Чтение 106–й страницы книги ~Графиня Де Монсоро~

- Скажите только, "да" или "нет".

- Позвольте мне удивиться, - сказал Бюсси.

- Я имел честь спросить вас, состоите ли вы в Лиге; вы поняли меня?

- Господин Шико, - сказал Бюсси, - я не люблю вопросов, смысла
которых я не понимаю, поэтому, будьте так любезны, перемените тему
разговора, и ради приличия я подожду еще несколько минут, прежде чем
сказать вам, что, не любя подобных вопросов, я, естественно, не люблю и
людей, их задающих.

- Великолепно; приличие есть приличие, как говорит наш дорогой
господин де Монсоро, когда он в хорошем настроении.

При имени Монсоро, которое гасконец обронил словно бы невзначай,
Бюсси снова стал внимательным.

- Гм, - прошептал он, - не заподозрил ли Монсоро чего-нибудь и не
прислал ли ко мне этого Шико на разведку?..

И сказал громко:

- Ближе к делу, господин Шико, в нашем распоряжении всего несколько
минут.

- Optime <Превосходно (лат.).>, - ответил Шико, - несколько минут -
это много; за несколько минут можно наговорить с три короба. Я, пожалуй,
мог бы и не спрашивать вас, ведь если вы и не принадлежите к святой
Лиге, то, вне всякого сомнения, вступите в нее, и очень скоро, учитывая,
что монсеньер герцог Анжуйский в ней состоит.

- Герцог Анжуйский! Кто это вам сказал?

- Он сам в личной беседе со мной, как говорят или, вернее, пишут
законники; как писал, например, милейший и добрейший господин Николя
Давид, светоч парижского форума. Этот светоч теперь угас, и до сих пор
неизвестно, кто же его задул. Так вот, вы прекрасно понимаете, что если
герцог Анжуйский принадлежит к Лиге, вам этого тоже не избежать, ведь вы
его правая рука, черт побери! Лига понимает толк в деле и не согласится
иметь своим главой однорукого.

- И что же дальше, господин Шико? - сказал Бюсси, на этот раз
значительно более вежливым тоном.

- Дальше? - переспросил Шико. - Дальше, если вы принадлежите к Лиге
или подумают, что вы к ней принадлежите, а так обязательно подумают, с
вами случится то же, что случилось с его королевским высочеством.

- Что же случилось с его королевским высочеством? - воскликнул Бюсси.

- Сударь, - сказал Шико, поднимаясь и принимая ту позу, которую
незадолго до этого принимал Бюсси, - сударь, я не люблю вопросов и -
если вы разрешите мне продолжить - не люблю людей, задающих вопросы,
поэтому у меня большое желание предоставить сделать с вами то, что
сделали ночью с вашим господином.

- Господин Шико, - сказал Бюсси с улыбкой, которая заключала в себе
все извинения, какие может принести дворянин, - говорите же, умоляю вас,
где герцог?

- В тюрьме.

- В какой?

- В своей опочивальне. И четверо моих добрых друзей не спускают с
него глаз: господин де Шомберг, которого вчера вечером выкрасили в синий
цвет, как это вам известно, потому что вы были свидетелем этой операции;
господин д'Эпернон, желтый с перепугу, господин де Келюс, красный от
гнева, и господин де Можирон, белый от скуки. Прелестное зрелище,
особенно если учесть, что герцог начинает зеленеть от страха. Вскоре мы
сможем наслаждаться полной радугой, мы - избранное общество Лувра.

- Значит, сударь, - сказал Бюсси, - вы думаете, что моей свободе
угрожает опасность?

- Опасность.., дайте подумать, сударь. Я полагаю, что в эту минуту
вас готовы.., вас должны.., вас должны были бы арестовать.

Бюсси содрогнулся.

- Как вы смотрите на Бастилию, господин де Бюсси? Это прекрасное
место для размышлений, и господин Лоран Тестю, ее комендант, весьма
недурно кормит своих пташек.

- Меня отправят в Бастилию?! - воскликнул Бюсси.

- По чести, так! У меня тут где-то в кармане даже вроде бы приказ
есть препроводить вас туда, господин де Бюсси; хотите поглядеть?

И Шико действительно извлек из своей штанины, в которую могли бы
поместиться три таких ляжки, как у него, составленный по всей форме
королевский приказ, предписывающий взять под стражу господина Луи де
Клермона, сеньора де Бюсси д'Амбуаз, в любом месте, где он будет
обнаружен.

- Редакция господина де Келюса, - сказал Шико, - прекрасно написано.

- Так, значит, сударь, - воскликнул Бюсси, тронутый поступком Шико, -
вы мне в самом деле оказываете услугу?

