит Трейси
покинуть ресторан. Второй будет прикрывать напарника.
отделяющего их от Трейси, лавируя между столиками и уступая дорогу
официантам с подносами.
Перед ним мгновенно возник пожилой китаец, в глазах его читалась безмерная
усталость, но на лице застыла маска предупредительности и всемерного желания
угодить клиенту.
пальцем в тарелку. - Этого не станут есть даже свиньи!
которым большая китайская семья праздновала какое-то событие, но он уже был
очень близко.
словно от боли:
не еда, а самые настоящие помои! Я требую управляющего!
немного отставал.
тем, что сказал. Скулы его порозовели. Китайцами можно вертеть как угодно,
если знаешь, как именно надо произнести ту или иную фразу.
рявкнул:
дрожали. Трейси произнес одно из самых страшных ругательств, какие только
существовали в Китае:
боб. Суть жизни любого китайца. Сказать ему, что он не в состоянии отличить
одно зерно от другого, значило нанести смертельное оскорбление, смыть
которое можно только кровью.
дальних столиков вскакивали любопытные - они ничего не слышали и пытались
понять, что же произошло в том конце зала. Вокруг пожилого официанта
столпились его молодые коллеги, к ним бежал управляющий. Трейси лавировал
среди орущих возбужденных людей, пытаясь затеряться в шумной толпе.
были запружены посетителями и сдвинутыми стульями - мозаика, или лучше,
лабиринт из людей и мебели, пройти через который уже не было никакой
возможности.
снова направо, скрываясь с центральной улицы, где преследователи его
немедленно обнаружили бы. Так он оказался на Корнуэлл-авеню, узкой улочке,
вдоль которой тянулись магазины, расположенные в первых этажах
многоквартирных домов. Узкую, как и сама улочка полоску неба пересекали
веревки, на которых сушилось белье. Вскоре Трейси вышел на Моди-роуд. Справа
- гостиница ?Холидей-инн?, слева - Ханой-роуд. Куай лох там не спрятаться.
Впереди улицу пересекала Чатам-роуд, а чуть дальше, за перекрестком,
возвышалось здание железнодорожного вокзала, и Трейси подумал: ?с меня
довольно. Сейчас самое время повидаться с Золотым Драконом, с фен шуй.
***
Греймерси-парк, тот сидел перед дисплеем компьютера. Макоумер не слышал
шагов сына: внимание его было поглощено столбцами цифр на экране монитора,
связанного с основным терминалом фирмы ?Метроникс?. Но думал он о другом - о
противоположном конце света, где сейчас Монах старается выполнить свое
обещание найти Тису и вернуть ее ему, Макоумеру. Он с трудом подавил желание
снять трубку и позвонить по кодовому номеру, известному только им двоим.
Можно было, правда, послать факс с паролем ?Опаловый огонь?, но Макоумер
прекрасно знал, что не сделает этого. Пока не сделает. Где же она, черт
побери! Он злился. Какого черта Монах возится так долго! Его на мгновение
охватило отчаяние, почти такое же, какое он испытал, узнав, что Киеу
вернулся из Кампучии без нее.
рука его непроизвольно потянулась к кнопке ?Сброс?, и цифры на экране
погасли.
системами ?Метроникса?. Конечно же, можно было сделать домашний дубль
главной ЭВМ фирмы, но Макоумер считал это достаточно рискованной затеей:
увеличение каналов связи означало увеличение шансов перекачки информации
другими фирмами или даже частными лицами, подвизающимися на поприще
государственной тайны.
как раз проверял возможные сбои так-тов двигателя при изменении угла атаки.
встреча с Финдленом?
разговор на Кампучию. Что же, в конце концов, там с ним случилось?
нет, но все может измениться. Он очень амбициозный человек, этот наш Маркус
Финдлен, и впридачу хитер, как дьявол. Убежден, настанет время, и тот трон,
на котором он сейчас сидит, покажется ему недостаточно высоким.
поста Готтшалка.
наша организация. Прошлое Финдлена говорит само за себя. Склонность к
насилию заложена в него самой природой. Люди его типа вынуждены постоянно
подавлять свои естественные инстинкты, но рано или поздно их естество
выходит из-под контроля, и, - он лукаво посмотрел на Киеу, - мы оба
прекрасно знаем, что бывает в таких случаях, верно?
все больше и больше беспокоит твое здоровье. Может, ты подцепил какую-то
инфекцию?
спать. Макоумер помрачнел:
Макоумер показал его врачу, который после серии анализов и длительного
обследования пришел к заключению, что с психикой пациента все в полном
порядке. Все, что ему требовалось - хороший отдых и никаких волнений. И
постепенно кошмары прекратились.
кошмары никогда не прекращались, подумал он.
оказаться на родине... Это было очень трудно. Последние слова вырвались
помимо его воли.
Макоумер. Но Киеу уже овладел собой:
произнести эту фразу как можно более безразлично. - В конце концов, это
больше не моя родина. Все мои родные... они погибли.
возможностью:
тогда, в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году, я знал, что мы проиграли
войну. Так, как мы там действовали, как преподнесли эту войну здесь, в
Америке... Все было не правильно, не так. Но война по-прежнему идет, она не
закончилась.
Эра Рейгана закончена, и народ по-прежнему опасается республиканцев, но и
администрации демократов люди не склонны доверять. Особенно после того, что
произошло в Западной Германии и Египте.
его напоминало мраморное изваяние.
расковыряет все крысиные норы государства, слова уже ничего не будут
значить, люди сыты ими по горло. Неверных карают кипящей смолой... Пока
Контровский Владимир
Ильин Андрей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Белов Вольф
Белогорский Евгений