вечером в Норвич, - продолжала она. - Тут мне довелось узнать, что они
приезжали сюда и уехали - без вас; это было странно, и я заподозрила
недоброе. Вчера вечером я села в лондонскую карету, проезжавшую через
Норвич, и сегодня утром прибыла сюда. Ох! Слишком поздно!
повернулась на решетке и погрузила промокшие ножки в теплую золу, чтобы их
согреть; так она и сидела, словно большая кукла, пристально глядя на огонь.
А я сидел на стуле по другую сторону камина, думал невеселую думу и смотрел
то на огонь, то на нее.
доверяете?
проницательный, - и, по совести говоря, в ответ на этот короткий призыв я не
смог сказать "да".
роста, как и все люди, - сказала она и, опираясь на предложенную мной руку,
спрыгнула с решетки и зорко посмотрела на меня.
доброго совета, - хотя бы он исходил от коротышки ростом в три фута. Только
тогда, мой друг, когда у вас есть веские основания, связывайте физические
недостатки с моральными.
подозрениями. И я сказал ей, что верю в ее искренность и что мы оба
оказались слепым орудием в руках вероломных людей. Она поблагодарила меня и
назвала "хорошим юношей".
обернулась и, пристально вглядываясь в меня, снова подняла указательный
палец. - У меня есть основания подозревать, судя по тому, что я слышала - а
у меня всегда ушки на макушке, и я не могу пренебрегать своими
способностями, - подозревать, что они бежали за границу. Но если бы они
вернулись, если бы кто-нибудь из них вернулся, пока я жива, никто их не
разыщет так скоро, как я, потому что я всегда в разъездах. Все, что буду
знать я, узнаете и вы. Если я могу сослужить службу бедной, поруганной
девушке, я, бог даст, это сделаю. А для Литтимера было бы куда лучше, если
бы по его следам бежала ищейка, чем ма-леньк-ая Моучер!
колебаний поверил, что это так.
нормального роста, - сказало маленькое существо, с умоляющим видом
коснувшись моей руки. - Если когда-нибудь вы увидите меня не такой, какая я
нынче, а такой, какой вы видели меня впервые, присмотритесь к тем, кто меня
окружает. Вспомните тогда, что я беспомощная, беззащитная карлица!
Представьте себе тогда, как я прихожу после работы домой к брату, такому же,
как я, и к сестре, которая тоже такая, как я. Быть может, тогда вы не будете
ко мне слишком безжалостны и не станете удивляться, если я бываю иной раз
озабочена или печальна. Спокойной ночи!
раньше; затем я отворил дверь, чтобы выпустить ее. Нешуточное было дело
раскрыть огромный зонт и всунуть ей в руку так, чтобы она сохранила
равновесие, но в конце концов мне это удалось, и я увидел, как зонт,
подпрыгивая, двинулся по улице под дождем, но при этом решительно нельзя
было догадаться, что под ним кто-то есть, пока хлынувший из переполненного
желоба поток воды не накренил его на одну сторону и не обнаружил мисс
Моучер, которая изо всех сил старалась вернуть зонт в прежнее положение.
После двух-трех вылазок с моей стороны ей на помощь, которые были
безрезультатны, ибо, прежде чем я достигал ее, зонт снова взлетал, как
гигантская птица, я вернулся к себе, улегся в постель и спал до утра.
рано, когда мы отправились в контору пассажирских карет, где нас ждали
миссис Гаммидж и Хэм, чтобы с нами попрощаться.
Пегготи отыскивал местечко для своего мешка среди вещей других пассажиров. -
Его жизнь разбита. Он не знает, куда ему держать путь, он не знает, что его
ждет, честное слово, он может странствовать до конца своей жизни, если
поиски ни к чему не приведут. Вы ведь останетесь ему другом, мистер Дэви?
зарабатываю, мистер Дэви, и мне теперь не на что тратить мой заработок.
Деньги мне не нужны, лишь бы как-нибудь прожить. Располагайте ими - для
него, а я еще лучше буду работать. Что до этого, сэр, можете не сомневаться
- я буду работать не переставая, как подобает мужчине, я буду работать изо
всех сил! - закончил он спокойно и твердо.
