нетерпением броситься к ногам своей супруги, с которой обошелся столь
недостойным образом. С тех пор как я узнал от вас об учиненной мною
несправедливости, раскаяние мучительно терзает мое сердце.
лиц, чтоб откладывать столь сладостный момент. Я покинул арматора и на
призовые деньги, доставшиеся на мою долю, купил в Адре двух мулов, так как
отец не хотел больше подвергать себя опасностям морского путешествия. По
дороге у него было достаточно времени, чтоб сообщить мне свои приключения,
которые я слушал с таким же жадным вниманием, как итакский царевич (*158)
рассказы своего царственного родителя. Наконец, после нескольких дней пути
мы прибыли к подножию горы, ближайшей к Антекере, и сделали привал в этом
месте. Так как мы намеревались вернуться домой тайком, то вошли в город
только поздно ночью.
она почитала навеки потерянным. Не меньше изумлялась она и тому, можно
сказать, чудесному случаю, которому она была обязана его возвращением. Дон
Анастасио попросил у нее прощения за свою жестокость с таким искренним
выражением раскаяния, что она невольно смягчилась. Вместо того чтоб
отнестись к нему как к убийце, она видела в нем только человека, которому
была предназначена небом: столь священно звание супруга для женщины,
украшенной добродетелью! Эстевания так тревожилась за меня, что мое
возвращение очень ее обрадовало. Радость эта, впрочем, была не совсем
безоблачной. Сестра Ордалеса затеяла уголовное дело против убийцы брата;
меня разыскивали повсюду, а потому моя мать беспокоилась, считая, что мне
опасно оставаться в нашем доме. Это побудило меня в ту же ночь отправиться
ко двору, где я намерен просить о помиловании. Надеюсь его добиться, раз
вы, сеньор Жиль Блас, любезно согласились замолвить за меня слово первому
министру и оказать мне поддержку своим влиянием.
чего я сказал ему внушительным тоном:
помилования, а потому берусь изложить вашу просьбу герцогу и дерзну
обещать вам его покровительство.
вошли бы у меня в одно ухо, а вышли в другое, если б он не заявил, что
непосредственно за оказанной услугой последует нечто более существенное.
Как только он коснулся этой струны, я решил приняться за хлопоты. В тот же
день я рассказал историю дона Рохерио герцогу, который позволил мне
привести этого кавалера и заявил ему:
Сантильяна изложил мне все подробности. Не тревожьтесь, вы не совершили
ничего такого, чего нельзя было бы извинить. Его высочество особенно
охотно милует дворян, мстящих за поруганную честь. Вам придется для
проформы отправиться в тюрьму; но будьте спокойны, вы пробудете там
недолго. У вас в лице Сантильяны есть добрый друг, который позаботится об
остальном и ускорит ваше освобождение.
добровольно пошел под арест. Вскоре благодаря моим стараниям вышел указ о
помиловании. Менее чем в десять дней я отправил этого нового Телемака
обратно к его Улиссу и Пенелопе, тогда как он едва ли отделался бы одним
годом тюрьмы, если б у него не было покровителя и денег. Впрочем, мне
досталось за эту услугу всего-навсего сто пистолей. Это был неважный улов,
но я ведь и не был еще Кальдероном, а потому не гнушался и малым.
Сипиону, побудили его приняться за новые розыски. Я уже прежде превозносил
его таланты в этой области и могу сказать, что его по справедливости
следовало назвать Сципионом Великим. В качестве второго клиента он привел
мне издателя рыцарских романов, который нажился вопреки здравому смыслу.
Этот издатель незаконно перепечатал книгу, выпущенную одним из его
собратьев, и издание это было конфисковано. За триста дукатов я добился
снятия запрещения с его экземпляров и спас владельца от крупного штрафа.
Хотя такие дела не входили в компетенцию первого министра, герцог
согласился по моей просьбе повлиять на тех, от кого это зависело. После
издателя через мои руки прошел один коммерсант, и вот в чем заключалось
его дело. Португальский корабль был захвачен берберийским корсаром и снова
отбит одним кадикским арматором. Две трети погруженных на него товаров
принадлежали моему лиссабонскому купцу, который после тщетных требований о
возврате своего имущества приехал к испанскому двору, чтоб найти
влиятельного покровителя, способного защитить его интересы. Ему выпало
счастье наткнуться на меня. Я вступился за него, и он вернул свои товары с
помощью четырехсот пистолей, которые преподнес своему протектору.
