Чтение 107–й страницы книги ~Россия, которой не было: загадки, версии, гипотезы~

маньяком", что он "не страдал душевной болезнью" и был "психически здо-
ровым человеком". Доверия к работе Чижа у меня больше не оттого, что его
точка зрения схожа с моей, а потому, что Чиж пользовался обширным кругом
архивных материалов, в то время как Ковалевский в основном ссылался на
чисто литературные "павловские анекдоты"...

Увы, и в наши дни любители анекдотов частенько берут верх над истори-
ками. Восемь лет назад один из виднейших чешских неврологов, профессор
Иван Лесны, выпустил книгу, название которой можно перевести как "О не-
мощах могучих". Книга интереснейшая, посвящена возможным душевным болез-
ням многих известных исторических деятелей. Вот только в русском перево-
де из нее кто-то деликатно изъял главу о Павле I [237].

Я не поленился отыскать оригинал. Чещский профессор бестрепетной ру-
кой ставит диагноз: "мегаломания", "явственные признаки невроза навязчи-
вости", и даже "параноидальные черты характера". Однако, едва речь захо-
дит о доказательствах, Лесны... повторяет те же старые, неведомо кем пу-
щенные в оборот анекдоты о Павле. Явным признаком душевной болезни Лес-
ны, кроме того, считает "постоянный страх Павла, что его постигнет судь-
ба отца"... Позвольте, но ведь именно так и произошло!

Естественно, Лесны считает, что Чиж "был чересчур благосклонен к Пав-
лу". Сам он - безоговорочный сторонник Ковалевского. Что ж, бог ему
судья. Хорошо, по крайней мере, и то, что Лесны не упустил возможности
описать склонности Павла, которые вряд ли служат признаком душевной бо-
лезни. "Император испытывал огромную склонность к чести с большой буквы
"Ч" - как некогда древние рыцари". Действительно, что тут от болезни?

Тем более, что Лесны тут же приводит прекрасный пример: в свое время
Павел под честное слово освободил из тюрьмы предводителя польских повс-
танцев Косцюшко и разрешил ему уехать за границу - при условии, что тот
никогда больше не поднимет оружия против России.

Косцюшко свое слово чести сдержал - вряд ли он считал Павла сумасшед-
шим, обещания, данные сумасшедшим, никто не спешит исполнять.

...Их было трое - непохожих, способных повернуть Россию на иную доро-
гу.

И всех троих Россия тупо сожрала. Отсюда и многие последующие беды,
господа...

НЕКТО ЕМЕЛЬЯН

События, известные как "Пугачевский бунт", до сих пор таят множество
загадок. Сам размах этого предприятия уникален - ничего подобного на Ру-
си прежде не бывало. Смута - Другое дело, она была настоящей гражданской
войной, а не мятежом. Между тем против Пугачева, по признанию самой Ека-
терины, была "наряжена такая армия, что едва ли не страшна соседям бы-
ла". Лишь спешно заключив мир с Турцией и сняв с фронта регулярные час-
ти, удалось подавить мятеж... Впрочем, называть события "мятежом" как
раз неправильно. Перед нами - что-то другое. В отличие от разинского
бунта, представлявшего собой всего лишь буйство разросшейся до ги-
гантских размеров разбойничьей шайки, не озабоченной ни в малейшей сте-
пени административными делами (да и не способной на таковые), войско Пу-
гачева было строжайше организовано. Оно управлялось не "советом атама-
нов", а самой настоящей Военной коллегией, своего рода аналогом екатери-
нинского военного министерства в миниатюре, обладавшей также судебными
правами. При Пугачеве находилось довольно много якобы пленных офицеров -
в том числе столь примечательные личности, как родственник старинного
недруга братьев Орловых Шванвича и Тимофей Падуров, бывший депутат соз-
ванного Екатериной народного собрания, в чемто аналога старых Земских
соборов, - официально это собрание* именовалось Комиссией Законоуложения
и сыграло довольно важную роль в выработке российских законов.

* Состоявшее из выборных делегатов от дворян, горожан, казаков, не-
русских народов и государственных крестьян.

Кроме того, в штабе Пугачева были польские офицеры, какие-то загадоч-
ные французы, а в его войсках - отряды, сформированные из поволжских
немцев-колонистов. Менее всего пугачевская армия, обучаемая и руководи-
мая профессионалами, управляемая Военной коллегией, походила на разинс-
кую банду или казацкую вольницу. И если бы Пугачев не потратил столько
сил на бесплодную осаду Оренбурга, эта армия могла и дойти до Москвы,
где способных оказать ей сопротивление войск попросту не было...

Во все времена и во всех странах хватало "народных самородков", одна-
ко в истории Емельяна Пугачева все складывается очень уж гладко, подоз-
рительно гладко. Две жизни Пугачева - казака и вождя - определенно не
стыкуются. До некоторого момента перед нами - заурядный человек, ничем
особенным себя не проявивший, на войне не поднявшийся выше хорунжего, а
после то срывавшийся в бродяжничество, то устраивавший глупые авантюры.

Совершенно бесцветная личность.

