Чтение 106–й страницы книги ~Рубеж~

- Будущего еще нет, Ирина. Века через два - по твоему счету -
люди начнут выдумывать интересные байки о путешествии во времени - и
станут неплохо на этом зарабатывать. Но это сказки. Нашего грядущего
еще нет. Но есть Сосуд, где нет времени, - как во сне. Сейчас я в этом
мире и могу заглянуть в твой сон. Скоро... Да, очень скоро я смогу
приходить и наяву.

- Скоро?!

В сердце вновь вспыхнула надежда. Значит, еще не поздно!

Он понимает, уголки тонких губ еле заметно дергаются.

- Скоро... Но не так, как тебе нужно. Я не успею. И снова
подалась ледяная трясина, и снова его теплая рука удержала, не дала
провалиться в бездонную топь. Ярина подняла взгляд к равнодушным
звездам. Все? Но как же! Ведь Денница обещал! Обещал!

- Я смогу помочь, если... Если тот, кто мною станет, вспомнит
одну очень важную вещь. Он быстро учится, но времени мало.

Девушка кивнула, и тут же в глаза ударил серебряный свет
месяца. Володимир недобро скалился, словно чуя смерть.

- Помочь нужно не только тебе. Многим. Очень многим! Почему-
то вспомнились слова прокурора Иллу. Значит, правда? Выходит, этому
миру и в самом деле грозит страшное!..

- Денница! Сегодня мне сказали... Пан державный прокурор
Иллу... И снова его лицо хмурится, недобро блестят глаза.

- Знаю! Не верь им, Несущая Мир! Князь Сагор меньше всего
думает о своих посполитых. Он страшнее Мацапуры - и сильнее. Если б я
мог... Он замолчал, а Ярине не захотелось переспрашивать.

Небо.

Звезды.

Его рука...

Пусть это сон, пусть скоро все исчезнет, развеется морозной
дымкой, но пока они вместе, и послушный воздух легко несет их в черную
высь, и легкий ветерок ерошит волосы...

* * *

- Эта?

- Эта!

Свет факелов - в лицо. Бородатые рожи склонились, дышат
перегаром.

- Тощая, сучка! Костистая!

- Ничего, щас помягчает!

Еще ничего не понимая, но чуя беду, Ярина дернулась, резко
взмахнула скованными руками...

- Ишь, брыкается!

Удар - острым носком сапога по лицу. Во рту хрустнуло,
хлынула соленая кровь.

- Но тока чтоб жива осталась! Ясно?

- Останется! Всю жизнь помнить будет!

Руки вздернули вверх, заскрипела ржавая цепь, цепляясь за
крюк. Ярина извернулась, ударила ногой - не глядя, наугад. Попала!
Громкий крик непонятная ругань - невидимый толмач, и тот промолчал.
Девушка попыталась отодвинуться к стене, ударить снова...

- Ах ты, гадюка!

На этот раз били втроем - сапогами, куда придется. Наконец,
хекая отступили, кто-то плюнул - липкая слюна поползла по щеке.

- А может, придушим, а?

- Ты че? Сказано - чтоб запомнила! Запомнила, понял? Потная
волосатая ладонь протянулась, резко рванула ворот плахты. Крепкая
ткань трещала, не поддавалась, больно впиваясь в шею. Ярина попыталась
двинуться, но боль сковала, прижала к грязной соломе.

- Чур, я первый! Ну чего, сучонка? Раздвигай ножки! Что-то
тяжелое, пыхтящее, воняющее тухлым луком навалилось сверху,
завозилось, потная ладонь легла на грудь, скользнула по бедру, ногти
врезались в кожу...

Хотелось закрыть глаза, но даже на это уже не было сил.

Чортов ублюдок, младший сын вдовы Киричихи

Я знаю, как меня зовут!

Знаю!

Знаю, знаю, знаю!

Логин Загаржецкий, сотник валковский

- Хлопцы-ы! За мной! Рубай! Як капусту! Впере-од!

И диво дивное - разом сгинуло все: страх, сомнения, майским
червяком точившие сердце. Пекло ли, Рай, кочерга или галушки с
медом...

Вперед!

Добрый конь не первый год под седлом - сразу понял, ударил
копытами в затоптанный хрупкий снег.

Впере-е-од!

Эх, куме, не журись, туды-сюды повернись!

