Чтение 106–й страницы книги ~В тихом омуте?~

- Не очень-то похоже на то, что вы не были здесь
пятнадцать лет, - сказала я. - И не очень-то это похоже на
спонтанную одноразовую акцию.

- Я действительно не был здесь пятнадцать лет. Но в
остальном вы правы - мероприятие подобного рода требует
некоторой предварительной подготовки. У меня ушло на это три
дня и несколько телефонных звонков.

- Вы были уверены, что я полечу с вами?

- Нет, я не был в этом уверен. Но я очень этого хотел.
Думаю, Сергей очень хороший художник.

- Почему?

- Лицо, которое на портрете... Это лицо женщины,
уставшей обороняться.

- Должно быть, вы всегда видите то, что хотите видеть.
_ вовсе не такая.

- Я знаю. Вы уверены в себе и чертовски красивы. У вас
самое удивительное лицо, которое я только видел в жизни.

Мне сразу стало грустно. Бедный Дан, если бы ты только
знал, что как раз лицо, взятое напрокат у вечности,
обманывает тебя. И если бы я была прежней, ты даже не
посмотрел бы в мою сторону. Я даже зажмурилась - как было бы
ужасно, если бы ты не посмотрел в мою сторону. И первая,
острая боль от встречи с тобой прошла, и я бы вспоминала
твой затылок лишь иногда, в час предутренней бессонницы.

- О чем вы думаете?

- О своем лице. На вашем месте я не стала бы ему
доверять.

- Хорошо, что вы не на моем месте...

- Судя по всему, вы привыкли, что женщины вам никогда
не отказывают.

- Я не задумывался над этим.

Мы промчались по маленькому сонному городку, в котором
родился Дан: одноэтажные домики в глубине дворов, широкие
щербатые тротуары. Фонарей почти не было, машин тоже; все,
что удалось выхватить светом фар, - известняковая кладка
заборов. На окраине города - я сказала:

- Мне казалось, что мы остановимся в городе вашего
детства. В вашем доме.

- Мне тоже так казалось. Но здесь уже никто не живет.
Родители уехали к старшей сестре в Калининград, а дед с
бабкой умерли... Дед очень долго болел и больше всего не
хотел, чтобы она видела его немощным и потерявшим силы. Он
накричал на нее в последний день жизни, когда она хотела
подойти к его кровати. Она тогда ушла в другую комнату - к
себе наверх. И больше не выходила. Она умерла в один час с
дедом и даже в одну минуту. Мне всегда хотелось думать, что
они умерли 6 одну минуту...

Дан остановил машину возле небольшого, ничем не
примечательного дома в глубине виноградников. Он вышел из
машины и долго смотрел на него.

- Это дом, где вы родились? - догадалась я. - Это ваш
дом?

В окнах горел теплый свет, должно быть, была включена
лишь маленькая настольная лампа. На втором этаже кто-то
смотрел телевизор: синие блики лежали на сморщившихся
листьях.

- Пора закапывать виноград, - сказал Дан.

- Вы ждете, что сейчас откроется дверь и выйдет
маленький Дан? - спросила я.

- Нет. Дан боялся темноты. Он не вышел бы, точно. А в
этой пристройке была кухня. По воскресеньям дед делал гуляш.
Он говорил, что гуляш должен быть ярко-красным, обжигающим,
как пламя, тогда и сам черт даст от него тягу... Едемте,
Ева.

Остаток дороги к морю мы молчали.

...Домик оказался маленьким, сложенным из неотесанных
камней - он был почти не виден с дороги. Совсем рядом было
море, но о его присутствии в кромешной темноте можно было
$.# $ blao лишь по тяжелому дыханию волн - дыханию усталого
любовника, который вот-вот сорвет признание из уст своей
подруги.

- Осторожно, Ева, здесь нет света, - предупредил меня
Дан и, нагнувшись над каменным крыльцом, вытащил ключ. Через
минуту он был уже в доме.

- Стойте здесь, - сказал Дан. - Сейчас я все устрою.