пути, не выпускайте счастья из рук!"
новой жертвой, которую он подцепил. Действительно, это - Сипион. Послушаем
его:
дрогиста. Он хлопочет о привилегии продавать свои снадобья в течение
десяти лет во всех городах Испанского королевства с предоставлением ему на
то исключительного права, т.е. чтоб остальным его собратьям по ремеслу
было запрещено торговать в тех местах, которые он для себя облюбует. В
благодарность за содействие он обязуется отсчитать двести пистолей тому,
кто добудет для него такую привилегию.
на исключительное право обманывать народ во всех королевствах Испании.
время еды. Я не только становился жаднее, по мере того как богател, но
первые четыре милости, о которых я упомянул, достались мне с такой
легкостью, что я не колеблясь обратился к его светлости за пятой. Дело шло
о передаче губернаторства города Веры на андалузском побережье одному
кавалеру ордена Калатравы, который обещал мне за это тысячу пистолей.
Увидя такую алчность к наживе, министр расхохотался.
охотник одолжать ближних. Но выслушайте меня: если речь зайдет о мелочах,
я в это входить не стану, но когда вы будете хлопотать о губернаторствах
или каких-либо крупных милостях, то соблаговолите довольствоваться
половиной прибыли: другая принадлежит мне. Вы не можете себе представить,
- добавил он, - какие у меня расходы и сколько мне нужно денег, чтоб с
достоинством поддерживать свой ранг, ибо, признаюсь вам, что, несмотря на
бескорыстие, проявляемое мною перед народом, я достаточно осторожен, чтоб
не расстраивать своего состояния. Примите это к руководству.
просьбами; напротив, она подстрекла меня еще энергичнее взяться за дело и
усилила во мне пуще прежнего жажду к обогащению. В то время я охотно
повесил бы объявление, в котором бы говорилось, что все желающие добиться
при дворе каких-либо милостей, могут обращаться ко мне. Я работал в одном
направлении, Сипион - в другом. У меня не было других желаний, как
оказывать услуги ближним, но, разумеется, за деньги. Мой кавалер ордена
Калатравы получил губернаторство города Веры за тысячу пистолей, и вскоре
я выхлопотал другое за такую же сумму кавалеру ордена св.Якова. Не
довольствуясь назначением губернаторов, я раздавал кавалерии и с помощью
жалованных грамот превращал достойных разночинцев в недостойных дворян.
Духовенство тоже было осчастливлено моими благодеяниями. Я жаловал мелкие
бенефиции, каноникаты и некоторые церковные должности. Что касается
епископств и архиепископств, то они относились к ведению дона Родриго
Кальдерона. Он распределял также судейские должности, командорства и
вице-королевства, из чего можно заключить, что важные посты замещались
столь же мало достойными личностями, как и мелкие, ибо на места, служившие
предметом этой честной торговли, мы назначали далеко не самых искусных и
беспорочных людей. Нам было известно, что мадридские насмешники издеваются
над нами по этому поводу, но мы, подобно скупцам, любовались видом
собственного золота, забывая о гиканье толпы (*159).
спутниками богатства. Оказавшись собственником тридцати тысяч дукатов и
предвидя возможность заработать, быть может, еще в десять раз больше, я
счел нужным изобразить из себя персону, достойную называться наперсником
первого министра. Поэтому я снял целый дом, приказав омеблировать его
пристойным образом, и купил карету у одного повытчика (*161), который
обзавелся таковою из чванства и стремился избавиться от нее по совету
своего булочника. Я нанял кучера, а также трех лакеев, и, считая
справедливым повышать старых слуг, пожаловал Сипиона тройной честью,
сделав его одновременно своим камердинером, секретарем и управителем. Но я
совершенно опьянел от тщеславия, когда министр разрешил моим людям носить
его ливрею. Тут во мне угасли последние проблески рассудительности. Я стал
не меньшим безумцем, чем ученики Порция Латро (*162), которые благодаря
употреблению тминного настоя стали такими же бледными, как их учитель, и
вообразили, что тем самым могут равняться с ним в учености. Я чуть было не
возомнил себя родственником герцога Лермы. Мне хотелось прослыть таковым
или хотя бы его побочным сыном, что весьма польстило бы моему самолюбию.
стол, я тоже решил устраивать угощения. Для этой цели я поручил Сипиону
Мережковский Дмитрий
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Фазиль Искандер
Лукьяненко Сергей
Махров Алексей