- Мне кажется, да, - сказал гасконец, - и вы того же мнения, сударь?

- Сударь, - сказал Бюсси, - заклинаю вас, ответьте мне, как человек
благородный: вы спасаете меня сегодня, чтобы погубить когда-нибудь в
другой раз? Ведь вы любите короля, а король меня не любит.

- Господин граф, - сказал Шико, приподнимаясь на своем стуле и
кланяясь, - я спасаю вас, чтобы вас спасти. А теперь можете думать о
моем поступке все, что вам будет угодно.

- Но, бога ради, чему обязан я подобной милостью?

- Разве вы забыли, что я просил вас о вознаграждении?

- Это верно.

- Так что же?

- Ах, сударь, с радостью!

- Значит, вы, в свою очередь, сделаете то, о чем однажды я попрошу
вас?

- Слово Бюсси! Если только это будет в моих силах.

- Прекрасно, этого с меня достаточно, - сказал Шико, вставая. -
Теперь садитесь на коня и исчезайте, а я передам приказ о вашем аресте
тому, кто имеет право исполнить его.

- Так вы не должны были сами арестовать меня?

- Да что вы! За кого вы меня принимаете? Я - дворянин, сударь.

- Но я покидаю моего господина.

- Не упрекайте себя, он первый вас покинул.

- Вы славный дворянин, господин Шико, - сказал Бюсси гасконцу.

- Черт возьми, я и сам так думаю, - ответил тог. Бюсси позвал Одуэна.

Одуэн, который, надо отдать ему справедливость, подслушивал у дверей,
тотчас же возник на пороге.

- Реми! - воскликнул де Бюсси. - Реми, наших коней!

- Они оседланы, монсеньер, - спокойно ответил Реми.

- Сударь, - сказал Шико, - вот на редкость сообразительный молодой
человек.

- Черт возьми, я и сам так думаю, - заметил Реми.

И они отвесили друг другу низкие поклоны, как это сделали бы лет
пятьдесят спустя Гийом Горен и Готьо-Гаргий.

Бюсси набрал несколько пригоршней экю и рассовал их по своим карманам
и по карманам Одуэна.

Затем, поклонившись Шико и еще раз поблагодарив его, шагнул к двери.

- Простите, сударь, - сказал Шико, - разрешите мне присутствовать при
вашем отъезде.

И гасконец последовал за Бюсси и Одуэном в маленький конюшенный двор,
где паж и в самом деле держал под уздцы оседланных лошадей.

- Куда мы едем? - спросил Реми, небрежно беря поводья своего коня.

- Куда?.. - переспросил Бюсси в нерешительности пли прикидываясь, что
он в нерешительности.

- Что вы скажете о Нормандии, сударь? - сказал Шико, который наблюдал
за сборами и с видом знатока разглядывал коней.

- Нет, - ответил Бюсси, - это слишком близко.

- А что вы думаете о Фландрии? - продолжал Шико.

- Это слишком далеко.

- Я полагаю, - сказал Реми, - что вы остановитесь на Анжу, оно
находится на подходящем расстоянии, не правда ли, господин граф?

- Да, поехали в Анжу, - ответил Бюсси, покраснев.

- Сударь, - сказал Шико, - теперь, когда вы сделали ваш выбор и
собираетесь выехать...

- Немедленно.

- Я имею честь приветствовать вас. Поминайте меня в своих молитвах.

И достойный дворянин все с тем же серьезным и величественным видом
зашагал прочь, задевая за углы домов своей гигантской рапирой.

- Значит, это судьба, сударь, - сказал Реми.

- Поехали, скорей! - вскричал Бюсси. - Быть может, мы ее нагоним.

- Ах, сударь, - сказал Одуэн, - если вы будете помогать судьбе, вы
отнимете у нее ее заслуги. И они тронулись в путь.

Глава 7

ШАХМАТЫ ШИКО, БИЛЬБОКЕ КЕЛЮСА И САРБАКАН ШОМБЕРГА

Можно сказать, что Шико, несмотря на свой флегматичный вид,
возвращался в Лувр в самом радостном настроении.

Он получил тройное удовлетворение: оказал услугу такому храбрецу, как
Бюсси, принял участие в интриге и обеспечил королю возможность
произвести тот государственный переворот, которого требовали
обстоятельства.

Вне всякого сомнения, присутствие в городе и Бюсси с его ясной
головой, а в особенности - храбрым сердцем, и нерушимого триумвирата
Гизов предвещало доброму Парижу грозу в самые ближайшие дни.

Сбывались все опасения короля и все предвидения Шико.

После того, как герцог де Гиз принял у себя утром руководителей Лиги,
явившихся, чтобы вручить ему книги, заполненные подписями, те самые