Он вытащил из сумки фонарик и прошел вперед. Через
несколько минут крикнул:

- Заходите.

Я толкнула дверь и вошла.

В комнате действительно не было света, но вся она была
ярко освещена свечами. Стены из плохо отесанного камня, все
в бликах от свечей, темная пасть камина с аккуратно
уложенной поленницей дров; приземистый стол, сервированный
на двоих, поздние нежные хризантемы - Дана здесь ждали. В
глубине, покрытая тяжелым войлочным покрывалом, чернела
кровать.

Дан по-прежнему был в своем элегантном костюме - и
босиком.

- Снимайте обувь, Ева, - сказал он мне. - Здесь
удивительно теплый пол. А я пока разожгу камин.

Я подчинилась. Пол действительно оказался теплым;
янтарные, светящиеся изнутри доски ласково обхватили мои
ступни. Это было такое простое и такое невыразимо прекрасное
ощущение, что я даже рассмеялась.

У камина стояли два кресла. Но мне не хотелось садиться
- хотелось ходить и ходить по дереву, ощущая его вечное
тепло. Через несколько минут в камине ровно загудел огонь.

- Хотите есть? - спросил Дан.

- Нет, спасибо, я не голодна. - Я действительно была не
голодна.

- Тогда, может быть, выпить?

- Попозже. - Я решила сохранить ясную голову. Стоит мне
чуть-чуть выпить, и мне захочется поцеловать его в милые
сросшиеся брови и, может быть... Даже соблазнять меня не
придется, а он наверняка привез меня сюда с ясной целью -
соблазнить...

- Не волнуйтесь, я не собираюсь вас соблазнять, - вдруг
сказал Дан, и сердце мое упало - не хватало, чтобы он
оказался к тому же еще и телепатом. И тут же оно упало еще
ниже - как жаль, что не собираешься меня соблазнять... - У
меня есть два существенных недостатка, - улыбнулся Дан. - Во-
первых, я на четверть венгр, а венгры совершенно по-особому
относятся к женщинам, которых собираются завоевать.

- А во-вторых?

- А во-вторых, я на две трети очень старомодный
человек. По мне этого не скажешь, но это действительно
правда.

- Я верю. Увезти понравившуюся девушку к осеннему морю
вместо того, чтобы сразу уложить в постель на глазах у всей
Москвы, - это действительно старомодно.

- Мне просто хотелось провести свой день рождений с
вами - и чтобы рядом никого не было. Включая навязчивых
- !`(.+(-%--ke официантов...

- ..которые подносят тебе зажигалку, - подхватила я, -
лишь только ты задумаешь прикурить. Должно быть, их вербуют
из несостоявшихся телепатов.

- Или инопланетян. Инопланетяне тоже умеют читать
мысли, как убеждает нас научная фантастика.

- Да. Все они регистрируются по прибытии на Землю в
отделе внешних сношений МИДа и вступают в профсоюз
работников торговли. Я их ненавижу.

- Я тоже. - Дан улыбнулся. - Видите, мы с вами
действительно похожи. Я даже думаю, что мы сможем поладить.

- Зачем? - Я не приняла его улыбки.

- Потому что вы мне нравитесь. Очень нравитесь.

- В нашу первую встречу этого не было заметно.

- Конечно, вы были слишком заняты собой. Я наблюдал за
вами на кладбище. Я заметил вас сразу, как только вы пришли.

- Правда?

- Вы стояли в стороне от всех. Вы даже не попрощались с
ним, - сказал Дан, старательно избегая имени Туманова. - Как
будто боялись заглянуть ему в лицо...

Спокойнее, Ева, нужно держать себя в руках.

- Вы правы. Я боялась заглянуть ему в лицо. Я ненавижу
похороны, я никогда не была на похоронах... - Здесь я не
соврала Дану, я действительно никогда не была на похоронах.
- Пожалуй, я выпью. Чтобы ваш день рождения не был таким
грустным. Сколько вам лет?

- Тридцать три.

- Так вот почему тридцать три розы!