в себе, а перед собою - в Церкви, так что Божество дает здесь, в
государстве, полный простор человеческому началу и его самодеятельному
служению высшей цели. С нравственной точки зрения одинаково необходимо и
самостоятельное действие человека, и его
антиномии, совмещение обоих положений, возможно только через различение двух
сфер жизни (религиозной и политической) и двух непосредственных ее мотивов
(благочестия и жалости) - соо тветственно различию ближайшего предмета
действия при единстве окончательной цели. Благочестивое отношение к Божеству
(совершенному) требует жалости к людям. Христианская церковь требует
христианского государства. Здесь, как и везде, разобщение вместо ра зличения
ведет непременно к смешению, а смешение ведет к раздору и гибели. Полное
отделение церкви от государства принуждает церковь к одному из двух: или
отказаться от всякого деятельного служения Добру и предаться квиэтизму и
равнодушию, что противно д уху Христову, или же, имея ревность к деятельному
приготовлению мира для пришествия Царства Божия, но не имея в разобщении и
отчуждении от государства никаких способов для реализации своего духовного
действия, церковь в лице своих властных представителей сама хватается за
реальные орудия мирского действия, вмешивается во все земные дела и при
несомненной чистоте и высоте первоначальной цели все более и более о ней
забывает в заботе о средствах, и если бы такому смешению дозволено было
упрочиться, то цер ковь потеряла бы самое основание своего бытия. Не менее
пагубным оказывается это разобщение и для другой стороны. Отделенное от
церкви государство или совсем отказывается от духовных интересов, лишается
высшего освящения и достоинства и вслед за нравстве нным уважением теряет и
материальную покорность подданных; или же, сознавая важность духовных
интересов в жизни человеческой, но не имея, при своем отчуждении от церкви,
компетентной и самостоятельной инстанции, которой оно могло бы предоставить
высшее п опечение о духовном благе своих подданных, или о воспитании народов
для Царства Божия, государство решается брать эту заботу всецело в свои
руки; а для этого ему пришлось бы последовательно присвоить себе ex
officio228 высший духовный авторитет, что было бы безумною и пагубною
узурпацией, напоминающею "человека беззакония" последних дней: ясно, что
государство, забывая свое сыновнее положение относительно церкви, выступало
бы тут во имя свое, а не во имя Отца.
что государство признает за вселенскою Церковью принадлежащий ей высший
духовный авторитет, обозначающий общее направление доброй воли человечества
и окончательную цель ее историческ ого действия, а церковь предоставляет
государству всю полноту власти для соглашения законных мирских интересов с
этою высшею волей и для сообразования политических отношений и дел с
требованиями этой окончательной цели, так чтобы у церкви не было никакой
принудительной власти, а принудительная власть государства не имела никакого
соприкосновения с областью религии.
стороны, и материальным обществом - с другой. Те безусловные цели
религиозно-нравственного порядка, которые ставятся и представляются
Церковью, не могли и не могут быть осуществлены в да нном людском материале
без формального посредства правомерной государственной власти (в ее мирской
сфере действия), удерживающей силы зла в известных относительных пределах до
тех пор, пока все человеческие воли не созреют для решительного выбора между
а бсолютным добром и безусловным злом. Прямой и основной мотив такого
удерживания есть жалость, чем определяется и весь прогресс права и
государства. Это прогресс не принципа, а применений. Сфера принудительного
государственного действия зараз и отступает
бедствиях общественных. Правило истинного прогресса состоит в том, чтобы
государство как можно менее стесняло внутренний нравственный мир человека,
предоставляя его свободному духовному действию церкви, и вместе с тем как
можно вернее и шире обеспечивало внешние условия для достойного
существования и совершенствования людей. Государство, которое, в силу
собственного авторитета, хотело бы учить своих подданных истинному
богословию и здр авой философии, допуская при этом, чтобы они оставались
безграмотными, чтобы их резали на больших дорогах или чтобы они умирали с
голоду или от заразы, потеряло бы причину своего бытия. Голос истинной
церкви мог бы сказать такому государству: "Мне вверен ы заботы о духовном
спасении этих людей, а от тебя требуется только пожалеть об их житейских
тягостях и немощах. Сказано, что не о хлебе едином жив будет человек, но не
сказано, что он будет жив без всякого хлеба. Жалость обязательна для всех, и
для меня также, а потому, если ты не хочешь быть собирательным органом моей
жалости, если ты не хочешь правильным разделением труда между нами давать
мне нравственную возможность отдаться всецело делу благочестия, я должна
буду сама приняться за дело жалости, ка к в древние века, когда ты,
государство, еще не называлось христианским; я сама стану заботиться, чтобы
не было голода и непомерной работы, и больных без призрения, и обиженных без
удовлетворения, и обидчиков без исправления. Но не скажут ли тогда все лю
ди: зачем нам государство, которое нас не жалеет, когда у нас есть церковь,
которая пожалела не только о душах, но и телах наших? Христианское
государство, достойное этого имени, есть то, которое, не вмешиваясь в дела
священства, в пределах своих средств действует в царском духе Христа,
жалевшего голодных и больных, учившего темных, принудительно обуздывавшего
злоупотребления (изгнание торжников), но милостивого к самарянам и язычникам
и запретившего своим ученикам прибегать к насилию против неверующих.