И вдруг все меняется - в считанные недели этот бродяга сумел обаять
не столь уж доверчивых казацких старшин, подозрительно легко разбить до-
вольно крупные воинские соединения, обрасти пленными офицерами, ссыльны-
ми иностранцами, немцами-волонтерами, создать эффективные органы управ-
ления вроде Военной коллегии...

Случаются, конечно, чудеса - но не до такой же степени? Человек,
действовавший в одиночку, сам по себе, ни за что не Добился бы подобно-
го, даже десятой доли.

Самозванцев на Руси хватало и до Пугачева - но маломальски серьезных
результатов добивались только те, за которыми кто-то стоял.

Кто же стоял за Пугачевым и был мозгом предприятия?

Те самые казацкие старшины? Но и им вряд ли было бы по плечу такое
дело, требовавшее не просто ума и волн, а определенных знаний и навыков.
Версия о "самородках" выглядит чересчур наивной.

Тогда?

До сих пор в точности неизвестно, что делал Пугачев во время своего
не столь уж короткого пребывания в Жечи Посполитой. Известно лишь, что
он поддерживал связи с раскольниками, обитавшими во множестве в местнос-
ти под названием Ветка на территории Литвы. По некоторым данным, именно
староверы смогли похитить в Петербурге и переслать Пугачеву одно из че-
тырех знамен, когда-то принадлежавших голштинской гвардии Петра III.

Любопытно, что первые манифесты "государя императора Петра Федорови-
ча" отнюдь не предусматривали поголовного истребления дворянства. Пуга-
чев обещал лишь отобрать у крепостников земли и крестьян, а взамен пла-
тить им "большое жалованье". Лишь позже, во времена крупных неудач, Пу-
гачев призывает вырезать дворян поголовно...

Какое бы то ни было тщательное расследование осложняется тем, что ма-
териалы по пугачевскому бунту до сих пор, мягко говоря, малодоступны, а
обширных работ, основанных на документах, в пределах досягаемости поп-
росту нет. Даже пушкинская "История пугачевского бунта" малодоступна.
Что таят архивы, остается лишь догадываться - вместо публикации докумен-
тов историки до сих пор отделываются байками об особенно удачных калам-
бурах плененного Пугачева и тому подобных мелочах.

А ведь что-то должно сохраниться! Невозможно представить, что екате-
рининская Тайная экспедиция не допрашивала самым подробным и тщательным
образом того же Падурова, других офицеров, служивших у самозванца, поля-
ков, немцев, казацких атаманов. Все это просто обязано было фиксиро-
ваться на бумаге. Масса документов российской тайной полиции доекатери-
нинских времен прекрасно сохранилась*. Значит, где-то лежат и пухлые
папки с протоколами допросов пугачевцев...

* Как сохранилось следственное дело Степана Разина.

Пока же, по недостатку информации, приходится лишь строить более-ме-
нее отражающие реальность версии. С высокой степенью вероятности можно
предположить, что "государь Петр Федорович" был инструментом неких внеш-
них сил, поддержанным и деньгами, и людьми.

Возможно, здесь прослеживаются ниточки, ведущие к французской развед-
ке. Предположение не столь уж и невероятное: французы еще с середины
XVII в. поддерживали связи с Украиной. Там строил крепости французский
инженер Боплан, и в XVIII в. там просто не могло не оказаться французс-
ких разведчиков. Где Украина, там и казаки. В первые годы царствовании
Екатерины II на черноморских верфях (факт, документально подтвержденный)
русская контрразведка сцапала французских агентов, пытавшихся поджечь
строящиеся корабли. Мотивы просты и лежат на поверхности: Россия воевала
с Турцией, а Франция давно уже искала союза с Оттоманской Портой, пре-
пятствуя чрезмерной активности русских в том регионе.

Возможно, ниточки тянутся в Варшаву. Ослабление России было Жечи Пос-
политой необходимо даже более, чем Франции, а связи польской короны с
частью казачества насчитывают не одно столетие.

Наконец, к операции "Емельян" определенно были подключены мощные
центры старообрядческой эмиграции, располагавшие в России собственной
"агентурной сетью" и пользовавшиеся в народе нешуточной поддержкой.

Быть может, сплелись все вышеперечисленные факторы. Увы, невозможно
говорить о чем-то конкретном - для этого нужно с головой погрузиться в
архивы.*

* Вольтер, кстати, считал Пугачева турецким агентом.

В конце концов, до сих пор нет твердой уверенности, что так называе-
мый "Емелька Пугачев", выдавший себя за Петра III, и в самом деле был
казаком станицы Зимовейской Емельяном Пугачевым. Я не удивлюсь, если это
- два разных человека. Почему несчастную законную супружницу "Емельки",
ее дочерей и сына, а также вторую жену - "царицу Устинью" пожизненно
заключили в крепость? Оттого ли только, что они были "членами семьи вра-
га народа"? Или они могли еще и сболтнуть что-то такое, что безусловно
противоречило официальной, высочайше утвержденной версии "пугачевского
бунта"? Почему, наконец, Екатерина не раз именовала Пугачева "маркизом"?
Что это, простая издевка или отголосок еще чего-то, нам неизвестного?

В одном я не сомневаюсь - настоящий Петр III Федорович был убит в
1762-м году...