ной, естественной, принимаемой ребятами, - теперь же слова, которые он
вынужден был поддакивающе выслушивать и произносить сам, все дальше и
дальше уходили от реальности, и волей-неволей приходилось переделывать
ее в своем сознании под эти слова, и она мало-помалу начинала обретать
размытость, фиктивность, призрачность. Однако поздно, поздно было пово-
рачивать назад: несло, несло, несло уже, да и некоторая приятность в по-
ложении комсомольского вожака все-таки оставалась: снаружи - уважи-
тельное отношение начальства и ряда товарищей обоего пола, изнутри -
вступая в странное противоречие с постепенным офиктивливанием реальности
- ощущение прямой причастности к могучей своей Родине, то есть всамде-
лишности собственного существования, - тащило, перло, несло и так и вы-
несло в университет, в университетский комитет комсомола, и дальше - в
пресловутое черно-серое здание на Яузе. И чем справедливей и обоснован-
нее казались Никите лидкины и родительские шуточки и издевки, а они - к
никитиному раздражению - с течением времени все чаще казались справедли-
выми и обоснованными, - тем меньше оставалось возможностей к отступлению
с пусть сомнительной, однако частично уже пройденной, с пусть выбранной
ненамеренно, но многими драками отстоянной дороги. И еще клеймо, постав-
ленное родителями на Никиту при рождении последнего, поставленное безжа-
лостно, под запах паленой детской кожицы, клеймо имени-отчества, Никита
Сергеевич! Оно жгло Никиту с того самого момента, как он стал понимать,
в чью честь назван и почему именно в эту честь, - жгло, и чего бы только
Никита ни сделал, чего бы ни превозмог, чтобы прожить клейму наперекор!
работа, даром только что числишься младшим лейтенантом известного Госко-
митета, Конторы, как выражаются родители, - и формы-то ни разу, считай,
не надел: обыкновенный радиоредактор. А что выпускаешь в эфир не "Маяк",
не "Сельский" какой-нибудь "час", а программу "Книги и люди" "Голоса
Америки" - так чт? - забавно даже, интересно, игровая, так сказать, сти-
хия, мистификация! и всякий раз, сдавая вниз, в преисподнюю, на передат-
чик очередную американскую пленку, Никита не без удовольствия воображал
внимательные лица Лидки, родителей, прочих оборванных диссидентов, с
напряжением слушающих свободное слово, прорывающееся сквозь коммунисти-
ческие глушилки, - и от души улыбался. Пусть, дескать, не слушают, как
ослы, что угодно - лишь бы из-за кордона!
правда, тихонько самоотвелся, без бравады, без демонстраций этих разных;
так же, без бравады и демонстраций, воздержался пока и от вступления в
партию, хотя Трупец Младенца Малого и предлагал рекомендацию, а сейчас
вот - лоб до потного онемения прижат к пыльному жаркому стеклу, взгляд,
проводив не вдруг вклинившегося в темно-зеленую ленту военных грузовиков
красно-белого мигающего и, надо полагать, вопящего жука до излучины, пе-
реплыв мутную, из одного, кажется, жидкого дерьма состоящую Яузу, перей-
дя противоположную ее набережную, по которой перла - только в обратную
сторону - такая же темно-зеленая, такая же непрерывная, такая же ничем
не остановимая лента, упершись в посеревшие, подкопченные выхлопами сте-
ны Андроньевского монастыря и по ним проползя вверх, стопорится на деко-
ративном золоченом крестике собора, - Никита представил вдруг, как же
выглядит со стороны все то, в чем он принимает посильное участие? -
представил, и по-нехорошему смешно ему стало, и беспричинно засосало под
ложечкою, беспричинно, а словно так, как, наверное, должно засосать,
когда, лечась от перелома какого-нибудь нестрашного, прочтешь в незнамо
зачем, ради непонятной шутки выкраденной у дежурной сестры истории
собственной болезни латинское, однако, и по-латыни слишком понятное сло-
во: cancer.
и не слишком артистично, скопировал известного французского кинематогра-
фического комика, на которого похож был до однояйцовости. Откомандовал-
ся! Скорая вильнула и, вопя и мигая, вклинилась в колонну идущих по на-
бережной грузовиков. Не боись - средство верное, патентованное!
должность замзава одного из отделов собственного детища, однако человек,
в сущности, крайне добродушный, Трупец Младенца Малого зла никому не же-
лал, особенно непосредственному своему шефу, генералу Малофееву, которо-
го помнил, когда тот был еще желторотым, шустрым таким, но по делу шуст-
рым капитаном, и которого несколько лет назад сам с удовольствием принял
к себе в контору на должность начальника "Голоса Америки", - зла не же-
лал и подсыпл ему в столовой за обедом сохраненный на всякий случай еще
со времен оперативной работы ядовитый английский порошок отнюдь не из
зависти: просто не видел другого выхода, а пора провести в жизнь одну
старую идею настала беспрекословно.
подполковника и возглавил Отдел глушения западных радиопередач. Работать
было трудно: враги елозили по волнам, увеличивали мощности, беспредельно
расширяли диапазоны, даже открывали новые станции; наша аппаратура то и
дело ломалась, горела, техники и солдаты глушили не столько радиопереда-
чи, сколько выдаваемый для промывки контактов метиловый спирт, - словом,
Трупец вертелся, как белка в колесе, - толку, однако, выходило чуть:
следовало менять что-то кардинально! - и вот, мучительно мысля и ночью и
днем, он таки выдумал, что, чем тратить миллионы киловатт и километры
нервов на малоэффективное генерирование помех, лучше просто выловить
всех, кто пакости смеет слушать, и нейтрализовать - и тогда пускай бре-
шут враги - надрываются, словно голодные псы в выгоревшей, вымершей де-
ревне!
тепенно обросла подробностями, и вот уже, вполне законченный, детально
разработанный, лег в папочку красного ледерина план операции: внедрить
на одну из подрывных антисоветских радиостанций, лучше всего на "Голос
Америки", своего человека, который в определенный день и час передал бы
в эфир специально подготовленное сообщение, ну, что-то вроде того, что
через сорок минут Америка начинает войну против СССР, но, желая оберечь
сторонников демократии (не сторонники "Голос Америки", слава Богу, не
слушают!), по секрету предупреждает их, чтобы они, завернувшись в белые
простынки, вышли из домов и сгруппировались на открытых пространствах.
Каково?! Сами, голубчики, как тараканы повыползете - спасаться, а мы вас
всех тут - цап!
сился опасливо: не слишком ли, дескать, многих придется того! цап? не
нарушим ли, дескать, снова ленинские нормы социалистической законности?
- но Трупец успокаивал: не обязательно, мол, так уж всех, и так уж сра-
зу, и так уж именно цап, - возьмем, мол, пока на карандашик, а там, в
спокойной обстановочке, все и решим! - и уже положено было на титульный
лист из ледериновой папочки много разноцветных разрешительных виз, чуть
ли не последней только, главной, и дожидались, уже и кандидатуру подыс-
кивали для внедрения и предварительно остановились на одном писателе-по-
лудиссиденте, который давненько уже намыливался на Запад, - как вдруг
Трупец, сам, забил во все колокола и прохождение папочки приостановил.
вылетающую из ствола, - но тут резон был слишком уж значительным: неожи-
данно появилась возможность раз-навсегда намертво заткнуть все подрывные
радиоглотки: в один прекрасный день - из тех как раз, когда папочка хо-
дила по начальству, - прорвался в кабинет Трупца настырный молодой чело-
век в джинсах, бороде и очках и долго что-то объяснял, размахивая рука-
ми, про сверхпроводимость, явление интерференции и когерентность радио-
волн. Трупец, имевший в школе по физике двоек больше, нежели троек, не
понял, конечно, ничего, однако нюхом волчьим учуял, что дело стоящее, и
тут же, вызвав к подъезду черную свою "Волгу", поехал к парню в НИИ: в
одно из тех, знаете, предприятий, что обнесены глухим забором с то-
ненькими проволочками поверху, а на дверях никакой таблички, кроме как
"Отдел кадров", никогда не висит, и только рядом, на врытых в землю де-
ревянных ногах, голубеет щит ТРЕБУЮТСЯ с перечислением двух десятков
профессий: от жестянщика до зубного техника, - по которым в жизни не до-
гадаешься, чем же, в сущности, за забором занимаются, - поехал в НИИ и
там собственными глазами и ушами убедился, что от включения бородатым
очкариком затерявшегося в переплетении проводов, скоплении лампочек,
стрелок и верньеров тумблерочка и впрямь наглухо замолкал приемник
ВЭФ-12, по которому шли, как обычно, последние известия и песни и танцы
советских композиторов, исполняемые по заявкам радиослушателей.
ди на которую тщетно стоял уже несколько лет, и собственную лабораторию,
и соответствующий оклад жалования, и необходимые дотации, и валюту, а
спустя некоторое время произошли следующие события:
хало на набережной Яузы черно-серое здание;
повторяя то первую программу Всесоюзного Радио, то "Маяк";
Ленинской премии появилась группа не известных дотоле народу фамилий и
нейтральное, ничего не говорящее даже человеку искушенному название те-
мы, за разработку которой носители не известных дотоле народу фамилий
премии этой удостаивались: "О некоторых явлениях, сопутствующих интерфе-
ренции когерентных радиоволн при использовании волноводов из сверхпрово-
дящих материалов"; тема - разъясняли газеты - имеет огромное народнохо-
зяйственное значение;
звездочек, в каждом погоне просверлил шилом по третьей дырке и даже за-
вел предварительные и пока секретные переговоры со знакомым портным о
пошиве генеральского мундира, - и то, и другое, и третье, впрочем, как
Сертаков Виталий
Гуль Роман Борисович
Суворов Виктор
Андреев Николай
Корнев Павел
Шилова Юлия