Турецкие гарматы, ощетинившиеся багинетами французские каре,
немецкие шанцы - все сметали, всех в землю втаптывали. В землю, в
горячий песок, в болотную жижу, в окровавленный снег. Верная шабля-
"ордынка", в горячем бою взятая, прикипела к ладони. Хороша "ордынка",
всем хороша, вернее жены, святее иконы!

Эх, бога-душу, крест животворящий, параскева-пятница и всех
янголов собор! Вперед!

...И уже поганая шибеница позади, и столбы, и веревка без
петли, и кони храпят, близкий бой чуя, а ворога все нет, только снег
сгинул, да близкий лес пропал, и небо...

Эх, не время на небо глаза пялить, не время!

Вперед!

Не выдержал - оглянулся.

Хлопцы? Как они?!

Оглянулся - хмыкнул в седые усы.

Молодцы хлопцы!

Все здесь - лавой, пики вперед, шабли наготове. Шмалько,
греховодник старый, как водится, одесную, ноздря в ноздрю, редкие зубы
довольно щерит, потеху чуя, за ним - Нагнибеда с ятаганом турецким, а
там и Свербигуз, и Забреха, и Нечитайло. У Петра Енохи в руке фитиль
дымится, гаковница вперед смотрит. Ахнет - добре будет! Дмитро Гром
изловчился - гранату немецкую достал и тоже фитиль приготовил - в
зубах держит.

Остальные...

И остальные - молодцы!

- Сотник! Пане сотник!

Голос есаула заставил дрогнуть, обернуться...

Что же ты головой крутил, старый дурень, лысая башка!

Стена!

... От земли до неба, со всех сторон - неровная, клубящаяся,
горящая дивным розовым огнем...

Эх-ма, вражины! Когда ж успели?

- То еще только туман, пан сотник! Вперед!

В голосе Юдки, колдуна проклятого, тревога. Небольшая - на
самом донышке. И тут только сообразил сотник, что пристроился
заризяка-жид ошуюю, из-за левого плеча советы подает.

Знаем, знаем, кому за левым плечом место! Шаблей бы
христопродавца! Или просто перекреститься! Жаль, времени нет!

- Вперед, хлопцы! Впере-од!

И снова не сдержался - махнул "ордынкой". По стене, по
розовой дымящейся мути, по бесовскому наваждению. Даже ветер не
просвистел, только холод по руке.

- Пусть на рысь перейдут, пане сотник. Ехать долго, заморим
коней!

Не терпел советчиков сотник Логин. Вообще не терпел, а
особливо в бою. А еще если из-за левого плеча!

Ах ты, жидяра клятый!

Холодно глядели глаза Иегуды бен-Иосифа. И от того взгляда
опустилась рука с верной "Ордынкой".

- Гей! Хлопцы! Рысью! Размашистой да не раскидистой! Шабли не
прятать, пики вперед, фитили зажечь!

Выдохнул, обернулся. Туман!

Розовый, густой, горло терпким духом забивает. В десяти шагах
- ничего не видать. И в пяти не видать...

- Юдка, собачий ты сын, верно ли едем?

- Пока - да, безмозглый лысый хазер!

Скрипнул зубами сотник Логин. Стерпел. Видать, чует смерть
поганый колдун, оттого и язык свой мерзкий распускает. Верно чует! Вот
только туман позади оставят, на битый шлях конские копыта вынесут -
тут и аминь жиду.

- Спрячь шаблю, пан сотник!

Зарычал Логин, но снова стерпел. Понял вдруг - неспроста Юдка
такие советы дает. И вправду - туман словно густеть начал. Густеть,
дышать гарью, рассыпаться колючими искрами...

- Хлопцы! Прячь шабли, фитили гаси! Да скорее, богу в душу!
Шибче!

Еле успел. Полыхнула "ордынка" красным огнем, дохнула жаром.
Думал - задымятся ножны, ан нет - холодны остались.

- Юдка, чортов ты сын! Чего ж это такое?

- Огонь, пане сотник. Пока еще - только огонь. Можно ехать.

Твердо ответил Иегуда бен-Иосиф, но тревога плескалась в его
голосе. Уже не на дне - под самый венчик подступила.

Сзади завопили - чья-то шабля, горя белым жаром, нырнула под
конские копыта. Не упала - сгинула, словно сквозь землю провалилась.