наше должное отношение к абсолютному началу, организуется в церкви, а другая
нравственная основа - жалость, определяющая наше должное отношение к
ближним, организуется в государстве,
внешней) организуется объективно и собирательно в третьей общей жизненной
сфере человечества - в обществе, как союзе хозяйственном, или в земстве.
природе человеческой чувство стыда, - вот истинный принцип экономической
жизни человечества и соответствующей ей общественной организации со стороны
ее собственной специальной задач и. Экономическая задача государства,
действующего по мотиву жалости, состоит в том, чтобы принудительно
обеспечить каждому известную минимальную степень материального
благосостояния как необходимое условие для достойного человеческого
существования. Этим экономический вопрос решается правильно, но только с
одной стороны - в области отношений междучеловеческих. Но для экономической
деятельности, как такой, существенное значение имеет отношение человека к
материальной природе, и так как безусловность нрав ственного начала и
полнота нравственного порядка непременно требует, чтобы и это отношение было
введено в норму добра, или совершенства, то человечество должно быть
нравственно организовано не только в церковной и государственной, но и в
специально эконо мической области отношений. И как между церковью и
государством, так и между всеми тремя сферами собирательной нравственной
организации должно быть единство без смешения и различение без разлучения.
как таком? Само собою разумеется, что нравственная философия может указать
только образующий принцип и окончательную цель этого общества, каким оно
должно быть. Этот принцип есть воз держание от дурной плотской безмерности,
и эта цель есть претворение материальной природы - своей и внешней - в
свободную форму человеческого духа, не отграничивающую его извне, а
безусловно восполняющую его внутреннее и наружное существование.
действительностью, принцип которой есть безмерное размножение потребностей,
а цель - такое же размножение вещей, удовлетворяющих этим потребностям?
Общее, конечно, есть между стыдом и бесстыдств ом, между одухотворением тел
и овеществлением душ, между воскресением плоти и умерщвлением духа. Общность
эта только отрицательная, но что же из того? Фактическое отрицание
нравственной нормы не упраздняет, а только подчеркивает ее внутреннее
значение. Н ет разумного основания предполагать в области экономической
такое готовое соответствие идеалу, какого мы не находим в эмпирической
действительности церкви и государства. Без сомнения, между чувством стыда и
обычными биржевыми операциями есть некоторое пр отиворечие, не большее,
однако (а скорее меньшее), чем между благочестием в духе Христовом и
средневековою церковной политикой. Между принципом воздержания и денежными
спекуляциями есть несоответствие, но опять-таки не большее, а скорее
меньшее, чем межд у нравственно-правовым принципом государства и учреждением
lettres de cachet229, драгоннадами, или массовыми изгнаниями иноверцев.
Можно, на основании того, что бывало и бывает, видеть во всей экономической
области только поприще своекорыстия и алчности, так же как для иных все
значение церкви и религии исчерпывается иерархическим властолюбием и
народным суеверием, а другие во всем политическом мире усматривают только
тиранию правителей и тупую покорность толпы. Такие взгляды существуют, но
они выражают только или нежелание, или неспособность понимать существенный
смысл предметов. Более серьезно следующее указание. Отказываясь от
несправедливого требования идеального совершенства в человеческих
отношениях, должно, однако, для признания за ними какого-н ибудь
нравственного достоинства и значения требовать от них двух свойств: 1) чтобы
предполагаемый их нормальный принцип не был им вовсе чужд, а проявлялся в
них, хотя бы и несовершенным образом, и 2) чтобы они в своем историческом
развитии приближались к норме, или совершенствовались. Но именно
экономическая жизнь, если понимать ее как некоторую организацию материальных
отношений, совершенно не удовлетворяет этим двум непременным требованиям.
При всех возможных злоупотреблениях в области церковной нельз я серьезно
отрицать присущее церкви нравственное начало благочестия, нельзя отрицать,
например, что храмы Божии создаются вообще этим чувством благочестия и что
им же двигается большинство людей, собирающихся для богослужения; нельзя
Акунин Борис
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Курылев Олег
Шилова Юлия
Ильин Андрей