бывает, у всякого своя ухватка.
я получил от него письмо:
потому, что я - победитель. Вот когда и мне довелось одержать настоящую
победу. Ничего, что я врач, трудно у нас разграничить, кто сделал больше,
кто меньше. Я учавствовал в защите Хасана, как хирург, но все равно - я
учавствовал в этой великолепной организации, и я сейчас торжествую - я
победитель. Когда они полезли на нас, япошки, я, понимаете, как-то так
оглянулся и увидел, что эт они лезут на весь над двадцатилетний путь, на
мой тяжелый путь освобождения. Признаюсь Вам, одному Вам: мне показалось,
если они нас побьют, они отнимут у меня мое человеческое достоинство. Они
лезли на нас пьяные, и у них неплохая артиллерия. Но что мы с ними
сделали! С каким прахом мы их смешали! И так это прекрасно: у нас
был не только энтузиазм, у нас был хороший расчет. В общем это далеко не
мед - встретиться с нашей Красной Армией на боевом поле!
благодарен Вам за то, что Вы дали первый толчок. А теперь я победитель, и
мне очень весело, хочется много жить, хорошо жить. И говорят, знаете что?
Говорят, что я хороший хирург. Крепко жму Вашу руку и поздравляю с
победой.
ДОМОЙ ХОЧУ
(Рассказ бывшего колониста)
1
Вот вы говорите: характер. Характеры бывают разные, а какой лучший, какой
худший - это вопрос. Расскажу вам, например, о Сеньке Дружнове.
старенькая-старенькая бабушка. Что это за такое дело, когда человека
приводят разные родственники: маменьки, бабушки, тетеньки.
подгоняет! И поэтому, когда пришел Сенька, колонисты посмотрели на него с
осуждением и каждый подумал: "Известный тип - маменькин сынок!"
как-то по-своему. И физиономия у него бы ничего, можно сказать, даже
приличная: глаза черные, а сам румяный, щекастый. Только волосы в
беспорядке, видимо, Сенька и понятия не имел, что такое парикмахер:
деревня! А на ногах лапотки, это уж действительно мода, кто же теперь
лапти носит? Бедный, может, очень; тогда, конечно, ничего не поделаешь.
рассматриваем и Сеньку и бабушку. Бабушка старая, худая, высокая, говорит
не спеша, останавливается, слезы вытирает, как же ее не слушать?
родной, пускай у тебя живет. А то, видишь, стара стала, сколько я там
проживу, а ему куда деваться? А тебя господь наградит, пускай у тебя
живет. И я умру... спокойно...
заведующему. Проделала все это, отступила, успокоилась, поправила платок
на голове; смотрит и ждет, не решения ждет, а просто должен же и
заведующий что-нибудь сказать по такому важному случаю. И колонисты все
обратили лица к заведующему: что он скажет. Заведующий встал, поклонился и
сказал серьезно:
беспокойтесь, человеком станет. А вы тоже живите, зачем вам умирать,
умереть всегда успеем, живите себе на здоровье и приезжайте к нам в
гости... Колонисты нашли такой разговор вполне правильным. И бабушка была
довольна, даже улыбнулась.
хочет...
будто неживой. Стоит, чуть-чуть склонился, смотрит кто его знает куда - на
пустую стену, - глазом не моргнет, лицо красное. Разбери, чего ему нужно.
Давно у нас не было такого неповоротливого человека!
Бабушка за него ответила:
обедом и отправить на нашей линейке на станцию, а когда уедет, Сеньку к
нему привести.
столовую, а Сеньку пришлось за локоть поворачивать: побрел за ней. И пока
бабушка обедала, Сенька сидел на стуле боком и смотрел куда попало, ни
одного слова не сказал; не могли даже понять, есть ли у него какой-нибудь
голос.
как деревянный, насилу поставили его перед заведующим как следует. Смешно
было на него смотреть; хлопец с виду правильный, даже красивенький, а души
никаких признаков. И заведующему на вопросы не отвечает, только на один
вопрос и ответил.
что-то, просунул руку за воротник и вытащил крестик, маленький, черненький
какой-то, на черном шнурке. Виталий рванул, оборвал всю эту святыню,
швырнул куда-то в угол дивана, да как заорет:
злости.
навешать!
больше, глянул в то место, куда крест полетел, и вдруг как заревет. То
молчал-молчал, а тут - на тебе - такой голосина, да звонко так, с
захлебом. Стоит, как и раньше, без движения и воет. Мы засмотрелись на
него с удивлением: до чего человек дикий! Заведующий напал на Виталия,
почему, го-
ворит, так нетактично: оборвал, бросил, обьяснить нужно... А Сенька все
стоит и ревет. Даже Виталий испугался, до каких же пор он будет кричать.
Заведующий начал было:
отдам! Колонист, и с кресто!
повернулся обратно на 35 градусов к заведующему и заладил с растяжкой, с
рыданием:
на "а":
дверь:
умели. А тут, честное слово, стоим в коридоре и глазами друг на друга
хлопаем. Виталий говорит:
креста!
религии?
"Да-мой ха-чу!"
2
Что вы думаете о таком характере? Можно сказать, вредный действительно, и
с таким человеком жить, ну его? А у нас у всех, сколько ни есть колонистов
по свету, нет лучшего друга, как Сенька. Вот вам и характер.
Максимов Альберт
Зыков Виталий
Суворов Виктор
Фазиль Искандер
Белов Вольф
Суворов Виктор