подтолкнув его локтем, - почему бы вам не получать страховые взносы, вместо
того чтобы платить их? Такому человеку, как вы, это было бы в самый раз. -
Идите к нам!
уличную толпу.
воззрившись на Тигга.
скажет вам совершенно точно, сколько людей проходит за день по этой улице. А
я могу вам сказать, сколько из них зайдет сюда только потому, что контора
случайно попалась им на глаза, хотя они знают о ней ровно столько же,
сколько о египетских пирамидах. Ха-ха! Идите к нам. Мы с вас недорого
возьмем.
пожизненную ренту, сколько застрахуются, понесут нам свои деньги, на сотни
ладов будут навязывать их нам, верить нам, как Монетному двору, зная о нас
не больше, чем вы знаете о метельщике на углу, - даже и того меньше. Ха-ха!
провести, хитрец вы этакий, иначе я не стал бы вам ничего говорить.
Приходите завтра обедать ко мне на Пэлл-Мэлл!
эти бумаги и просмотрите их. Вот видите, - продолжал он, захватывая со стола
какие-то печатные бланки, - господин Б., мелкий торговец, конторщик, пастор,
актер, литератор - что хотите, словом, самая заурядная личность.
неважно. Б. предлагает двух поручителей. Б. дают в долг. Поручители
подписывают обязательство. Б. страхует свою жизнь на сумму вдвое большую,
чем сумма его долга, и приводит страховаться двух приятелей - в виде
благодарности обществу. Ха-ха-ха! Ведь неплохая мысль?
верно?
сделает все что угодно. Как же вы не видите? Это и есть моя мысль.
Джонас.
находите. Б. платит самый высокий процент, какой полагается по закону...
жестоко прижимать нас, когда сама казна берет такой хороший процент со своих
клиентов. Но закон не про них писан, а с нас они взыскивают. Ну и, поскольку
закон нас прижимает, мы тоже не очень мирволим этому несчастному Б.; кроме
того, что мы берем с него обычные проценты, мы еще получаем с Б. страховые
взносы, и с его приятелей тоже, и, дадим мы ему ссуду или нет, берем с него
за "справки" (для справок мы взяли специального человека, платим ему фунт в
неделю), берем с Б. немножко и за услуги секретаря; словом, дорогой мой, мы
сдираем с этого Б. семь шкур и наживаем на нем хорошенький капиталец.
Ха-ха-ха! В сущности говоря, я на нем выезжаю, - сказал Тигг, указывая на
кабриолет, - и он отлично везет. Ха-ха-ха! Джонасу очень понравилась эта
шутка. Она была совершенно в его вкусе.
ренту на самых выгодных условиях, какие только существуют на денежном рынке
и провинциальные старушки и старички покупают ее. Ха-ха-ха! И мы ее, может
быть, и выплатим. Может быть! Ха-ха-ха!
сомнением.
отвечаю за все; я единственное ответственное лицо во всей компании!
Ха-ха-ха! Потом у нас, есть страхование жизни без займов - обыкновенные
полисы. Очень выгодно, очень удобно. Деньги вносятся наличными, знаете ли, и
так из года в год; презабавная штука!
это очень хорошо, пока общество только начинает работать; но как быть, когда
придется платить по полисам, - вот о чем я думаю.
- ответил Монтегю. - У нас было вначале два несчастных случая, которые
довели нас до - пианино.
имущество я обратил в деньги, и на руках у меня осталось только пианино.
Пусть бы еще рояль, а то пианино, так что даже сидеть на нем было нельзя.
Но, дорогой мой, мы справились и с этим. На той же неделе мы выдали много
новых полисов, - кстати сказать, мы выплачиваем довольно крупные
комиссионные нашим агентам, - и быстро с этим справились. А если придется уж
очень много платить, что, как вы изволили справедливо заметить, в один
прекрасный день может случиться, что же - тогда надо... - он закончил фразу
так тихо, что можно было разобрать всего одно слово, и то с трудом. Но оно
было похоже на "удирать".
восхищении.
на золото! - воскликнул председатель, весь трясясь от смеха. - Придете ко
мне завтра обедать?
столкуемся.
его но спине. - Но мы столкуемся, я убежден. Мы созданы друг для друга.
Буллами!
проводить Джонаса, он пошел вперед, между тем как голос, исходивший из недр
жилета, по-прежнему бойко выкрикивал:
совещаний!
потом спросил, повысив голос:
тщательно, словно речь между ними должна была пойти по меньшей мере об
убийстве.
услуги фунт в неделю. Не было ничего удивительного или же похвального со
стороны Неджета н том, что он держал дела Англо-Бенгальской компании в
строжайшем секрете и вел их в глубочайшей тайне, ибо таинственность от
самого рождения была его стихией. Это был коротенький, высохший, сморщенный
старичок, который, казалось, даже кровь свою хранил в секрете, ибо никак
нельзя было поверить, чтобы во всем его теле набралось ее хоть шесть унций.
Как он живет - было тайной, где он живет - было тайной, и даже что он такое
- оставалось тайной. В его ветхом бумажнике хранились самые противоречивые
визитные карточки: в одной он называл себя поставщиком угля, в другой -
виноторговцем, в третьей - комиссионером, в четвертой - инспектором, как
будто тайна его профессии была неясна ему самому. Он вечно назначал кому-то
свидания в Сити - человеку, который, по-видимому, никогда не держал слова.
Он просиживал часами на бирже, разглядывая всех входящих и выходящих, а
также у Гарравея * и в других кофейнях биржевиков, где иногда можно было
видеть, как он сушит перед огнем насквозь мокрый носовой платок, поглядывая
через плечо - не пришел ли тот человек. Весь он словно заплесневел,
износился, истерся; спина и панталоны у него были всегда в пуху, а белье он
держал в таком секрете, застегиваясь доверху и старательно запахиваясь, что
его как будто и совсем не было, - а может быть, и действительно не было. Он
всегда носил с собой одну запачканную пуховую перчатку, держа ее за
указательный палец, но где была пара к ней - оставалось тайной. Одни
говорили, что он банкрот; другие - что он с младенчества замешан в тяжбу о
наследстве, которая до сих пор еще не решена судом лорд-канцлера *, - но все
это оставалось тайной. Он носил с собой в кармане кусочки сургуча и старую
медную печатку с какими-то иероглифами и нередко сочинял таинственные
письма, уединившись в укромном углу в одном из этих мест свидания, но так и
не отправлял их никому, а прятал в потайной карман сюртука и спустя
несколько недель извлекал их оттуда, к великому своему удивлению, совершенно
пожелтевшими. Это был человек такого рода, что если б он умер, оставив
миллион, или умер, оставив два с половиной пенса, то все знавшие его
нисколько не удивились бы и сказали бы, что ожидали именно этого. А между
тем он был представителем целой человеческой разновидности, совершенно
особой породы людей, встречающихся только в Сити, которые являются такой же
неразрешимой тайной друг для друга, как и для всего остального человечества.
Чезлвита с визитной карточки, все еще валявшейся на столе, - я буду рад
всяким сведениям относительно этого имени. Безразлично, каковы бы они ни
были. Приносите мне все, что удастся собрать. Приносите лично мне, мистер
Неджет.
Семенова Мария
Шилова Юлия
Андреев Николай
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия