Чтение 107–й страницы книги ~Жизнь и судьба~

историческая судьба евреев складывалась своеобразно, особо.

Подобно тому как тень человека дает представление о его фигуре, так и
антисемитизм дает представление об исторической судьбе и пути евреев.
История еврейства сплелась и соединилась со многими вопросами мировой
политической и религиозной жизни. Это первая особенность еврейского
национального меньшинства. Евреи живут почти во всех странах мира. Такое
необычайно широкое распространение национального меньшинства в обоих
полушариях Земли представляет вторую особенность евреев.

В пору расцвета торгового капитала появились евреи торговцы и
ростовщики. В пору расцвета промышленности многие евреи проявили себя в
технике и промышленности. В атомную эру немало талантливых евреев работает
по атомной физике.

В пору революционной борьбы немало евреев проявили себя как выдающиеся
деятели революции. Они - то национальное меньшинство, которое не
отбрасывается на общественную, географическую периферию, а стремится
проявить себя на направлении главного движения в развитии идеологических и
производительных сил. В этом третья особенность еврейского национального
меньшинства.

Часть еврейского меньшинства ассимилируется, растворяется в коренном
населении страны, а народная, широкая основа еврейства сохраняет
национальное в языке, религии, быте. Антисемитизм сделал своим правилом
изобличать ассимилированную часть еврейства в тайных национальных и
религиозных устремлениях, а органическую часть еврейства, занимающуюся
ремеслами, физическим трудом, делать ответственной за тех, кто участвует в
революции, управлении промышленностью, создании атомных реакторов,
акционерных обществ и банков.

Названные особенности бывают присущи порознь тому или другому
национальному меньшинству, но, кажется, одни лишь евреи объединили в себе
все эти особенности.

Антисемитизм тоже отразил на себе эти особенности, он тоже слился с
главными вопросами мировой политической, экономической, идеологической,
религиозной жизни. В этом зловещая особенность антисемитизма. Пламя его
костров освещает самые ужасные времена истории.

Когда Возрождение вторглось в пустыню католического средневековья, мир
тьмы зажег костры инквизиции. Их огонь осветил не только силу зла, но и
картину гибели его.

В двадцатом веке обреченный гибели старый национальный уклад физически
отсталых и неудачливых государств зажег костры Освенцима, люблинских и
треблинкских крематориев. Их пламя осветило не только краткое фашистское
торжество, это пламя предсказало миру, что фашизм обречен. К антисемитизму
прибегают перед неминуемым свершением судьбы и всемирно-исторические
эпохи, и правительства реакционных, неудачливых государств, и отдельные
люди, стремящиеся выправить свою неудачную жизнь.

Были ли случаи на протяжении двух тысячелетий, когда свобода,
человечность пользовались антисемитизмом как средством своей борьбы? Может
быть, и были, но я не знаю таких.

Бытовой антисемитизм - бескровный антисемитизм. Он свидетельствует, что
в мире существуют завистливые дураки и неудачники.

В демократических странах может возникнуть общественный антисемитизм, -
он проявляется в прессе, представляющей те или иные реакционные группы, в
действиях этих реакционных групп, например, в бойкоте еврейского труда
либо еврейских товаров, в религии и идеологии реакционеров.

В тоталитарных странах, где общество отсутствует, антисемитизм может
быть лишь государственным.

Государственный антисемитизм - свидетельство того, что государство
пытается опереться на дураков, реакционеров, неудачников, на тьму
суеверных и злобу голодных. Такой антисемитизм бывает на первой стадии
дискриминационным, - государство ограничивает евреев в выборе
местожительства, профессии, праве занимать высшие должности, в праве
поступать в учебные заведения и получать научные звания, степени и т.д.

Затем государственный антисемитизм становится истребительным.

В эпохи, когда всемирная реакция вступает в гибельный для себя бой с
силами свободы, антисемитизм становится для нее государственной, партийной
идеей; так случилось в двадцатом веке, в эпоху фашизма.

33

Движение к Сталинградскому фронту вновь сформированных частей шло
тайно, в ночное время...

Северо-западней Сталинграда, в среднем течении Дона, сгущалась,
тяжелела сила нового фронта. Эшелоны разгружались на вновь построенной
железной дороге, прямо в степи.

Едва рассветало, шумевшие ночью железные реки замирали, и лишь легкий
пыльный туман стоял над степью. Днем стволы пушек обрастали сухим бурьяном
и охапками соломы, и, казалось, не было в мире более молчаливых существ,
чем эти слившиеся с осенней степью артиллерийские стволы. Самолеты,
распластав крылья, словно мертвые, высосанные насекомые, стояли на
аэродромах, прикрытые паутиной маскировочных сеток.

День ото дня все гуще и гуще делались условные треугольники, ромбики,
кружки, все гуще становилась сеть цифр - номеров на той карте, которую
видели в мире всего лишь несколько человек, - то строились,
кристаллизовались, выходили на исходные рубежи новые армии нового
Юго-Западного фронта, ныне фронта наступления.

А по левому берегу Волги пустынными, солончаковыми степями шли на юг,
минуя дымящийся и гремящий Сталинград, танковые соединения, артиллерийские
дивизии и уходили к тихим заводям и затонам. Войска, переправившись через
Волгу, оседали в калмыцкой степи, в соленом межозерье, и тысячи русских
людей начинали произносить странные им слова: "Барманцак", "Цаца"... То
шло южное скопление сил в калмыцких степях на правом плече немцев.
Советское Верховное командование готовило окружение сталинградских дивизий
Паулюса.

Темными ночами под осенними облаками и звездами пароходы, паромы, баржи
переправили на правый, калмыцкий берег, что южней Сталинграда, танковый
корпус Новикова...

Тысячи людей видели написанные на броне белой краской имена военных
вождей России: "Кутузов", "Суворов", "Александр Невский".

Миллионы людей видели, как пошли в сторону Сталинграда тяжелые русские
пушки, минометы и полученные по ленд-лизу колонны грузовых "доджей" и
"фордов".

И все же, хотя движение это было видимо миллионами людей,
сосредоточение огромных воинских масс, нацеленных для наступления
северо-западнее и южнее Сталинграда, шло втайне.

Как же это могло случиться? Ведь и немцы знали об этом огромном
движении. Ведь скрыть его нельзя было, как нельзя скрыть степной ветер от
идущего степью человека.

Немцы знали о движении войск к Сталинграду, а сталинградское
наступление оставалось для них тайной. Каждый немецкий лейтенант, взглянув
на карту, где были предположительно помечены места скопления русских
войск, мог расшифровать высшую военно-государственную тайну Советской
России, известную лишь Сталину, Жукову, Василевскому.

И все же окружение немцев в районе Сталинграда было внезапно для
немецких лейтенантов и фельдмаршалов.

Как же могло это случиться?

Сталинград продолжал держаться, по-прежнему немецкие атаки не приводили
к решающим успехам, хотя в них участвовали большие воинские массы. А в
истаявших сталинградских полках оставались лишь десятки красноармейцев.
Эти малые десятки, принявшие на себя сверхтяжесть ужасных боев, и были той
силой, которая путала все представления немцев.

Противник не мог представить, что мощь его усилий расщепляется горстью
людей. Казалось, советские резервы готовятся поддержать и питать оборону.
Солдаты, отбивавшие на волжском откосе напор дивизий Паулюса, были
стратегом сталинградского наступления.

А неумолимое лукавство истории таилось еще глубже, и в его глубине
свобода, рождавшая победу, оставаясь целью войны, превращалась от
прикосновения лукавых пальчиков истории в ее средство.

34

Старуха с охапкой сухого камыша прошла к дому, хмурое лицо ее было
поглощено заботой, она шла мимо запыленного "виллиса", мимо перекрытого
брезентом штабного танка, подпиравшего плечом дощатую стену дома. Она шла,
костистая, скучная, и, казалось, ничего не было обычней этой старухи,
идущей мимо танка, подпиравшего ее дом. Но не было ничего значительней в
событиях мира, чем связь этой старухи и ее некрасивой дочери, доившей в
это время под навесом корову, связь ее белоголового внука, запустившего
палец в нос и следившего, как молоко прыскало из коровьих сосцов, с
войсками, стоявшими в степи.

И все эти люди, - майоры из корпусных и армейских штабов, генералы,
дымившие папиросами под темными деревенскими иконами, генеральские повара,
жарившие баранину в русских печах, телефонистки, накручивающие на патроны
и гвозди локоны в амбарах, водитель, бривший во дворе щеку перед жестяным
умывальником и скосивший один глаз на зеркальце, а второй на небо - летит
ли немец, - и весь этот стальной, электрический и бензиновый мир войны
были непрерывной частью долгой жизни степных деревень, поселков, хуторков.

Непрерывная связь существовала для старухи между сегодняшними ребятами
на танках и теми замученными, что летом притопали пешком, попросились