стоявшую поодаль хижину, чтобы вечерком посидеть вместе перед
хижиной старухи и послушать ее рассказы, а потом провожал
девочку домой. Так он поступил и сегодня, и вот дети уселись
рядышком среди темневшей в сумраке кучки людей и слушали.
говорила:
никому-то она не желает добра. У таких почти никогда и дети не
родятся. А бывает иной раз, что такая злюка до того всем
опостылеет, что люди не хотят больше терпеть ее рядом с собой.
Они хватают ее ночью, мужа связывают, наказывают женщину
розгами, предают ее проклятию, а потом прогоняют далеко в леса
и болота и там бросают. С мужа после этого снимают путы и, если
он еще не слишком стар, разрешают ему взять себе другую жену.
Тем временем изгнанница, если не погибла, скитается по лесам и
болотам, научается звериному языку и, пробродив и проскитавшись
долгое время, попадает наконец в маленькую деревушку, это и
есть деревня ведьм. Там сошлись все недобрые женщины, которых
люди изгнали из своих селений, и они основали свою деревню. Там
они живут, творят свои злые дела и занимаются колдовством;
особенно им нравится, поскольку нет у них собственных детей,
заманивать к себе детей из настоящих деревень, и, если ребенок
заблудится в лесу, не вернется домой, не думайте, что он завяз
в болоте или его растерзали волки: ведьма могла завлечь его в
лесную глушь и увести за собой в деревню ведьм. В те времена,
когда я была еще совсем мала и старейшей в роде была моя
бабушка, одна девочка отправилась вместе с другими в лес по
чернику; уставши, она задремала; она была так мала, что листья
папоротника совсем скрыли ее, и другие девочки ушли дальше,
ничего не заметив; только когда они к вечеру вернулись в
деревню, они ее хватились. Послали молодых парней, они обшарили
весь лес, звали ее до самой ночи, так и вернулись ни с чем.
Между тем девочка, отдохнувши, проснулась и пошла дальше и
дальше в глубь леса. Чем больше забирал ее страх, тем быстрее
она бежала. Она давно уже не знала, где находится, и только
бежала вперед куда глаза глядят, все дальше от своей деревни,
туда, куда до нее никто не ходил. На шее у девочки висел
надетый на тесемку кабаний зуб, его ей подарил отец, он принес
зуб с охоты, осколком камня просверлил в нем дырочку, чтобы
продернуть тесемку, а перед тем три раза выварил его в кабаньей
крови и пел при этом мудрые заклинания; и кто носил при себе
такой зуб, того не брало никакое колдовство. Но вот из чащи
деревьев вышла какая-то женщина, это была ведьма, она с
притворной ласковостью обратилась к девочке и сказала:
"Здравствуй, милое дитя, ты, видно, заблудилась? Идем со мной,
я отведу тебя домой". Девочка и пошла с нею. Но вдруг она
вспомнила, что наказывали ей отец и мать: никогда никому чужому
не показывать кабаний зуб; она тихонько сняла зуб с тесемки и
спрятала его в поясок. Много часов вела женщина девочку через
лес, уже надвинулась ночь, когда они добрались до деревни, но
это было не наше селение, а деревня ведьм. Девочку заперли в
темный сарай, сама же ведьма ушла ночевать в свою хижину.
Наутро ведьма спросила: "А кабаний зуб у тебя есть?" Девочка
ответила, что да, мол, зуб у нее был, но она потеряла его в
лесу, и показала тесемку, на которой уже ничего не было. Тогда
ведьма принесла каменный горшок, полный земли, а в земле росли
три травинки. Девочка посмотрела на травинки и спросила, что
это такое. Ведьма указала на первую травинку и пояснила: "Это
жизнь твоей матери". Потом показала на вторую: "Это жизнь
твоего отца". Затем указала на третью: "А это твоя собственная
жизнь. До тех пор пока травинки будут зеленеть и расти, вы трое
будете живы и здоровы. Если одна из них начнет вянуть, --
занедужит тот, чью жизнь она означает. Если вырвать одну
травинку, -- как я ее сейчас вырву, -- то должен умереть тот,
чью жизнь она бережет". Ведьма схватила пальцами травинку,
которая означала жизнь отца, и начала тащить ее из земли, и
когда она вытащила немного и показался кусочек белого корня,
травинка жалобно застонала..."
