солнечных богов скифов, сколотов, славян.
можешь! Это не "оно", а сам Господь!.. наверное.
Лицо каменное, похоже, калика не мог сообразить как себя вести, но наконец
с самым безучастным видом подул на окровавленные костяшки:
Я по всей стене как медузу, прежде чем эта ворона за меч... Будто не
помню, что архангелов всего семеро!
предавал.
вызовом:
семеро... но правы и те, кто насчитывает восьмерых.
так, будто при нем начали скрести ножом сковороду, калика кивнул:
настолько высок, что не замечает дерзостей... или же замечает, но
относится к ним, как мудрый дед к репликам глупого правнука.
ворвались, вы били только тех, кто на самом деле враг... Не знаю, как
ощутили. Врожденная ли неприязнь, выработанное ли чувство
справедливости... не знаю. Но сделали то, чего не ожидали заговорщики... и
на что я надеялся... скорее, смутно, чем осознано.
Варахиила зазря...
перетопил человечество... К тому же, как мне теперь кажется, Варахиил не
так уж и безупречен... был. И престолам зря досталось... как и власти. Но
это и понятно, всяк видит в престоле врага, а во власти -- противника.
Ладно, у вас принято сперва угостить гостя, а разговоры потом.
белой скатертью стол, уже уставленный глубокими тарелками, а в середке
смотрела в потолок задранными культяпками огромная птица. Вокруг нее
лежали поменьше, лебеди. Калика, продолжая облизывать разбитые пальцы,
шагнул к столу первым. Томас взял Яру за руку, пальцы вздрагивали, она
смотрела по сторонам большими, как у пугливой лани, глазами. Но пошла
послушно, только прижималась боком, словно черпала в нем силы.
Его пальцы зависли, шевелясь хищно, высматривали, что выбрать, наконец
ухватили куриную ногу. Томас же, усадив Яру, сказал с неловкостью:
широкий полог. Ткань блестела и переливалась, Ярослава ахнула и впилась
глазами. В узкую щель просунулась мощная волосатая рука, взяла другую
куриную лапу. При виде ее у Олега вздернулись брови, а глаза округлились
так, что стали похожи на жабьи. Он поперхнулся, держа мясо обеими руками.
Остановившиеся глаза проводили взглядом руку, что вместе с курицей исчезла
за пологом.
там кровь достойного человека. Вы их называете пророками. Их было немало,
как больших так и малых. Были до него, были после, надеюсь, будут еще.
умеют повернуть так, чтобы найти повод для вражды.
бы в хеха... дворце самого Господа Бога. Томас взмолился:
Сатана, я сам видел! А в храмы людей набивается, как муравьев в старые
пни!
быстро. Мы ведь на самом деле бьемся не за стадо, а за тех, бесценных...
Томаса кивнул, словно бы соглашаясь с тем, кто является его самым лютым
врагом:
больше. Но хоть и медленно мелет его мельница, но верно мелет. Тупой йемен
умнее тупого раба Рима или Египта, а твой дядя знает и умеет больше
просвещенного римского сенатора. Я хочу сказать, что хоть знающих всегда
жалкая кучка, да и тех за людей не чтут, но именно они тянут народы к
свету... Сейчас даже тупой простолюдин развитее среднего царедворца и
мудреца в Старом Египте. Не понял? Да черт с ними, простолюдинами. В
конце-концов, хоть плюют на мудрецов, насмехаются, гонят, но мир все же
идет за мудрецами, а это и есть победа Света над Тьмой. А потом и
простолюдины поймут. Через каких-нибудь пару тысяч лет... Или пару
десятков тысяч...
половецком стане.
напрямую:
обиды на Скифа. Он знал, потому ответил так... С земли все кажется проще.
На самом же деле бывший противник может помочь, а свой предать.
уделял больше внимания, чем самому Господу, но Томас теперь видел, что
Олег скован и напряжен куда сильнее, чем он сам. И голос Олега прозвучал
вроде бы ровно, но Томас уловил страшное напряжение:
колотились в стены как козлы о ясли, бросались то на Сатану, то на
архангелов... На самом же деле, как говорят тупые священники, все было по
твоей воле...
пологом впервые сделал долгую паузу. Томас ждал, затаив дыхание. Яра
застыла, держа обеими руками птичье крылышко.
рыцарю чувствительность, уловил почти такое же напряжение, как и в голосе
калики:
позволил похитить твою невесту.
плотины:
прежде чем Всевышний успел ответить, Олег вмешался:
так сразу за меч...
находил их то на рукояти меча, то сжимающими нож для разделки птицы,
заставлял себя положить на стол, раскрыв ладони. Но тут же снова находил
пальцы в поисках оружия.
я свободен... от клятвы верности...
эти желания. Человека я создавал в высший миг своего подъема! Второй раз
не под силу даже мне. Но не под силу оказалось и вести по пути высокому и
светлому. Да твой друг, прозванный Вещим и Мудрым, знает... спроси, почему
он создал эйнастию? Кто, как не он, просидев в пещере сотню-другую лет в
поисках Истины, срывался в дикие загулы?.. Словом, я ощутил, что начинаю
катиться в бездну... Ангелы, архангелы, серафимы -- разбредались,
путались, противоречили друг другу. Я чувствовал, что уже потерял контроль
над миром, который создал: теперь это не одинокая пара в Эдеме! Я ощутил
страшную опасность. И тогда я обратился к единственному, к чему может
обратиться Творец... да, к своему лучшему произведению. Когда я вижу
человека, мне всякий раз хочется жить и работать... я чувствую, что
чего-то стою... Потому я позволил... прости, Томас!.. но вы пришли, вы
ворвались как свежая буря, вышибая двери... вы принесли грозу... и
ясность.
сами мысли... рассеянные мысли -- рассеянные ангелы, глупые мысли --
глупые ангелы, тупые...