поздно настанет время, когда одиночеству его придет конец, хотя теперь ему
кажется, будто оно никогда не кончится.
головой. - Пустое место никто не займет. Но вы будете помнить, что здесь
откладывают для него деньги?
небольшая рента - правда, совсем скромная, - оставленная ему по завещанию
покойным деверем. Тут мы расстались. И даже теперь я не могу не вспоминать
без грусти его спокойное мужество и его глубокую печаль.
бы попытался описать, как бежала она по улице рядом с каретой, не видя
сквозь слезы, которые она пыталась сдержать, ничего, кроме сидящего на крыше
мистера Пегготи, и наталкиваясь на встречных. Лучше уж мне вспомнить, как
она сидела, полузадохнувшись, на ступеньках булочной, причем шляпка ее мало
напоминала шляпку, а одна туфля лежала на мостовой в значительном отдалении.
найти скромное помещение для Пегготи, где брат ее мог бы иметь пристанище на
ночь. Нам посчастливилось, и мы нашли такое помещение, очень чистенькое и
дешевое, над мелочной лавкой, в двух кварталах от меня. Когда мы уладили это
дело, я купил холодного мяса в кухмистерской и позвал своих спутников к себе
на чай; к сожалению, должен сказать, что эта моя затея не встретила
одобрения со стороны миссис Крапп. О, совсем наоборот! Для того чтобы
объяснить, почему эта леди находилась в таком расположении духа, укажу
только, что ее глубоко возмутило поведение Пегготи, которая уже через десять
минут после прихода подоткнула свое вдовье платье и принялась сметать пыль у
меня в спальне. Миссис Крапп сочла это бесспорной дерзостью, а дерзостей, по
ее словам, она решительно не допускала.
я нисколько не удивился. Первым делом он собирался повидать миссис Стирфорт.
Я чувствовал, что должен помочь ему в этом и быть посредником между ними, а
потому, желая пощадить материнские ее чувства, я написал ей в тот же вечер.
В самых осторожных выражениях я рассказал о том, какое оскорбление нанесено
мистеру Пегготи, и о том, какую долю ответственности я несу за это. Сообщил,
что мистер Пегготи - человек простой, но очень деликатный и благородный, и
что она не откажется, как я надеюсь, принять его, когда с ним стряслась
такая беда. В заключение я упомянул, что мы приедем в два часа дня; письмо
это я отправил сам с первой утренней почтовой каретой.
несколько дней назад мне было так хорошо, перед дверью дома, которому я
отдал так охотно мои юношеские упования и все мое сердце. Теперь этот дом
был закрыт для меня, теперь он для меня рухнул, это был не дом, а руины...
заменила другая, куда более приятная; этот новый слуга открыл нам дверь и
провел в гостиную. Там сидела миссис Стирфорт. Как только мы вошли, Роза
Дартл скользнула из другого угла комнаты и стала за ее креслом.
самого Стирфорта. Она была очень бледна, и в чертах ее отражалось волнение
более глубокое, чем то, какое могло вызвать мое письмо, действие которого
было, вероятно, ослаблено ее любовью к сыну. Больше чем когда-нибудь, мне
казалось, она походила на своего сына, и я скорее почувствовал, чем увидел,
что это сходство не ускользнуло и от моего спутника.
величественный и бесстрастный, словно ничто не могло ее встревожить. На
мистера Пегготи, остановившегося перед ней, она смотрела очень пристально, и
он так же пристально смотрел на нее. Пронзительный взгляд Розы Дартл
впивался поочередно в каждого из нас троих. Некоторое время все молчали.
Жестом миссис Стирфорт пригласила мистера Пегготи сесть. Он тихо произнес:
сюда. Что вам от меня нужно? Чего бы вы от меня хотели?
Эмли, развернул и подал ей.
кажется, оно не произвело на нее никакого впечатления, - и вернула ему.
водя пальцем по строке. - Я пришел сюда узнать, сударыня, выполнит ли он
свое обещание?
это не так. Но я не судья в таких делах. Обучите ее!
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Жюль Верн
Майер Стефани
Шилова Юлия