вскочила, будто ее ужалила змея, вскрикнула и стремглав
ринулась прочь. Долго пыталась она побороть страх, внушенный ей
сказкой, но теперь не выдержала. Одна из старух засмеялась.
Остальные были напуганы не меньше, чем девочка, но терпеливо
сидели на месте. Слуга, стряхнут очарование сказки и отогнав
страх, тоже вскочил и побежал за девочкой. Дочь родоначальницы
продолжала свой рассказ...
Слуга отправился искать беглянку. Манящими успокаивающими
словами он старался привлечь ее внимание, напевая, мурлыча на
разные голоса, как это делают женщины, скликая кур, -- тягучим,
сладким голосом, как бы желая околдовать их. "Ада, -- звал он и
пел, -- Ада, Адочка, поди сюда. Не бойся, Ада, это я, Слуга".
Так он пел снова и снова, и, еще не услыхав, не увидав подругу,
он вдруг почувствовал в своей ладони ее маленькую, мягкую
ручонку. Она стояла на дороге, прислонившись к стене чужой
хижины, и ждала с той минуты, как ушей ее достиг зов Слуги.
Облегченно вздохнув, она прижалась к мальчику, который казался
ей большим и сильным -- уже совсем мужчиной.
никто тебя не обидит, все любят Аду. Пойдем домой. -- Она все
еще дрожала и слегка всхлипывала, но мало-помалу успокоилась,
благодарно и доверчиво пошла за мальчиком.
очага, сгорбившись, сидел заклинатель дождя, на свисающих
волосах играл алый отблеск; старик развел огонь и варил что-то
в двух маленьких горшочках. До того как войти с Адой в хижину,
Слуга с минуту, затаив дыхание, наблюдал за ним; мальчик сразу
понял, что в горшочках варится не еда, это делалось в другой
посуде, да и время было уже позднее. Но заклинатель дождя
тотчас же услышал, что кто-то пришел.
поскорей. Это ты. Ада? -- Он накрыл горшочки крышками, подгреб
к ним жар и золу и обернулся.
всегда, когда он попадал в эту хижину, его одолевало
любопытство, он испытывал глубокое благоговение и какое-то
томительное чувство. Он приходил сюда так часто, как только
мог, изобретая для этого всяческие предлоги и поводы, и каждый
раз его при этом охватывало не то щекочущее, не то
предостерегающее чувство легкой подавленности, в котором жадное
любопытство и радость боролись со страхом. Старик не мог не
заметить, что Слуга давно наблюдает за ним и всегда появляется
там, где надеется его встретить, что он, как охотник, ходит по
его следам и безмолвно предлагает ему свои услуги и свое
общество.
глазами хищной птицы.
для посещения чужих хижин, мальчик.
слушали сказку про ведьм, и вдруг Ада испугалась, закричала,
вот я ее и проводил домой. Отец обернулся к девочке.
ведьм. А ты ведь умная девочка?
если у тебя нет кабаньего зуба...
Посмотрим. Я знаю кое-что получше кабаньего зуба. Я знаю один
корень и принесу его тебе; но искать и дергать его надо осенью,
он защищает умных девочек от злых чар и делает их еще красивее.
едва она очутилась среди знакомых запахов хижины, в неярком
свете огня. Слуга робко спросил:
мне, какой он... Туру сощурил глаза..
он, но голос его звучал несердито, а чуть насмешливо. -- Время
терпит. Осенью посмотрим.
хижина мальчиков, в которой он ночевал. Родители его давно
умерли, он был круглым сиротой, и это было лишней причиной,
почему его так сильно тянуло к Аде и в ее хижину.
слушать других; многие считали его чудаком, а иные -- угрюмым
брюзгой. Но он не был ни тем, ни другим. Он знал о том, что
происходит вокруг него, гораздо больше, нежели можно было
предполагать, судя по его ученой и отрешенной рассеянности.
Видел он и то, что этот несколько назойливый, но приятный и
явно неглупый подросток всюду бегает и наблюдает за ним, он
заметил это с самого начала, с год тому назад или больше. Он